Павлова Лада Александровна.

 

 

БРАТЬЯ ЩАСТЛИВЦЕВЫ.

СУДЬБЫ РУССКИХ ОФИЦЕРОВ

(конец XIX – начало XX вв.)

Часть 1.

 

 

Дополнительный материал к книге Павловой С.Е. «Гнездо Щастливцева»

 

 

Выражаю благодарность: иерею Михаилу, иерею Александру, моей маме Павловой С.Е., Государственному архиву Российской Федерации, Российскому государственному военно-историческому архиву, Российскому государственному военному архиву, Российской государственной библиотеке, Государственной публичной исторической библиотеке России, Национальной электронной библиотеке, Президентской библиотеке имени Б.Н. Ельцина, Коротенко Р.Н., авторам сайтов: «Герои Великой войны», «Военная литература» и других,  упомянутых в примечаниях.

 

 

 

 

Щастливцев Всеволод Николаевич

(1878 - 19-? гг.)

 

 

[* - До февраля 1918 года даты указаны по старому стилю, затем - с указанием обоих стилей,  или - по новому. Русская Армия перешла на новый стиль 28 ноября (11 декабря) 1920 года после эвакуации в Константинополь.

** - В различных документах присутствуют два варианта написания фамилии: Щастливцев и Счастливцев.]

 

 

 

     Старший сын Николая Ивановича Щастливцева (Управляющего Алагирским серебро-свинцовым заводом в 1881-1895 гг.) – Всеволод  родился 13 февраля 1878 года в слободе Алагир Терской области (совр. Северная Осетия-Алания), неподалеку от города Владикавказа.  Среднее образование получил во Владикавказской гимназии.  Рутинная жизнь убыточного Алагирского серебро-свинцового завода, среди которой он вырос, по всей видимости, не вдохновила его идти по стопам дяди (бывшего) и отца (нынешнего управляющего этим заводом).  Детство прошло на просторе гор; наверняка, мальчик, как и  все местные,  мастерски ездил верхом. В гор. Владикавказе с 1882г. по 1901г. располагалась штаб-квартира 45-го драгунского Северского Его Величества Короля датского полка, со славной боевой историей.  Офицеры принимали живейшее участие в городской жизни, их дети были одноклассниками юного Всеволода. Вполне естественно,  что профессии горного инженера он предпочел военную карьеру - кавалерийского офицера.

 

   Так как, «в то время военно-училищные курсы своей формы не имели ... в училище можно было поступить, [только] предварительно зачислившись вольноопределяющимся в какой-нибудь кавалерийский полк». [1] 29 сентября 1899 года Всеволод Николаевич поступил на службу в Северский полк вольноопределяющимся 1-го разряда. Сразу был зачислен в полковую учебную команду. По успешном окончании курса  09 мая 1900 года получил назначение на должность  унтер-офицера. И уже в августе способный молодой человек был командирован в Елисаветградское кавалерийское юнкерское училище.  Через год получил звание ефрейтора  с назначением и.д. взводного унтер-офицера. Окончил обучение в  августе 1902 года по I-му разряду.  Перед выпуском, 07 июля 1902 г., за произведённую призовую езду удостоился записи на мраморную доску [2] (подробнее о значении этого см. ниже).

     Готовили будущих офицеров очень основательно. Весь день у юнкера был заполнен занятиями - строевыми:  гимнастика, фехтование (рубка глины происходила верхом), вольтижировка, упражнения с пиками, глазомерное определение расстояний, стрельба из винтовок, шашечные приемы, ковка лошадей.  

      Изучали науки: Закон Божий, фортификацию, механику, химию, тактику, топографию, военную историю, историю конницы, иппологию (науку о лошадях), конно-саперное дело, уставы, гигиену, русскую литературу и иностранные языки.

     Большой популярностью пользовалось физическое искусство - юнкера соревновались  в упражнениях на гимнастических снарядах, верховой езде, вольтижировке и прыжках. Перед ужином свободное время скрашивали пианино и танцы.

В увольнительных юнкера посещали театр, ходили в гости. Раз в году во время училищного праздника съезжались родственники, устраивалось театральное отделение с куплетами, рассказчиками, песнями и танцами.

     Летом юнкера в конном строю выходили на маневры, уходя иногда далеко от Елисаветграда. В походе юнкеров знакомили с уходом за лошадьми, конюхов в поход не брали; и юнкера сами, придя на бивак расседлывали своих лошадей, занимались их уборкой, чисткой, задавали фураж, водили на водопой верхами без седел, а если бивак был у реки и были дневки, то купали лошадей.

     Во время похода, во всякую погоду, спали под открытым небом на соломе, укрывшись попонами от ленчиков (строевых седел), на которых сидели в походе....

     С самого основания училища и до последних дней его существования на строевые занятия, а особенно на езду, обращалось большое внимание. В конце учебного года, после экзамена по езде на старшем курсе, лучший ездок в эскадроне награждался шашкой и его имя помещалось на мраморную доску в манеже, [3] чего и удостоился герой нашего повествования.

 

      После окончания училища Всеволод в декабре 1902 года, в звании корнета, получил назначение  в 20-й драгунский Ольвиопольский полк, местом стоянки которого был  г. Грубешов (уездный город Люблинской губернии Привислинского края Российской империи. Совр. Хрубешув — небольшой городок в Польше на границе с Волынской обл. Украины).

     В 1903 г. с 1 по 6 июня корнет Щастливцев(**) участвовал в дивизионных скачках в г. Владимире-Волынском; с 21 по 31 августа находился в командировке в качестве ординарца при Командующем войсками Варшавского военного округа во время большого маневра.

     В 1904 г.  руководство полка направляло его в г. Санкт-Петербург для ознакомления с материальной частью кавалерийских пулеметов на главном артиллерийском полигоне, в рамках программы по усилению огневой мощи кавалерийских частей.

     В июле 1905 года был назначен помощником офицер-инспектора Холмскаго военно-конского района. В период с 26 июля по 12 августа 1905 г. временно исполнял обязанности офицера-инспектора, в служебные обязанности которого входил учет конского поголовья, пригодного для мобилизации.

     После получения 01 сентября 1906 года звания поручика, Всеволод Николаевич был переведен 05.09.1906 г. в 3-й запасной кавалерийский полк, дислоцированный в городе Кирсанове Тамбовской губернии, где  и прошли основные довоенные годы его службы. Кирсанов начала XX века был уютным, чистым, но очень маленьким городком, насчитывавшим около 12 000 жителей, так что вся жизнь офицеров была сосредоточена в полку. 

     Вначале, около 1,5 лет поручик Всеволод Щастливцев заведовал нестроевой командой и лазаретом.  В январе 1908 г. был назначен полковым казначеем и квартермистром. Занимал эти должности около года, периодически исполняя обязанности полкового адъютанта. 

      Также, при необходимости,  замещал отсутствующих  командиров эскадронов.

 

     В октябре 1909 г. его направили в Офицерскую кавалерийскую школу в г. Санкт-Петербурге для прохождения двухгодичного курса. Задачей школы, помимо  подготовки  младших офицеров к командованию эскадроном, было усовершенствование их специальной теоретической и практической подготовки в соответствии с развитием кавалерийского дела по всем его отраслям. Требования к слушателям предъявлялись очень высокие. Всеволод Николаевич окончил школу на «Отлично».

 

     В середине срока обучения -  01 сентября 1911 г. был произведен в штабс-ротмистры за выслугой лет.

 

     По возвращении в свой полк в октябре 1911 г. получил назначение на должность Начальника полковой учебной команды.

 

     Помимо исполнения основных должностных обязанностей, в период с 1907 по 1914 годы его неоднократно направляли в командировки  в район Владикавказской железной дороги (родных для него мест), для приема молодых ремонтных лошадей. Выполнял также иные поручения.

 

     Несомненно руководство ценило способного и ответственного офицера.

 

     В довоенный период Всеволод Николаевич был награжден:

08.11.1911 г. - Орденом Св. Станислава 3-й степени,

20.08.1912 г. - светло-бронзовой медалью в память 100-летия Отечественной войны,

21.02.1913 г. - светло-бронзовой медалью в память 300-летия Царствования Дома Романовых,

13 мая 1914 г. - Орденом Св. Анны 3-й степени.

 

     С сентября 1913 г. был назначен в 5-й эскадрон, которым периодически временно командовал, а с февраля 1914г. в 6-й эскадрон, где так же регулярно замещал командира.

 

     С началом Первой Мировой войны, в конце июля 1914 г., в качестве временно командующего 2-м маршевым эскадроном 15-го драгунского Переяславского полка отбыл на фронт. [4]

    По прибытии в действующую армию, оставаясь по-прежнему в штате своего 3-го запасного кавалерийского полка, был прикомандирован к 15-му драгунскому Переяславскому полку и зачислен в 1-й эскадрон младшим офицером. [5]

 

     15-й кавалерийской дивизии, в которую входил 15-й драгунский Переяславский полк, не повезло оказаться в северных болотистых лесах с густым подлеском, где кавалерия была «не в своей тарелке». Несмотря на то, что 15-я к.д. входила в состав 2-й армии, одной из первых вступившей в боевые действия, ее участие ограничилось ведением разведки (левый фланг 2-й армии).

 

     В целом, весь «наступательный»  период войны (до Горлицкого прорыва) 15-я кав. дивизия провела в 80-90 км севернее Варшавы по границе с Восточной Пруссией в районе населенных пунктов: г. Млава, г. Цеханов, г. Прасныш,  г. Серпец, посад Хоржеле, пос. Мышинец, д. Дзержгово, д. Кадзидло, и др., входящих в состав различных уездов Плоцкой и Ломжинской губерний Российской империи (территория Царства (Королевства) Польского, входившего с 1815 г. в состав Российской империи, совр. Польша).

   

    Их первый (удачный) бой произошел 26.08.1914 г. в районе деревень Шумск и Дберясгово. [6]

 

    27 августа 15-я кавалерийская дивизия в конной атаке уничтожила 1 эскадрон противника. [7]

 

    До середины сентября 1914 г. продолжались активные боестолкновения с отрядами немецкой армии, пересекавшими Государственную границу, затем обстановка стабилизировалась.     

 

     На кавалерийские дивизии в этом районе в 1914 году были возложены в основном функции разведки и при необходимости - разрушения железнодорожного полотна. К сожалению, не имея специальной подготовки для исполнения подобных задач (лесистая местность, у противника были обученные разведывательные группы, секретные наблюдательные пункты), кавалеристы производили разведку естественным для них способом - разъезд эскадроном и  офицерские разъезды, что не соответствовало требованиям момента. На первых порах даже получили «нагоняй» от Командующего армией. [8]

    Впрочем такая ситуация не устраивала и самих конников. Начальник 15-й кав. дивизии  ген.-лейт. Любомиров П.П. по собственной инициативе выезжал 06.12.1914 г. в штаб Армии для личного доклада, «чтобы организовать наиболее целесообразную службу дивизии сообразно местной обстановке и требованиям командующего армией» [9], постоянно просил дать ему более конкретные задачи. Но, увы, это было ожидание инструкций сверху, а на практике достаточной гибкости и смекалки проявлено не было.  Диверсии на железной дороге выполнялись успешно, а вот разведданные оставляли желать лучшего. Впрочем, кавалерия оказалась в совершенно непривычных для себя условиях, полученные ранее навыки здесь не работали, переучиваться приходилось в боевой обстановке.

 

    С 17 сентября 1914 г. 15-ю кав. дивизию включили в состав 10-й армии под командованием ген.-от-инф. Ф.В. Сиверса (дислокация дивизии оставалась прежней). 

 

    29 октября 1914 г. было заметное дело у немецкого посада Фридрихсгоф. Сводный отряд под командованием командира 1-й бригады  ген.-майора Рыжова П.Н. был направлен через границу на немецкую территорию с целью разрушения железнодорожного полотна между городами Йоганесбург (совр. г. Пиш, Польша) и Ортельсбург (совр. г. Щитно, Польша). Для выполнения задачи, предварительно необходимо было очистить от противника хорошо укрепленный пос. Фридрихсгоф.

     Обороняли посад значительные силы неприятельской пехоты, окопы были оборудованы по всем правилам военной техники.  К середине дня 29 октября при поддержке артиллерии и пехоты посад был занят, после чего, отряд не только успешно справился с поставленной задачей, но и захватил внезапно появившийся немецкий военный поезд, шедший из Йоганесбурга в Ортельсбург. Основной успех выпал на долю драгун Переяславского полка.  Силы противника - 60 человек - были частично уничтожены в бою, частично взяты в плен, поезд взорван. «Вся эта операция порчи и разрушения продолжалась не более часа».  [10]

     Отряд продолжал занимать пос. Фридрихсгоф еще некоторое время, затем части вернулись в район основной дислокации.

 

     За этот период (до перевода в 15-й уланский Татарский полк)  Всеволод Николаевич был награжден Орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами, согласно приказа Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта от 27 декабря 1914 г. [11]

 

     В середине ноября 1914 года «для пользы службы» штабс-ротмистра Щастливцева временно прикомандировали к 15-му  уланскому  Татарскому полку, где 02.12.1914 г. он вступил во временное командование 4-м эскадроном.  [12]

     Впрочем, Переяславский  драгунский  и уланский  Татарский полки   вместе составляли

1-ю бригаду 15-й кав. дивизии, и дела у них были в основном общие.

 

      Чем же, помимо командования в боевой обстановке, занимался в этот период Всеволод Николаевич? – Обычные хозяйственные заботы командира эскадрона состояли в том, чтобы  докладывать о потребностях в фураже, хлебе и иных нуждах для своевременного завоза,  «воспрещать солдатам пить сырую воду» [13], т.к. брюшной тиф и дизентерия давали о себе знать, и т.д.

     Периодически издавались приказы следующего содержания: 11 октября 1914 г. – «для поддержания санитарного состояния... принять... следующие санитарно-гигиенические меры: 1) теперь же очистить от грязи и навоза все дворы и на будущее время эту очистку производить ежедневно, посыпая после нее все дворы песком. 2) В избах, где размещаются  люди,  вымыть  полы,  стены  и  окна;   избы  эти  ежедневно   проветривать.

...4) Походные кухни... после раздачи пищи вымывать горячей водой дочиста...». [14]

     11 марта 1915 г. – «В расположении эскадронов и команд прежде всего необходимо добиться порядка и чистоты... Предписываю: вычистить конюшни и не допускать в них сырости, ... очистить дворы от навоза и грязи, ...помещения занимаемые людьми, вымыть и вычистить и в дальнейшем неуклонно следить за их чистотой. ...Солому, на которой спят люди, менять не реже, как через день, вынося ее из помещения на день... Обратить особое внимание на то, чтобы люди мыли лицо и руки обязательно после каждой уборки; чаще менять белье, стирать его с мылом и непременно кипятить, без чего нельзя избавиться от паразитов; ...за каждым двором иметь глубокие отхожие места, которые присыпать землей не реже, как через день; следить за чистотой колодцев и мест около них.

     Вдоль занимаемых деревень по обе стороны улицы устроить и содержать в порядке,  посыпая песком, а где нужно,  уложить доски-тропинки.

     Обратить особое внимание на выкормку, и уборку, и содержание лошадей...». [15] (Здоровью лошадей уделялось повышенное внимание, предписывалось, как правильно чистить, делать проездки во время отдыха, и т.д.).

 

    Основная ответственность за исполнение всего вышеперечисленного возлагалась на командиров эскадронов, хотя и остальные офицеры, вахмистры, взводные и т.д. - должны были принимать в этом активное участие. Печально, что для выполнения  элементарных санитарно-гигиенических норм требовались огромные усилия со стороны руководства, т.к. речь шла даже не о эстетической стороне. История знает немало примеров, когда от трети до половины армии выкашивались эпидемиями.     

     Эпидемиологическая обстановка в тыловых районах Российской империи в годы Первой мировой войны оставалась достаточно сложной. Периодически возникали очаги заболеваний холерой, оспой, тифом.  Массовое их распространение  в армии могло обернуться катастрофой.  В значительной степени благодаря перечисленным профилактическим мерам, удавалось до появления прививок существенно сдерживать рост заболеваемости.

     Одно время командиры полков возложили на командиров эскадронов задачу самостоятельно добывать фураж, за что получили в начале февраля 1915 г. «разгон» от Начальника дивизии ген.-лейт. Любомирова: «В то время, как эскадронные командиры с величайшими усилиями разыскивают на местах сено и овес, иногда не успевая добыть нужного количества…, интендантские склады ломятся от запасов овса». [16]

 

     20 ноября 1914 г.  противник вначале небольшими силами пехоты и конницы потеснил наши части в районе Прасныша. Затем бои распространились на весь район от Мхова до Цеханова и временами принимали ожесточенный характер. [17]

     2 декабря наши части перешли в общее наступление и к 3 декабря заняли фронт Длугоконт-Млава-Карбонец. С этого времени боевые действия на фронте 10-й армии  приняли с обеих сторон характер «позиционной войны».

    Немецкая сторона располагала здесь неспособными к ведению полевых боев ландштурменными  частями (ландштурм  - категория военнообязанных запаса 3-й очереди, резерв вооруженных сил, который создается только на время войны и имеет вспомогательное значение)  и особой активности не проявляла. [18]

     

     В двадцатых числах декабря 1914 г., в целях предупреждения возможного вторжения неприятеля по правому берегу Вислы, Ставка предписала усилить разведку и расширить свободное от противника пространство на правом берегу реки до государственной границы  «дабы в случае наступления немцев большими силами, выиграть время на принятие контр-мер. Ген. Бобырь (комендант крепости Новогеоргиевск, которому подчинялся укрепленный район) с одобрения г. Рузского (Главнокомандующий армиями Северо-Западного Фронта) приказал ген. Любомирову с 15-й кав. дивизией перейти из района Мышынец-Хоржеле в Плонск, для усиления находившейся здесь конницы (6 кав. див.)». [19]

     Была сформирована группа ген. Любомирова, в которую, помимо 15-й кав. дивизии, вошли: 4-я отдельная  кавалерийская бригада, Уссурийская казачья бригада, 4-я донская казачья дивизия, один полк 77-й пех. дивизии с легкой батареей, четыре батальона пограничной стражи с конной сотней и 4-мя легкими орудиями. [20]

     15-я кав. дивизия дислоцировалась в районе гор. Серпец.

    

     Рассматривая планы дальнейших наступательных действий против германских войск, руководство Северо-Западного фронта пришло к выводу, что «Восточно-Прусский район является единственным на всем С.-З. фронте, где можно ожидать тактического успеха над германцами, т.к. весь остальной фронт укреплен и непосредственно занят войсками

столь сильно, что рассчитывать на успех фронтального удара крайне трудно». [21]

     Наиболее отвечающим обстановке и средствам считалось направление удара с фронта Пултусск  (город в Варшавской губ.,  совр. Польше) - Остроленка (г. в Ломжинской губ., совр. Польша) в направлении Ортельсбург-Сольдау (совр. г. Дзялдово, Польша). Для нанесения удара планировалось сосредоточить в указанном районе 10 пехотных и 7 кавалерийских дивизий.

     Придавая так же важное значение Млавскому направлению - как в случае наступательной, так и оборонительной операции, - было принято решение объединить

все находящиеся на правом берегу Вислы силы в особую 12-ю армию, к формированию которой приступили немедленно. 

     15-я кав. дивизия была включена в состав формирующейся 12-й армии под командованием ген.-от-кав. П.А. Плеве, где со временем вошла в  I-й кавалерийский корпус ген.-от-кав. В.А. Орановского.

 

 

     Наступление в Восточную Пруссию было запланировано на 10 февраля 1915 г. силами 10-й и 12-й армий от правого берега Вислы до побережья Балтики. Предваряя наступление на участке фронта 12-й армии, коннице было предписано очистить от немцев район на Наревском фронте и правом берегу Вислы. [22]

 

      Почти весь январь на участке 15-й кавалерийской дивизии противник проявлял умеренную активность, прощупывая нашу оборону.  12 и 14 января незначительные немецкие части занимали дер. Ясень (в которой располагалось только наше сторожевое охранение), откуда оба раза были успешно выбиты.

     18 января уже более значительными силами противник занял посад Скемпе. На то, чтобы вернуть контроль над этим населенным пунктом, уланскому Татарскому и драгунскому Переяславскому полку понадобилось два дня, причем Переяславский полк понес значительные потери.

     Причины таких, не совсем удачных, действий кавалерии кроются в следующем. Первая мировая стала первой войной, в которой решающую роль приобрела огневая мощь подразделений. У кавалерии, даже усиленной пулеметными командами, ее явно не хватало. «Технические средства ведения боя русской кавалерии в начале войны — двенадцать конных орудий и восемь пулеметов на дивизию», уступали вооружению  даже одного пехотного полка.  Н.Н. Головин так писал о боях 1914 года: «Пехотные начальники в своих расчетах на конницу, находящуюся у них на фланге, обыкновенно делали тоже грубую ошибку. Они применяли в оценке устойчивости конницы масштаб обороноспособности пехоты и постоянно забывали, что кавалерийский полк дает стрелковую силу не более чем две роты». Разница была даже в количестве носимого боеприпаса. Если пехотинец имел 180 — 200 патронов, то всадник — 40 патронов». [23]

     Добавляло проблем и отсутствие навыков сражения против пехоты и артиллерии. Методика предвоенной подготовки предусматривала только бои кавалерии против кавалерии. [24]

     Сражаться против немецкой пехоты приходилось спешенными, исполняя не очень привычную для конников роль стрелков.

 

      Попытка 22-23 января отбить у противника деревни Рогово и Рогувко стоили 1-й бригаде 15-й кав. дивизии еще больших потерь. В Переяславском полку был ранен командир, несколько офицеров и более 40 нижних чинов. «Пришлось обоим полкам вести атаку по совершенно открытой местности в то время, когда немцы занимали весьма выгодные укрытые и оборудованные позиции. Предварив атаку артиллерийским огнем, наши цепи подошли уже шагов на 600 к деревне, занимаемой немцами, но были встречены сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем. Пришлось, неся потери, отойти на старые позиции и ждать наступления темноты и окапываться. Весь день стрельба - как артиллерийская,  так и ружейная - не прекращалась... Несколько раз в течение ночи наш отряд пытался возобновить атаку, но каждый раз был отбиваем, неся потери.   Оказалось, что к германцам подошли большие силы из Рыпина...

 

23/1 - С 8 часов утра наш отряд повел вновь наступление на те же позиции противника. Весь день шел бой, но безуспешно...  Люди были крайне утомлены беспрерывными двухдневными боями; были случаи отмораживания рук и ног, так как приходилось по несколько часов лежать на мерзлой земле, к тому же 23 числа мороз и ветер усилились. О еде нечего было и думать». [25]

     Заполнявший Журнал военных действий полковой адъютант еще не знал, что эти события являются предвестниками большого наступления противника.

 

     К великому сожалению, вялость и нерешительность нашего Верховного командования первого года войны привела к тому, что пока мы в очередной раз неспешно готовились к наступлению,  германская сторона прекрасно осведомленная о наших планах, предварила их.  Главнокомандующий германскими войсками на восточном фронте ген.-фельд. Гинденбург  решил разбить «северное крыло русских», произведя двусторонний охват нашей 10-й армии силами двух германских армий, для чего уже в середине января начал переброску в этот район нескольких корпусов.

     Наша Ставка не верила в возможность каких либо действий со стороны Гинденбурга на правом фланге Северо-Западного фронта и все ее опасения касались Варшавского направления.   Никакой информации о переброске в Восточную Пруссию дополнительных немецких сил наша сторона не имела. Силы противника до 23 января оценивались  «без изменения». И это несмотря на то, что Гинденбург уже начинал предваряющие основной удар демонстрации - 18 января 1915 г. на фронте 2-й армии германцами был занят фольварк Воля Шидловская, а с 24 января начался нажим  на Наревском фронте между  пос. Мышинец и пос. Хоржеле.

 

      На фронте 12-й армии и на правом берегу Вислы, к западу от железной дороги Новогеоргиевск-Млава,  до 25 января немцы активности не проявляли и закреплялись на границе. С 25 января обозначилось наступление - вначале небольшими отрядами (1-3 роты), а затем более крупными частями в направлениях на крепость Осовец,  д. Кадзидло и на города  Остроленка и  Серпец. Кроме последнего направления, противник везде был отброшен. [26]

    28 января 1915 г. X германская армия ударила во фланг и в тыл нашей 10-й армии. Положение армии, стоящей у Гродно, было крайне тяжелым. В августовских лесах погиб, геройски сражаясь, наш XX корпус, III корпус был полностью выведен из строя. «Огромный фронт, лесная местность и полное отсутствие связи свели управление армией на нет и разбили сражение на ряд отдельных боев. ...

 

     Пока наша 10-я армия вела тяжелые бои у Гродно с Х германской, на нашем Наревском фронте началось трехнедельное Второе Праснышское сражение между VIII германской армией генерала фон Белова и 12-й армией генерала Плеве. ... Наша 12-я армия только собиралась.  Нарев удерживали гвардия у Остроленки и IV Сибирский корпус у Пултуска. ... С 25 января начались бои в осовецком направлении. ... 1 февраля весь 1-й резервный германский корпус обрушился на Прасныш, защищавшийся сборным отрядом полковника Барыбина (4 батальона и 16 орудий 63-й пехотной дивизии). Так началась 11-дневная геройская оборона Прасныша — бой одного сводного полка против целого корпуса...  Их жертва оказалась не напрасной: наступление VIII германской армии было сорвано, а наша 12-я армия генерала Плеве смогла сосредоточиться и 19 февраля перешла в наступление...». [27]

 

     Энергичное наступление немецких войск по всему фронту 12-й армии началось 25 января 1915 года.  15-я кавалерийская дивизия вместе с остальными частями успешно сдерживала противника. Отходили медленно, удерживая каждый рубеж.  Со временем приходил боевой опыт. 28.01.1915 г. «входившие в отряд генерала Орановского 6-я и 15-я к.д. весь день вели бои на фронте Оссувка, Маляны, Морджево, остановив дальнейшее наступление противника» [28], однако из-за угрозы их тылу был дан приказ отходить.

 

     Вот как сам ген. Орановский охарактеризовал в телефонограмме Начальнику 15-й кав. див. ген. Любомирову работу в том числе и его людей: «Командующий армией выражает горячую благодарность войскам вверенного мне корпуса за их работу в текущий период. С своей стороны благодарю все части, находившиеся под моим начальством, за их доблесть и труды, понесенные в непрерывном соприкосновении с противником в течение времени свыше месяца. Рассчитываю на дальнейшую стойкость и энергию войск вверенного мне корпуса...». [29]

 

     На укрепление 12-й армии спешно перебрасывались корпуса с левого берега Вислы. Однако, «потеряв дух после катастрофы с XX корпусом, Ставка уже не помышляла больше о походе на Берлин «виа Ортельсбург — Сольдау»  и задачей Северо-Западному фронту ставила лишь «оттеснить» немцев за линию государственной границы. Штаб Северо-Западного фронта был чрезвычайно изумлен этим шатанием мысли. И было от чего прийти в изумление. В январе генерал Данилов [генерал квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего вел. кн. Николая Николаевича ген.-лей. Ю.Н. Данилов] считал 4 корпуса достаточными для «Ортельсбурга — Сольдау», а в феврале, развернув по Нареву не 4,  а 14 корпусов, боялся ввести их в дело.

     ... Х германская армия отошла к Сувалкам, переведя часть сил в VIII армию, которой пришлось отбиваться от наседавшего Плеве». [30]

 

       К 17 февраля  немецкий наступательный порыв иссяк и они начали отходить, оказывая упорное сопротивление арьергардами.

 

     В сложившейся ситуации Ставка дает указание, ограничиваясь нанесением сильных, но коротких ударов, выйти на линию государственной границы и занять положение, выгодное для активного прикрытия подступов к рекам Неману, Бобру и  Нареву, удерживая находящийся в наших руках плацдарм на берегу Вислы. Вторжение в Восточную Пруссию по состоянии армий и наличных средств  признавалось невозможным. [31]

     Распоряжение Ставки было успешно выполнено.  В ходе боев второй половины февраля 12-я армия рядом коротких ударов отбросила VIII германскую армию за линию границы.

 

      В начале марта 15-ю кавалерийскую дивизию отвели в тыл для отдыха. Но не безделья. Все будни  были заполнены учебой, заботой о лошадях и т.д.

 

     Всеволод Николаевич как специалист в вопросах закупки конского состава был командирован 20 марта 1915 года в 3-й запасной кавалерийский полк для приобретения собственных офицерских лошадей.  [32]

 

      За участие в зимних боях 1915 г. Всеволод Николаевич был в августе 1915 г. награжден Орденом Св. Анны II-й степени с мечами. [33]

 

     С 30 марта 1915 г. уланскому Татарскому полку надлежало в течение 45 суток занимать позиции в окопах, в районе дер. Осцислово Цехановского уезда  Плоцкой губ., с последующим отведением на 8-10 дней в резерв.  Но, как водится, на войне многое зависит еще и от планов противника и нашей осведомленности или неосведомленности о них.

 

     После стабилизации Западного фронта и перехода к позиционной войне, германское командование решило перенести центр тяжести на Восточный фронт, поставив перед собой амбициозную задачу - массированным ударом уничтожить русскую армию и вывести Россию из войны.

     Прекрасно осведомленная о состоянии и расположении Русской армии, германская сторона выбрала для нанесения удара наиболее уязвимый участок русского Юго-Западного фронта между Вислой и Карпатами, в районе Горлице (южная Польша).

 

      «Горлицкому громовому удару должны были предшествовать демонстрации. На крайнем левом фланге неприятельского расположения вновь образованной Неманской армии генерала фон Белова надлежало вторгнуться в Курляндию и отвлечь все внимание и все резервы русского Северо-Западного фронта. Одновременно в Карпатах должны были энергично демонстрировать II австро-венгерская, Южная германская и VII австро-венгерская армии, отвлекая внимание и резервы Юго-Западного фронта от горлицкого направления.

 

     ...14 апреля началась демонстрация в Курляндии. Группа генерала фон Лауэнштейна, поддержанная затем всей Неманской армией, овладела к 25-му южной Курляндией с Либавой, но затем была задержана направленным сюда XIX армейским корпусом генерала Горбатовского. Алексеев [Ген. шт. ген.от инф. Алексеев М.В. - с 13 марта 1915 г.

Главнокомандующий армиями Северо-Западного Фронта] не был Рузским  [его предшественник], и провести его было не так легко. Штаб Северо-Западного фронта угадал в германском наступлении демонстрацию и не разбросал сил, отправив в Курляндию лишь строго необходимое.

      В первых числах мая сюда было переведено управление 12-й армией с энергичным Плеве, наименованное 5-й армией. [Войска бывшей 5-й а. были  включены во 2-ю а., а управление бывшей 5-й а. перешло в район бывшей 12-й а. и приняло ее номер. – прим. автора]. [34]) Положение на Северо-Западном фронте все время оставалось твердым». [35]

      Основной задачей вновь формирующейся 5-й армии было: «прикрытие сравнительно слабыми силами возможно большего пространства от истощения противником и, в мере возможности, постепенное вытеснение его из занятого уже района....

     Базирование армии - на Ригу и Двинск (совр. Да́угавпилс , Латвия)». [36] 

 

     Не имея ресурсов разбить противника, наши части могли лишь затруднить ему распространение вглубь Прибалтийского края.

     Внутренние проблемы русской армии к лету 1915 года в разы понизили ее боеспособность. И дело не только в катастрофической нехватке боеприпасов. В предыдущих боях армия потеряла более полумиллиона прекрасно обученных солдат и кадровых офицеров. Восполнить такие потери в 1915 году можно было только количественно. «Качества войск, само собой понятно, не могли быть высокими: полуобученные и вовсе необученные люди с так же слабо подготовленным офицерским составом не могли изменить хода событий, даже если бы Россия могла значительно улучшить решение  вопросов со снабжением материальной части». [37]

     Но, на какое то время «германские силы потонули в огромных пространствах  Риго-Шавельского района». [38]

         

     15-я кавалерийская дивизия и еще ряд кавалерийских частей были вместе с управлением армией переведены во вновь формирующуюся 5-ю армию.

     В ходе переформирования 20 мая 1915 г. Всеволод Николаевич был откомандирован обратно в 15-й  драгунский Пререяславский полк [39], где принял командование 5-м эскадроном. [40]

 

      «План верховного германского командования был  - уничтожить русскую вооруженную силу двусторонним — по Шлиффену — охватом Царства Польского. Макензен с IV австро-венгерской и XI германской армиями должен был нанести сокрушительный удар между Вислой и Бугом с юга на север, а Галльвиц со своей XII — не менее мощный удар на Нарев с севера на юг. Двигаясь навстречу друг другу в район Седлеца, они должны были окружить нашу 2-ю и 4-ю армии (а также остатки 1-й и 3-й), захватить их в мешок и этим громовым ударом вывести Россию из строя воюющих. ...На наше счастье... решено было вести на севере одновременно два «главных удара» — Х армией на Ковно (г. Ковно - совр. г. Каунас, Литва)  — Вильно (г. Вильна – совр. Г. Вильнюс, Литва)— Минск и XII армией на Пултуск — Седлец, навстречу Макензену. Таким образом, неприятель разбросал свои усилия, мы получили два сильных удара, но это было лучше, чем получить один смертельный». [41]

 

      К середине июня 1915 г.   5-я армия ген. Плеве располагалась на крайнем правом фланге Сев.-Зап. Фронта  в Митаво-Шавельском районе (г. Митава - совр. г. Елгава, Латвия; г.;  Шавли - совр. г. Шяуляй, Литва).

     10-я армия прикрывала Ковенский район.

     30 июня начались яростные атаки германских войск, сопровождавшиеся мощнейшей артиллерийской подготовкой.

     «Участь всей российской вооруженной силы зависела теперь от стойкости 12-й и 1-й армий на севере по Нареву, 3-й и 13-й — на юге у Люблина и Холма. ...

     В первой половине июля весь Северо-Западный фронт содрогался от бешеных ударов неприятельских армий — содрогался, но держался.

 

    Одновременно с ударом VIII и XII армий на Нарев фельдмаршал Гинденбург повел вспомогательную операцию в Курляндии. Результатом явилось сражение под Шавлями между Неманской армией генерала фон Белова  и нашей 5-й армией генерала Плеве». [42]

 

     Описание Митаво-Шавельской операции дано по книге Г. Королькова «Сражение под Шавли» [43], только в части касающейся 15-й кавалерийской дивизии.

 

      15-я кав. дивизия входила в отряд графа Граббе (Начальник 4-й Донской казачьей дивизии ген.-майор граф Граббе М.Н.), располагавшийся на участке до 35 км на правом берегу р. Венты от Ляцково до р. Окмяны.  Для занимаемого армией фронта сил было недостаточно,  15-я кав. дивизия и 5-я стрелковая бригада, числившиеся в армейском резерве, оставались на своих участках.

     База армии находилась в Риге и Двинске. Обеспечение армии боевыми припасами было недостаточно, «снабжение со складов фронта шло урывками, ...в 3-4 дня горячего боя все боевые запасы могли быть израсходованы...

     Для избежания такого безвыходного положения приходилось прибегать к суровым мерам для настойчивого проведения требований экономии в расходовании боевых припасов... Правильное же расходование возможно только при наличии  кадрового состава офицеров и хорошо обученных солдат.

     За год войны кадровый офицер и старый солдат стали редкостью, в строю были офицеры подготовки военного времени, которые сами требовали руководства, а солдаты были мало обучены и плохо воспитаны.

     ...Недостаток оружия тоже остро сказывался, Было слишком много безоружных, недоставало пулеметов, орудий». [44]

 

     Недостаточность сил и средств вынуждала ген. Плеве ограничиться обороной, но он не мог отказаться от активности и принял решение, насколько позволит обстановка отвечать, ударом на удар. К сожалению, отсутствие общего резерва сводило этот план на нет, а предложение ген. Алексеева  оставлять в окопах как можно меньше сил, а остальные сосредоточивать на вероятных путях наступления противника в качестве резерва,  было применено на практике только к концу сражения.

 

     Немецкое наступление на участке фронта 5-й армии началось 1 июля 1915 года  в двух направлениях - на Митаву и Шавли.

     Для прикрытия этих направлений было сформировано два объединенных отряда. На Митавском - отряд Сулимова (ген.-лейт. Н.И. Сулимов, начальник 12-й Сибирской стрелковой дивизии, затем временно командовал VII Сибирским корпусом) на базе вновь формирующегося VII Сибирского корпуса с приданными ему Уссурийской казачьей бригадой и 15-й кав. дивизией.

 

     На Шавельском направлении - отряд Долгова (командир XIX  корпуса ген.-лейт. Д.А. Долгов) ядром которого становился XIX арм. корпус, усиленный бригадой 73-й пехотной дивизии и 4-й Донской казачьей дивизией.

 

     Отряд Граббе был фактически упразднен. 15-я кавалерийская оказалась в составе отряда Сулимова, прикрывавшего Митаву.

     Упразднение отряда Граббе - налаженной организации нарушило командные отношения и порядок снабжения.

     «Еще более резким представляется формирование на поле сражения VII Сибирского корпуса. Для него нет ни штаба корпуса, ни корпусной артиллерии и конницы, ни обозов и тыловых учреждений. Штаб 12-й Сибирской дивизии  должен выполнять функции штаба корпуса, но у него нет ни нужного числа сотрудников, ни нужного количества средств связи. 13-ая Сиб. дивизия измотана двумя  форсированными переходами. 12-я Сиб. дивизия по тревоге сажается в душные и тесные вагоны и спешно перевозится на 90 км вперед, после чего части должны разойтись на свои места. Снабжение, не подготовленное к такому спешному переходу из периода обучения к боевой работе, сразу расстраивается. Штаб армии не приходит на помощь ни одним офицером, ни одной повозкой, ни одним телефонным аппаратом.

      Такое тяжелое положение Сулимова и его штаба еще более увеличивается решением Плеве подчинить ему всю собранную здесь конницу - 4-ю и 15-ю кав. див. и Уссурийскую казачью бригаду. Получается громоздкая импровизация со штабом дивизии во главе.

 

      Импровизированный отряд Сулимова не мог быть прочной опорой правого фланга армии, т.к. его организация была совершенно неудовлетворительна, особенно в части связи. Создание такой крупной единицы не обеспечивало Митавы, так как ядро ее - обе Сибирских дивизии - были небоеспособны. ...слава этих дивизий была заработана теми, кто остался на полях сражений, а здесь из испытанных бойцов было не более 7-8%». [45]

 

     На четвертый день наступления германское командование планировало нанести решающий удар немецкой конницей, превосходящими силами, с выходом в тыл русских частей. 36-ти эскадронам русской конницы отряда Сулимова должны были противостоять 80 эскадронов германской конной массы.

 

     4  июля могло стать критическим днем для русских частей. Наступление 32-х немецких эскадронов при 24 орудиях севернее Анненгофа было сдержано бригадой 15-й кав. дивизии (12 эскадронов, 5 орудий), которая только утром закончила ночной переход с крайнего левого фланга отряда Сулимова. Несмотря на значительное превосходство сил,  германцам удалось занять только Анненгоф. Решающий удар германской конницы оказался невыполненным, хотя имел все шансы на успех. [46]

 

      Слабым местом оказались части VII Сибирского корпуса. Моральные и физические силы их были подорваны; и как только началась артиллерийская подготовка атаки германскими батареями, развившими ураганный огонь, сначала отдельные люди, а затем целые роты начали покидать окопы.  Состояние дивизий не позволяло более рассчитывать на них как на боевую единицу и, чтобы спасти корпус от окончательного развала,  Сулимов начал организованный отход.

     Уссурийская казачья бригада и бригада 15-й кав. дивизии (бывшая на левом фланге) прикрыли отход и содействовали его упорядочению. Учитывая неустойчивость корпуса, Плеве решает отвести его на Митавскую укрепленную позицию.

 

     С утра 5 июля  8-я немецкая кавалерийская  дивизия и 18-я кавалерийская бригада (те же что и у Анненгофа) овладели Добленом (совр. г. Добеле, Латвия), но  не смогли продвинуться дальше, так как обе бригады нашей 15-й  кав. дивизии успели соединиться и дать отпор.

 

     С отходом VII Сибирского корпуса (отряд Сулимова фактически перестал существовать), армия Плеве разделилась на две группы - северную и южную,  между которыми был разрыв фронта шириной до 50 км.  Для прикрытия этого  разрыва был сформирован отряд Трубецкого (Начальник 2-й кав. дивизии князь Георгий (Юрий) Иванович Трубецкой ) из  его 2-й кав. дивизии,  4-й кав. дивизии и Уссурийской казачьей бригады.

 

     6 июля части отряда были атакованы превосходящей по силам группой германских войск. Командующий армией направил на поддержку Трубецкого 15-ю кав. дивизию, но германцы вовремя для себя обнаружили опасность и дивизия вынуждена была вступить в бой, не завершив маневра. На всем фронте отряда бой велся в пешем строю. Русские кавалеристы продержались до вечера, затем отошли на 7-8 км. Германцы заняли район Гофцумберге,  но задача уничтожения русской конницы выполнена не была. Она просто немного отодвинулась.

 

     Частично переоценив силы русских, немецкое командование временно отказалось от наступления на Митаву.

 

     Следующий удар был нанесен против отряда Трубецкого с охватом правого фланга отряда Долгова.  Русская конница проявила упорство и к вечеру отошла на 5-8 км, продолжая прикрывать участок шоссе Митава-Янишки.

 

     15-я кав. дивизия была переброшена на укрепление отряда Долгова. К сожалению, ген. Плеве не разгадал маневра противника и ждал основного удара на Митаву (в районе северной группы). В результате начавшего массированного наступления германцев на южную группу (в которую входил и отряд Долгова), Плеве принял решение о ее немедленном отводе, чтобы избежать двойного охвата.  Плеве стремился как можно скорее оторваться от противника, чтобы вывести войска из под ударов и задержаться на более коротком фронте. Такое решение показывает гражданское мужество Плеве, т.к. мало было генералов, способных принять решение, идущее вразрез с требованиями Ставки «ни шагу назад».  Но задачи,  поставленные войскам по дальности переходов, были практически невыполнимы. В это время часть немецкой  кавалерийской дивизии  прорвалась в русский тыл и оказалась на пути отступления отряда Долгова. Против нее была направлена 15-я кав. дивизия с тремя полками 4-й Донской каз. дивизии.

     Очистив пути отхода от  германской конницы, отряд Долгова на следующий день продолжил свой отход, который протекал в менее тяжелой обстановке, чем накануне. Боковые отряды сдерживали немецкую конницу. В целом, отряд без особых помех сумел отойти на левый берег р. Давгинена.

 

     В сложившейся обстановке ген. Плеве принимает решение как можно прочнее прикрыть Паневеж (совр. г. Паневежис, Литва) - узел путей на Двинск (совр. г. Даугавпилс, Латвия), Свенцяны (совр. г. Швянчёнис, Литва) и Вильну, для чего всю южную группу армии предполагается отвести еще назад на более узкий фронт. Основной задачей своей армии Плеве считал прикрытие Риги и Паневежа.

 

      10 июля отряд Долгова продолжал отходить под постоянным натиском противника.

 

      12 июля - наступление германцев продолжилось по всему фронту. Отряд Долгова продержался на позиции до 14 часов (использовав метод выделения резервов, предложенный ген. Алексеевым). И мог бы держаться еще, но общая обстановка обусловила его отход, в полном порядке прикрываясь арьергардами и конницей 15-й кав. и 4-й Донской каз. дивизий.

 

      Успешно произведенный отвод русских частей сорвал планы немецкого командования по двойному охвату. Но, потери, причиненные нашим войскам, были таковы, что их можно было считать наполовину разгромленными. Германцам осталось только овладеть Поневежем,  т.е. достигнуть поставленной цели.

 

      Для приведения в порядок  особенно пострадавшей южной группы армии Плеве отвел ее пехотные части на 1,5 - 2 перехода назад. Конница была оставлена на прежних местах как завеса.

         

      Летом 1915 г. конница еще использовалась в двух ипостасях. В конном строю она с наибольшим успехом  выполняла прикрытие отходящей пехоты. Командующий армией был доволен качеством разведки и своевременностью донесений. Но, по большей части кавалерия принимала участие в боях в пешем строю, т.к. только таким образом достигалась устойчивость прикрытия участков, часто при содействии пехоты.

     Плеве считал Уссурийскую казачью бригаду и 15 кавалерийскую дивизию подвижным резервом (ездящей пехотой).  15-я кав. дивизия перемещалась «по полю сражения от района Лейжево до Анненгоф и от Крейенгоф до Мешкуци, сделав  в 6 дней до 180 км с непрерывными боями с пехотой и конницей противника». [47]

 

   «Первоначальный германский удар по нашему правому крылу — на Митаву — был отражен, но 7 июля перешла в наступление южная группа неприятеля, форсировав Дубиссу и овладев Шавлями. В последовавших боях левое крыло 5-й армии было обойдено, и неприятель вклинился между 5-й и 10-й армиями в поневежском направлении. Заняв 14 июля Поневеж,  фон Белов смог бы идти на Вильно, в тыл 10-й армии и всему Северо-Западному фронту, — войск у нас здесь почти не было.  Но германский генерал предпочел менее рискованное митавское направление. 2 августа Неманская армия заняла Митаву и оккупировала почти всю Курляндию». [48]

 

    В начале августа 5-я армия продолжала оставаться на операционном направлении Двинск-Паневеж, с базированием на  линии Двинск-Псков. [49]

 

     5 августа 1915 г. части 15-й кав. дивизии совместно с 1-й кав. дивизией не только успешно удерживали свой фронт, но даже частично продвинулись вперед.

     Удачным был  контрудар 13 августа 1915 г..  Удалось занять несколько деревень и 08.09.1915 г. в районе Кутники - Лаче.  Но это, увы, были локальные победы. Противник большими силами наступал по всему фронту, и основной задачей оставалось – «прочно укрепляться на занятом фронте и упорно его оборонять». [50]

 

          Для русских армий обстановка складывалась крайне негативно. «13 августа генерал Алексеев предписал общий отход на линию Средний Неман — Гродно — Кобрин. 3-я армия... эвакуировала Брест-Литовск. Все Царство Польское было уже отдано врагу, и сейчас мы начинали уже терять Литву». [51]

 

    9 августа пало Ковно, наши военно-морские силы оставили Рижский залив.

 

    Начальник Генерального штаба германских войск ген. Фалькенгайн, осознавая невыполнимость планов Гинденбурга о полном уничтожении русской военной силы вследствие недостаточности средств, был вполне доволен получаемыми результатами - отодвинуть наши части, насколько возможно, дальше. [52]

 

     Директивой Верховного главнокомандующего от 04 августа 1915 г. Северо-Западный фронт был разделен на два - Северный и Западный. 5-я армия вместе с 6-й, 10-й (вскоре передали Западному фронту), 12-й и Балтийским флотом составили Северный фронт под командованием ген. Рузского. Основной задачей Северного фронта было указано «прикрытие путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря» [53],  а также «обеспечить правый фланг Западного фронта, по возможности содействовать ему в удержании за ним Виленского района». [54]

 

     С начала сентября неприятель достаточно настойчиво атаковал Двинскую укрепленную позицию 5-й армии,  но не с целью прорыва, а чтобы только сковать свободу действия наших войск. Группировка противника в этом районе не наращивалась, а обычное пополнение состояло в основном из ландштурма.

     Директивой от 09 сентября 1915 г. ген. Алексеев (с 18 августа 1915 г. начальник штаба нового Верховного главнокомандующего - Императора Николая II) предписывал «5-й армии подготовить укрепленную позицию на правом берегу Двины, примерно по линии Ливенгоф-Креславка». [55]

 

     В середине сентября почти по всему фронту шли упорные бои. Но, затем немецкая сторона прекратила давление и даже частично отвела свои войска. В дальнейшем обе противоборствующие стороны в районе Северного и Западного русских фронтов сосредоточились на подготовке позиций к зимнему периоду.

 

     После стабилизации линии фронта, с осени 1915 года, 15-я кав. дивизия охраняла участок фронта по берегу р. Двины (совр. р. Даугава, Латвия)  в районе Упенек (совр. с. Упениеки, Латвия) - Ливенгоф (совр. г. Ливаны, Латвия).

 

     Полки сидели в окопах.

 

     C 12 сентября 1915 г. начальником 15-й кав. дивизии был назначен ген.-майор Абрамов Ф. Ф..

 

     В ноябре 1915 г., дивизия вошла в 6-й корпус генерала-лейтенанта А.А. Павлова. 23.11.1915 года он произвел дополнительный смотр в конном строю 15-го гусарского Украинского и 15-го драгунского Переяславского полков (которые во время основного - 21.11 - находились на позициях). После смотра генерал собрал г.г. офицеров, поблагодарил их за службу и сказал: «Я счастлив, что мне поверили корпус и я постараюсь оправдать это доверие. Наша работа в данное время трудная, т.е. сидение в окопах, но, может быть, будет еще работа для кавалерии». [56]

 

     К сожалению, этому не суждено было сбыться. Оставшуюся часть войны 15-я кав.дивизия  провела в окопах, за исключением незначительного времени, когда эскадроны по очереди занимались несением службы летучей почты при штабе дивизии.

 

    Великолепно укрепленные немецкие позиции и постоянное освещение линии фронта ракетами и прожекторами практически исключали возможность прямого контакта. В основном дело сводилось к ружейной (от 25 до 350 патронов в день, - подсчет велся в целях контроля за экономией) и артиллерийской перестрелкам.

 

     Одними из основных занятий обеих сторон были ежедневный ремонт и укрепление позиций, а также взаимный обстрел рабочих партий и частей при их смене на передовой.

     Вылазки с целью разведки  и добычи пленных случались не часто. Но, все действия противника тщательно контролировались.

    Расчищали занесенные снегом окопы и ходы сообщения. Поддерживали чистоту в землянках (приказы по этому поводу издавались регулярно!). Получали противотифозные и противохолерные прививки.

    Когда полк стоял на позиции, эскадроны по очереди находились на передовой. [57], [58]

 

    Более разнообразная, но не праздная, жизнь начиналась, когда полк отводился в резерв. Весь день солдат и офицеров был заполнен. С утра - гимнастика. Затем, обучение. До обеда - практические занятия: разбирали и чистили оружие, стрелковая и кавалерийская подготовка. В Переяславском полку 31.10.1916 г. было приказано построить стойки для рубки, уколов; окопы; проволочные заграждения для бросания бомб и прицелки с упора и закрытой позиции. [59]

     После обеда - теоретические занятия.

     Один-два раза в неделю проводились полевые учения, маневры - часто в присутствии командира дивизии и вышестоящих проверяющих, которые обязательно указывали на недостатки.

     За состоянием оружия, обмундирования, конской амуниции тщательно следили.

     По субботам - баня и стирка белья.

     В субботу вечером и в воскресенье утром посещались Богослужения. Солдаты и офицеры исповедовались и приступали к Таинству святого Причастия. По особым случая совершались Молебны. По праздникам проходили Церковные парады.

     Чествовались Георгиевские кавалеры.

     Отмечались полковые и эскадронные праздники. Общались телеграммами с шефами полков. У Переяславцев после смерти Государя Императора Александра III, шефом стала с 20.08.1898 г.  Государыня Императрица Мария Федоровна.

 

     Несомненно, обучение было коньком Всеволода Николаевича, т.к. именно этим он занимался до войны в своем родном 3-м запасном кавалерийском полку. В ноябре 1916 года, когда при дивизии были учреждены «Курсы практической подготовки молодых офицеров кавалерии» под общим руководством командира 1-й бригады Желтухина, заведующим курсами был назначен «подполковник Щастливцев. В помощь ему -  командир партизанского эскадрона штабс-ротмистр Фельдман и уланского полка ш.-ротмистр Гривнак». [60]

 

     В 1916 году  Всеволод Николаевич получил 2 награды -

    Приказом  Его императорского величества от  20 января 1916 г. он был награжден Орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира IV-й степени с мечами и бантом. [61]

    16.08.1916 г. ему были пожалованы - Мечи и бант к имеющемуся ордену Св. Анны 3-й степени, полученному еще до войны,  в 1913 году. [62]

     К сожалению, приказы Е.И.В. утверждали награждения, иногда годичной давности. Поэтому точно установить период, к которому относятся  данные награды, возможности не было. Орден Св. Владимира скорее всего,  - за события лета 1915 года (Митаво-Шавельская операция).

 

    20 июня  1916 года  - Высочайшим приказом – «за отличия в делах против неприятеля» произведен в подполковники [63]

 

     С 05.03.1916 года при кавалерийских дивизиях были сформированы стрелковые дивизионы, которые  в декабре 1916 г.  были преобразованы в стрелковые полки.

 

(Историческая справка - Стрелковый полк кавалерийской дивизии  состоял  из трех дивизионов - по числу полков дивизии из состава которых они формировались. Каждый - в составе 4-х эскадронов ( 1-й и 2-й из спешиваемых эскадронов соответствующего полка,

а в 3-й и 4-й разворачивался основной строевой эскадрон из сформированного в марте

1916 г. стрелкового дивизиона). Кавалерийские полки соответственно, согласно Высочайшему повелению, переводились в 4-х эскадронный состав).

 

     Командиром драгунского дивизиона предполагалось назначить подполковника Щастливцева [64], но руководство изменило свое решение и назначило его на должность помощника командира Стрелкового полка 15-й кавалерийской дивизии по строевой части. [65]

 

    Находившиеся в непосредственной близости от Петрограда части Рижского и Двинского районов после февральской революции 1917 года оказались  наиболее подвержены разлагающему действию агитации и пропаганды. Произошло, в некотором смысле «разделение фракций» - честные, живущие по голосу совести бойцы составили ударные части и т.н. части «смерти».  Они до конца  выполняли свой долг и гибли (противник никуда не делся и войну никто не отменял), оставляемые своими бывшими товарищами.

     В стрелковому полку 15-й кав. дивизии в части «смерти» записались «3 эскадрона и команда разведчиков в полном составе, кроме того - 44 офицера и 190 солдат». [66]

 

     Морально-нравственная обстановка в 15-й кав. дивизии, вопреки общему положению вещей в 5-й армии, оставалась нормальной. Сказывались традиции и подготовка русской кавалерии.

    Показательна в этом смысле реляция боя Стрелкового полка 15 кав. дивизии в ходе последнего наступления (неудачного по причине разложения армии) наших войск в Прибалтике 8-11 июля 1917 года.  Приведем ее с сокращениями:

 

    «В 15 час. 10-го июля полк получил приказание двигаться к дер. Масляки, где 279-й пехотный Лохвицкий полк «СМЕРТИ» не поддержан 278-м пехотным Кромским полком. Полку поддержать 279-й Лохвицкий пехотный полк.

    На помощь были выдвинуты 2 дивизиона - уланский и драгунский под общим командованием Подполковника Щастливцева.

    Дивизионы продвигались вперед под сильным заградительным огнем неприятельской артиллерии, использовавшей и снаряды с удушливыми газами. Солдаты надели маски.

    Закрепившись на определенной линии, дивизионы перешли в подчинение командира 279-го пехотного полка.

    В 18 часов дивизионам было приказано продвинуться вперед. Под убийственным заградительным артиллерийским огнем и руководимы лично примером своих командиров (уланский дивизион - подполковник Ярошенко и драгунский - штабс-ротмистр Лельевр) дивизионы заняли  высоты.

 

    Занятием указанных высот и продвижением руководил Подполковник Щастливцев, являя не мало примеров самоотверженности и преданности долгу.

    Высоты удерживались дивизионами под жесточайшим артиллерийским огнем из тяжелых орудий. Невзирая на это, дивизионы отражали попытку противника продвижению вперед, отбивая пулеметным и ружейным огнем.

     Около 24-00 дивизионам приказано было отойти на исходное положение. Не желая оставлять занятые линии противника дивизионы только частью отошли в наши окопы, а высота 80 удерживалась разведчиками под командование поручика Ткаченко  до самой смены 70-м пехотным Ряжским полком.

    Сколь трудна и доблестна была работа Стрелкового полка свидетельствует показание Командира 279-го пехотного Ловицкого полка «СМЕРТИ»: «С чувством восхищения с командного пункта я наблюдал, ... как этот доблестный полк шел, не загибая голов, по открытым местам, перебегая ходами сообщения, как на маневрах, и бросился, как ураган, в атаку.

 

    Все офицеры и солдаты вели себя вне похвалы... многие из них легли на поле брани. Память о них никогда не умрет и имя доблестного полка будет занесено на страницах Великой Истории как исключительный образец воинской доблести в столь тяжелое время всеобщей разрухи. Живым слава, павшим земной поклон и вечная память». [67]

 

     К слову сказать, такое развитие событий не должно бросать тень на пехотные части.   Они вынесли на своих плечах всю тяжесть войны, почти все  кадровые офицеры и солдаты остались лежать на полях сражений  в 1914-1915 гг. Армия 1917 года состояла из плохо вооруженных, необученных  новобранцев 6-го с начала войны призыва и таких же неопытных офицеров «военного времени», которые не могли передать солдатам дух и традиции Русской Императорской армии. В то же время на всех обрушивался поток агрессивной пропаганды, целью которой  было любой ценой разложить армию. Морально неустойчивые люди в условиях  вседозволенности стали благоприятной средой для воздействия агитаторов.

 

      Кавалерия же, гораздо менее задействованная в боях начального периода войны и придерживавшаяся установки беречь людей и лошадей, сохранила не только боеспособность, но и дисциплину и доверительно-уважительные отношения между нижними чинами и офицерами.

 

     По воспоминаниям командующего XIV корпусом барона А.П. Будберга  на 01 ноября 1917 года (14.11.1917 г. – нов.ст., после Октябрьского переворота) 15-я кавалерийская дивизия была «последней, еще сохранившей воинский порядок», частью на данном участке фронта. [68]

 

     В июле-августе 15-я кав. дивизия находилась в резерве 14-го, затем 37-го армейского корпусов 5-й армии. В частях проводились занятия.

 

     В конце августа - сентябре 1917 года Всеволод Николаевич съездил в г. Кирсанов за пополнением. [69]

 

     05 октября 1917 г. Всеволод Николаевич вступил во временное командование Стрелковым полком, сменив на этом посту полковника Шмидта. [70]

 

     Полк регулярно выходил на указанный ему  участок боевых позиций.

 

     В смутное время осени 1917 года в г. Двинске, когда даже стрелки становились под воздействием окружающей обстановки фактически неуправляемыми, Всеволод Николаевич нес нелегкую обязанность временно исполняющего должность командира Стрелкового полка.

 

    Вот, что вспоминает о тех днях Начальник 15-й кавалерийской дивизии ген.-лейт. А.И.Мартынов (Начальник 15-й кав. дивизии с 08 декабря 1916 г.):

 

«...г. Двинск был очень неприятной стоянкой... все агитаторы и всевозможные агитационные издания попадали туда. ... Разумеется подобный пример развращающе действовал и на наших стрелков, без того уже склонных к распущенности.

   Тем не менее, когда новый командующий 5-й Армией г.-л. Болдырев, пожелал лично раздать им награды за 10 июля и я, тщательно их одев и все прорепетировав, вывел их на парад около городского собора, то трехтысячный стрелковый полк 15-й кавалерийской дивизии произвел прекрасное впечатление своим щегольским видом, выправкой и стройностью движений.

    Однако ежедневное общение с развращенной пехотой и настойчивая пропаганда сделали то, что в половине октября стрелки по своему настроению уже мало отличались от пехоты: совершенно не интересовались войной, интересовались только отпусками и спектаклями...

     Каждый раз, когда я назначал стрелковому полку учение или маневр, командир полка приезжал ко мне очень взволнованный и под разными предлогами просил отложить то и другое. Как я узнал, он не был уверен, исполнят ли его распоряжения. ....  - дела на фронте шли отвратительно, ... чувствовалось, что надвигается гроза.

     22 октября (4 ноября - нов. ст.), в день Казанской Божией Матери..., когда я вернулся с молебна, ко мне явился временно командовавший стрелковым полком подполковник Щастливцев и доложил, что все стрелки собрались и просят, чтобы я к ним вышел.

    На мой вопрос, в чем дело, он ответил, что ...стрелки прочли в солдатских газетах еще не дошедший до меня приказ от министра 17 октября,  который предписывал заменить всех старых солдат, находящихся на фронте, молодыми из запасных полков.

     Этот приказ сильно взволновал старых стрелков, которые... стали стремиться в тыл. ... Кое как успокоив стрелков, я обещал немедленно выяснить этот вопрос... пока же просил их не забывать, что мы на войне.

     ....Опять поднялся крик... мое положение было очень опасное. Достаточно было случайного резкого вскрика, выстрела, чтобы толпа обезумела...

     С большим трудом я опять успокоил толпу и вернулся к себе». [71]

 

     И все-таки, реальная обстановка в полку была не столь удручающей. Судя по Журналам военных действий, весь ноябрь полк продолжал исправно выходить на позиции; до самого расформирования в 1918 г. назначались и неслись все дежурства. Имели место даже случаи возвращения из отпусков и самовольных отлучек.

 

    29 ноября 1917 г. прибыло последнее пополнение.

 

    В декабре 1917 года были упразднены все офицерские и классные чины, звания и ордена. Ношение погон отменялось. Форма одежды для всех родов оружия устанавливалась однообразная применительно к форме одежды пехотного солдатского образца. Лица командующего состава при исполнении служебных обязанностей, должны были носить на рукаве повязку с соответствующей надписью (командир такого-то полка). Все оружие объявлялось народным достоянием. Разрешалось носить револьвер только строевым должностным лицам на вооружении которых состоят револьверы. Вводилась выборность командного состава и должностных лиц. Командиры, в т.ч. и полков должны были избираться общим голосованием.

 

     По-видимому, Всеволод Николаевич сумел проявить себя достойным отцом-командиром. 15 декабря поэскадронно были проведены перевыборы командного состава, в присутствии полкового комитета произведен подсчет голосов.  Большинством (885 голосов против 676), Всеволод Николаевич был избран командиром Стрелкового полка.  [72]

 

    24 декабря 1917 г. он в последний раз поздравил «всех товарищей полка» с праздником Рождества Христова.  А Верховный Главнокомандующий Генерал-майор Бонч-Бруевич  «на улучшение пищи в дни Рождества Христова для солдат всех войск, входящих в состав действующей армии» разрешил «сверх табельный денежный отпуск в размере 50 коп. на каждого солдата». [73]

 

     Возможно, сохрани большевики структуру Русской Императорской армии, «товарищ Щастливцев» нашел бы в ней свое место. Но делать этого новая власть не собиралась, давление на офицеров все увеличивалось. Оставаться дольше не имело смысла, и в 20-х числах января 1918 года [74] подполковник Щастливцев покинул разваливающуюся армию.

 

      Куда отправился Всеволод Николаевич после голодного, холодного и небезопасного Двинска?  Возможно, вначале -  в 3-й запасной кавалерийский полк, в рядах которого он числился, чтобы оформить официальное увольнение;  затем -   домой, чтобы повидаться с родными; отдохнуть после трех лет боев, окопов, неспокойной обстановки последних месяцев.

 

     Но мог ли долго оставаться в стороне боевой офицер, видя в какой хаос погружается его Отечество?

           

     В Гражданской войне он, с его слов,  «принимал участие с 24 декабря 1918 г. и до конца в составе Сводного полка Кавказской Кавалерийской дивизии в Крыму, и Херсонской губ., и Киевской». [75]

 

      8 января 1919 года на базе объединения Добровольческой армии и армии Всевеликого Войска Донского  были  созданы Вооруженные силы на Юге России (ВСЮР).

 

     Сводный полк Кавказской Кавалерийской дивизии был сформирован  в феврале 1919 года на Ставрополье. В него вошли  по 2 эскадрона 3-х полков бывшей Кавказской Кавалерийской дивизии - 16-го драгунского Тверского, 17-го драгунского Нижегородского и 18-го драгунского Северского (ранее 45-го. Именно с него началась служба Всеволода Николаевича в кавалерии).

     К ним был присоединен и воссозданный однополчанами (Полковники - князь Вахвахов,  В.Н. Щастливцев,  Б.А. Лельевр и др.)  15-й  драгунский  Переяславский полк –

7-м эскадроном. [76]  Выбор не случайный, т.к. с момента создания дивизии в 1865 г. и до перевода в 1891 г. в состав вновь образованной 15-й кавалерийской дивизии - Переяславский (тогда  - 46-й) полк также являлся частью Кавказской кавалерийской дивизии.

     В начале марта 1919 года  полк был переброшен со Ставрополья в Крым. Лошадей не было, воевали спешенными. 

 

     Основной задачей частей Крымско-Азовской армии, дислоцированных в г. Керчь была борьба с красными партизанами, обосновавшимися с февраля 1919 года в многочисленных каменоломнях, окружавших город. По мере приближения к Керченскому полуострову частей Красной Армии весной 1919 г. нападения активизировались. Вылазки многочисленных и хорошо вооруженных отрядов были дерзкими и беспощадными. Добровольческие части, направленные на подавление партизанского движения были немногочисленными и недоформированными. Смешно читать о якобы 23 частях снятых с

фронта численностью до 15000 чел. В реальности, на всем Керченском полуострове, включая Ак-Манайские позиции, защищавшие полуостров, было около 4 000 чел.

    Плохо одетые, с нищенским жалованием - они не хотели этой войны, а она велась против них на уничтожение. Из воспоминаний ротмистра Нижегородского  драгунского полка Аркадия Столыпина:

 

      «Наша армия – босая, голая, почти безоружная.

      ...Брянский завод [в годы Советской власти – завод им. Войкова. - прим автора], в который я попал, представляет нечто совсем замечательное в смысле оборудования. Домики, в которых живут рабочие, составляют целый городок, чистенький, беленький, с черепичными крышами, с аккуратными огородиками. Есть школа, больницы, приюты, – словом, мы размещены просторно.

     Офицерское помещение имеет суровый вид: голые койки, винтовки, составленные в углах, шашки, патронташи. Простой огромный стол, скамейки, сделанные из доски, поставленной на два вьюка, – словом, уюта мало.

      ...Подкладкой для папахи будет служить мелинитовый мешок, верхом – большевицкие штаны. Шикарно, не правда ли?

      ...Полуодетые, окружённые подозрительным составом солдат, без денег, рискуя ежеминутно жизнью, они ни минуты не унывают и твёрдо верят в будущее!!!

      Да, с таким офицерством – простым, храбрым и весёлым – можно надеяться на успех.

     ...Но бороться надо. Без борьбы мы не сдадимся, и как беспомощных детей нас не перевяжут… Нет, этому не бывать!». [77]

 

     Интересно и подробно описано у автора одно событие с участием Всеволода Николаевича:

 

«г. Керчь. Завод

Апрель 1919 г.

 

    Моё ночное дежурство кончается. ...С Брянского завода сообщают, что совершено нападение врасплох на наши части и что много погибло и взято в плен «товарищами»;

бой продолжается и оттуда просят подмогу.

       ...Нападение было смелое и предательское. Один из главных разбойников, одетый в офицерскую форму, обошёл наши посты, некоторые из них снял, узнал пропуск и пароль. Затем подошли к рассвету цепи товарищей и сразу напали на дом, где жил вр. <временно> командующий нашим полком полковник кн. Вахвахов (переяславец). Забросали дом ручными гранатами, застрелили наповал князя, тяжело ранили полковников Лельевра и Бастамова. Затем почти одновременно атаковали эскадроны, дома офицеров и прочих жителей Завода. ...

     После первой паники началась отчаянная защита. Конечно, эскадрон новобранцев, почти безоружных, был захвачен почти целиком. В других зданиях Карцев, Счастливцев, Врангель, Кусов, Юзвинский и другие наскоро устраивали баррикады, стреляли из окон, дверей, из-за каменных заборов и углов зданий.

     Артиллерия наскоро запрягла лошадей и карьером выскочила из ворот под самым носом удивлённых «товарищей», успевших только дать залп вдогонку.      Ездовые подвезли орудия к самому берегу моря – единственному месту, где ещё можно было защищаться, т.к. Завод был уже почти весь занят, а город был также отрезан цепями большевиков. После первых же выстрелов, довольно, кстати, удачных, «товарищи» замялись, тем более, что стало уже светло, а от каменоломен они оторвались уже довольно далеко. Этой заминкой воспользовались остатки наших, сделали нажим, прорвались к морю, к орудиям и там залегли.

 

   Когда я прибыл, всё было уже спокойно: подбирали убитых и раненых, узнавали, кто жив, кто в плену. Рассказывали друг другу, кто как спасся и разные эпизоды боя. Чудом спасся полковник Счастливцев. Его припёрли в угол какого-то здания и дали по нём залп. Он стоял боком, и четыре пули чиркнули по его серому офицерскому пальто как раз против живота, оставив четыре царапины. Он выстрелил. Потом была брошена бомба. Когда дым рассеялся, его уже не было: он воспользовался им и бежал. Действительно, подвезло человеку!

     Лельевр [героически водивший дивизион Стрелкового полка в атаку 10.07.1917 г. - прим. автора] ранен тяжело в ноги.» [78]

 

     Естественно, что подобные действия не могли остаться без ответа и была подготовлена операция по ликвидации главной базы партизан - Аджимушкайских каменоломен.

 

     Вот как описывает А.Столыпин противоборствующие стороны:

 

     «...«Ден.» обозначает, что это отряд Денисенки [руководитель одного из отрядов.- прим. автора]. Денисенко раньше был подпрапорщиком в пехоте и имел полный бант. Это человек редкой находчивости и непоколебимой твёрдости и мужества. ...Если прибавить к этому, что каменоломщики – идеальные стрелки, то становится понятным, что борьба с ними – нешуточное дело, и нелегка будет победа.

     ...Аджимушкай серьёзнее Багерова и Старого Карантина. В Багерове было около 60 разбойников и у нас 2 эскадрона; в Карантине было около 150 разбойников, а у нас – наш полк и гвардейцы. Здесь у врага около 600-800 человек, а у нас кроме

нашего Сводно-Кавказского полка и гвардейцев есть ещё 2-й Офицерский конный генерала Дроздова полк, затем Крымский конный полк, казачьи сотни – Таманская и Слащевского конвоя, кроме того, так называемая Керченская рота». [79]

 

     Всего отряд под руководством полковника Щастливцева насчитывал около 600 штыков и сабель (Конвой Командующего армией - 40 конных + 1 пул.; Конвой Слащева - около 140 штыков; 1,3,4,7 эскадроны Кавказской Кавалерийской дивизии - 180 шт. + 1 пул.; 2 эск. 2 кон. оф. полка - 40 чел.; 3 роты Стесселя - около 120 чел.; Крымский конный полк - 40 пеш., 6 пул., 35 сабель), 4 орудия, 8 пулеметов и 1 броневой (неразб.).

     У красных под командованием Брагина - 600 штыков и 7 пулеметов. [80]

 

     Согласно плану операции, отряд полк. Щастливцева, наступая со стороны  Керчи должен был также охватывать Аджимушкайские каменоломни  с востока и запада.

     Помимо А.Столыпина, описание последовавших событий есть и в воспоминаниях офицеров Крымского конного полка:

 

     «...Правее наших постов [Крымский Конный полк. - прим. автора] находились посты полка Кавказского под командованием Переяславца полковника Щастливцева. Полковник Щастливцев был также начальником всех войск, осаждавших каменоломни (Аджи-Мушкайские)». [81]

    

     9(22) мая «в 7 утра от полковника Щастливцева пришло приказание занять село Аджи-Мушкай. ...Днем около 2-х часов красные снова повели стремительное наступление на осаждающие части Добровольческой армии.

     Бандиты, не считаясь с потерями яростно нападали, их отбивали, но атаки снова повторялись. От полковника Щастливцева передали приказание отходить перебежками к железной дороге, соединяющей главный вокзал с «Брянским заводом» ...На другой  день все оставленные позиции были опять заняты, но для полной блокады войск было все еще не достаточно и с фронта было снято еще несколько частей, в т.ч. и 2-й конный ген. Дроздовского во главе со своим командиром  полк<овником> Барбовичем, ставшим начальником всех войск, принимающих участие в борьбе по ликвидации красных в каменоломнях». [82]

 

      Окончательно справиться с красными партизанами удалось только после их  дерзкой попытки захватить г. Керчь в ночь с 22 на 23 мая (4-5 июня). Нападение были успешно отбито расположенными в городе частями гарнизона и подошедшим подкреплением. Затем, до конца мая (середины июня), в т.ч. и при участии Сводного полка Кавказской Кавалерийской дивизии, были заняты непосредственно каменоломни.

 

     Успешные бои ВСЮР в Донбассе, ослабили Красную Армию, у которой  добавились и внутренние проблемы – «Украинский фронт во второй половине мая 1919 года (около 55 тысяч штыков и сабель) был поражен дезорганизацией, антибольшевистскими восстаниями и неподчинением».  [83]

 

        Перед началом наступления с Ак-Манайской позиции  в глубь Крыма  Крымско-Азовская армия была переименована в 3-й армейский корпус под командованием ген.-лейт. Н.Н.Шиллинга. Сводный полк Кавказской Кавалерийской дивизии вошел в  Отдельную кавалерийскую бригаду под командованием полковника И.Г. Барбовича

 

     «3-й корпус белых генерала Шиллинга (который вырос до 6 тысяч штыков и сабель) одновременно с отрядом Слащова [ген.-майор Я.А. Слащёв.- прим. автора] прорвал оборону армии Дыбенко [командующий Крымской советской армией Дыбенко П.Е. – прим. автора]. 24 июня 1919 года белые с легкостью захватили покинутый войсками Дыбенко Симферополь. Крымская советская армия, оказавшись под угрозой полного окружения, стала панически отступать и к 26 июня уже была на Перекопе. В начале июля, преследуя армию Дыбенко, 3-й корпус вышел из Крыма и, при поддержке артиллерии кораблей Антанты, начал наступление на Херсон и Александровск [совр. г. Запорожье, Украина. – прим. автора]». [84]

  

     Несмотря на всю поспешность отступления Красной армии,  сохранившие боеспособность части  оказывали упорное сопротивление. В боях 5 (18) и 6 (19) июня Сводный полк потерял убитыми - 1 офицера и 18 драгун; ранеными - 19 офицеров и 255 драгун. С 7 (20) июня (ст. стиль) полк был зачислен в резерв командира корпуса. [85]

 

     16(29)  июня  «в 5 ч. Кавказцами [Сводный полк Кавказской Кавалерийской дивизии - прим автора]  был занят Чонгарский-, а в 11 ч. Крымцами [Крымский Конный полк. - прим. автора], совместно с Кавказцами, Сивашский- мосты». [86]

 

(Информация для справки:

     Согласно приказу Главнокомандующего ВСЮР ген. А.И. Деникина N 1285 от 19 июня (2 июля) 1919 года Переяславский драгунский полк предполагалось передать во вновь формируемый Сводно-драгунский полк ( из кадров Крымского Конного, 3-го Драгунского Новороссийского и 15-го драгунского Переяславского). Однако, в процессе формирования, их место заняли Петроградские уланы, и переяславцы остались в составе Сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии [87], [88]).

 

     Должность, которую после 07(20) июня занимал Всеволод Николаевич установить  не удалось. Сводным полком Кавказской Кавалерийской дивизии он командовал временно. С июня (точная дата неизвестна) 1919 года полк  возглавил полковник А.В. Попов

 

     В конце июня (начале июля) 1919 г.  Всеволод Николаевич со своей частью находился на ст. Новоалексеевка (совр. Херсонская обл., Украина). 19 июня (02 июля) информировал Командира 3-го корпуса ген.-лейт. Н.Н. Шиллинга о визите полковника Васильева, присланного для связи от ген.-майора  М.Н. Виноградова (на тот момент  Начальника 5-й

пехотной дивизии), занявшего 15(28) июня со своим отрядом, выдвинувшимся со стороны Донбасса,  г. Мелитополь: «Полковник Васильев от ген. Виноградова приветствует Вас и в Вашем лице предводительствуемый Вами доблестный корпус, освободивший Крым от большевистского ига.

     Поздравляет с восстановлением пути Севастополь-Харьков - как начала пути к сердцу России». [89]

 

     Удачи на фронте способствовали эмоциональному подъему в войсках, у людей появилась надежда на скорое завершение братоубийственной войны и возвращение к нормальной мирной жизни.

 

     Затем,  полковник Щастливцев принимал участие в разгроме отряда анархиста Ф. Зубкова (около 800 бойцов), объявившего «себя единственным защитником Таврических степей от «белой напасти»» [90], но не имевшего поддержки со стороны большевиков.  21 июня (04 июля)  он докладывал: «Банды Зубкова, преследуемые нами, ушли на Ивановку, Верх. Серогозы, Большая Лепетиха (нас. пункты в совр. Херсонской обл., Украина. - прим. автора) Подошедшим войскам ген. Виноградова к Верх. Серогозам, Ивановке, Айгамак, Дорбут мною передано преследование им, после чего я вернулся обратно через Отрада в Новоалексеевку. В нашем районе до Аскания-Нова бандитов нет». [91]

 

      03 июля 1919 года Деникиным была издана «Московская директива»  - приказ о начале похода на Москву. Все силы предполагалось сконцентрировать на основном направлении.

     «Захват Украины не рассматривался Деникиным как первоочередная задача. Обеспечивая свой фланг с запада, белогвардейцы должны были лишь выдвинуться на линию Днепра и Десны, заняв Киев и переправы через Днепр, блокировать Одесский порт. Деникин специально оговаривал вопрос «ограничения нашего распространения берегами

Днепра и Десны». Захват Херсона и Николаева входил только в дальнейшие, внеочередные планы Добровольческой армии.

     Если в начале мая 1919 года части Добровольческой армии в Донбассе не превышали 10 тысячи бойцов, то через месяц белая армия в Украине выросла до 26 тысяч, а еще через месяц — до 40 тысяч бойцов. Советские части в Украине, которые были выдвинуты против Деникина, в июне 1919 года насчитывали до 80–83 тысяч штыков и сабель.

 

     ...Но на Екатеринославском [г. Екатеринослав, затем г. Днепропетровск, совр. г. Днепр.   Украина. – прим. автора] участке конный корпус Шкуро, не обращая внимания на нежелательность наступления на запад, начал стремительно наступать в глубь территории Украины. Это наступление привело к развитию грандиозной и непредсказуемой операции (экспедиции) на Правобережье Украины вместо сосредоточения всех сил на направлении главного удара...

 

     Генерал Деникин позже писал: «Стратегия не допускает разброски сил и требует соразмерной им величины фронта. Мы же расходились на сотни верст - временами преднамеренно, временами вынужденно. Генерал Шкуро взял Екатеринослав, что не было предусмотрено; мы были слишком слабы, чтобы надежно оборонять Екатеринославский район, и могли выполнить эту задачу только наступлением, только удачной атакой и преследованием, которое завлекло наши части на двести с лишним верст к Знаменке. Можно было или бросить этот район на расправу большевикам, или, наоборот, попытаться покончить со слабыми правобережными частями 12-й и 14-й армий большевиков и, таким образом захватив нижнее течение Днепра, надежно обеспечить фланг Добровольческой армии, идущей на Киев и Курск»...

     ...Через 10 дней после московской директивы Деникин был вынужден отдать новый приказ: удерживать станцию Знаменка и, овладев Херсоном, Николаевом и Одессой, закрепиться на линии Знаменка — Вознесенск — Раздельная, продвинувшись в глубь Украины». [92]

    

     В ходе этой операции, в июле 1919 г., Всеволод Николаевич  находился в г. Александровске.  Командир бригады 3-го корпуса ген.-майор Васильченко И.М.  07.07(19.07) и 09.07 (22.07) информировал штаб корпуса, начальников штабов соседних 4-й, 5-й пехотных дивизий и полковника Счастливцева (без указания должности) [93]  о  положении на его участке фронта - Каиры-Заводовка-Знаменка (район от совр. г. Каховка (Херсонской обл., Украина) - до  г. Энергодар (Запорожской обл., Украина)).

 

      «29 июля 1919 года, после десятидневных осадных боев, белыми была захвачена Полтава... 13 августа был занят Херсон (больше месяца находившийся на осадном положении). Падение Днепровского фронта красных привело к катастрофе всей обороны в Украине. С этого момента крупные, но не дееспособные советские части уже только отступали под ударами малочисленного противника». [94]

 

      Для дальнейшего преследования частей Красной армии в числе прочих оперативных соединений в составе 3-го армейского корпуса ВСЮР был сформирован отряд ген.-лейт. Оссовского П.С. ядром которого стали 5-я пехотная дивизия (с 10.07.1919 г. Начальник дивизии ген.-лейт. Оссовский П.С)  и Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии.

 

     Обратимся к воспоминаниям одного из участников отряда:  «Обоими берегами Днепра, оставив позади себя железную дорогу, победоносно шли большие силы Добровольческой армии…

     Правым берегом двигался отряд генерала Оссовского, в состав которого входили: 5-я пехотная дивизия, Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии, рота Гвардейских сапёр и Гвардейский Конно-Подрывной полуэскадрон. Левым берегом пошли казаки под командой генерала Шифнер-Маркевича, перешедшие впоследствии днепровский мост у посада Крюкова.

    Чувствуя за собой непреодолимую силу этих прекрасных добровольческих частей, большевики уходили всё дальше и дальше...

    Вскоре отряды генералов Оссовского и Шифнер-Маркевича, почти одновременно появившиеся около Кременчуга, стремительно заняли этот большой железнодорожный и промышленный центр, ворвавшись в него почти на плечах убегавших красноармейцев.

    Но заняв Кременчуг, победители-добровольцы не остались в нём «почивать на лаврах» и не приостановили своих дальнейших действий, продолжая стремительно преследовать растерявшегося противника своими передовыми отрядами.

     ...в дальнейший путь по направлению к Черкассам...». [95]

 

     Задача освобождения Киева была возложена на специально созданную ударную группу в составе Полтавского отряда ген.-лейт. Н.Э. Бредова,  5-го кавалерийского корпуса ген.-лейт. Я. Д. Юзефовича и Сводно-гвардейской бригады ген.-майора барона Н. И. Штакельберга, «всего примерно шесть тысяч штыков и сабель. У красных было вдесятеро больше сил – прикрывавшие Киев советские 12-я и 13-я армии насчитывали 67 тысяч штыков. Но фронт к тому времени практически развалился, и большевики думали не столько об обороне Киева, сколько о его «зачистке» и эвакуации имущества, тем более что с запада к городу быстро приближалась еще одна вооруженная сила – объединенные армии Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР) и Украинской Народной Республики (УНР)». [96]

 

     Руководивший операцией генерал Н.Э. Бредов провел блестящую военно-дипломатическую операцию, позволив украинским войскам вытеснить красных, а затем войдя в город, выдвинул им ряд условий для возможного сотрудничества. Предложение войти в состав ВСЮР на определенных условиях оказалось для них неприемлемым; и украинские формирования, несмотря на численное, превосходство, покинули город.

 

    «В итоге избранной Николаем Эмильевичем тактики красные ушли из Киева сами, отступив перед превосходящими силами украинцев и галичан, а этих «конкурентов» белые вытеснили из города в течение дня благодаря дипломатическому таланту Бредова. В сущности, освобождение Киева в конце августа 1919 года может по праву считаться наиболее блестящей операцией по овладению крупным населенным пунктом за всю историю Белого дела на Юге России – осуществленной минимальными силами и с минимумом жертв». [97]

 

    В дальнейшем,   Галицкая армия активности против ВСЮР  не проявляла; в ноябре 1919  г. был даже заключен договор о сотрудничестве. Стоит сказать, что народ (в основном этнические русины и украинцы) и руководство Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР, образована в ноябре 1918 г.) видели свое будущее в составе России и всеми силами старались избежать присоединения к Польше. Союз с Россией был настолько важен для этого народа, что власть представляющая страну имела второстепенное значение - они готовы были стать частью, как «России Единой, Великой и Неделимой», так и Советской России. (15 июля (нов.ст.) 1920 г. была образована Галицкая Советская Социалистическая Республика). К сожалению, серьезные просчеты Советского командования в войне с Польшей, привели к потере этих земель, а  главное,   братского народа.  В первые годы после присоединения к Польше местное население отказывалось признавать законность польской власти, проводившей  к тому же  откровенно агрессивную политику полонизации. Сопротивление было не только мирным (подробнее см. статью - Суляк С.Г. «Русинская идентичность (на примере участия галичан в Гражданской войне)» [98])     Но со временем активное внедрение в сознание народа русофобских настороений, к сожалению, сыграло свою роль. Из дневника Д.В. Скрынченко за 1931 год: «Очень неуютно русским в Польше. Несмотря на конституционные гарантии, воинствующий католицизм и польский шовинизм проявляют себя на каждом шагу. ... В этих условиях «русскость» и православие идут на убыль. Недавно была опубликована статистика убыли храмов. До 1 января 1931 г. православные лишились 524 храмов, из коих 122 храма было закрыто для богослужения, 79 разрушено, упразднено или сгорело без видов на возобновление, переделано на другие помещения, 301 обращено в костелы, 23 передано католикам восточного обряда (неоуниатам). Ватикан

объявил Польшу «миссионерской территорией»....

     Польская школа и польская казарма работают над ополячением русского крестьянства. ...  Дети быстро и легко воспринимают «польскость» ...на отданных им большевиками по Рижскому договору западнорусских землях. Грустно видеть крушение вековых усилий лучших «западнорусцев», как выражался покойный профессор С.Т. Голубев, отстоять веру и народность». [99].

 

     В 1919 году выразителем националистических настроений на территории Украины был исключительно С. Петлюра, стоявший во главе Директории Украинской Народной Республики. Но исключительно низкая боеспособность его войск отражала отсутствие сколь-нибудь серьезной поддержки его идеологии со стороны основной массы украинского населения.

     К сожалению, такой поддержкой в значительной мере пользовались т.н. «повстанцы» - вооруженные банды, отрицавшие любую власть и существовавшие за счет массовых грабежей, на борьбу с которыми уходили значительные силы и белых, и красных, и даже петлюровцев.

 

     С. Петлюра, отведя свои войска на линию Казатин — Житомир, развернул (насколько позволяли силы) боевые действия против Деникинских войск. Существует мнение, что Н.Э. Бредов не проявил достаточной гибкости, в результате чего потенциальный союзник превратился в противника. Но речь шла о принципиальных вопросах государственного устройства России. Позиция руководства ВСЮР была озвучена: «Россия Единая, Великая и Неделимая» и «Киев, мать городов русских, никогда не был украинским и не будет!». [100]

     Не мог порядочный человек предлагать ложные компромиссы, использовать, а затем расправиться, как поступило Советское руководство с армией Н.Махно.

     Противостояние с частями Петлюры никакого заметного влияния на положение Белой армии не оказывало.

  

     «Седьмого сентября 1919 года на территории, занятой Вооруженными силами Юга России, была создана Киевская область, куда вошли территории бывших Киевской, Черниговской и Подольской губерний.

    В дальнейшем планировалось перенести в Киев Ставку ВСЮР. 

    А 20 сентября были образованы войска Киевской области; функции их командующего и главноначальствующего области стал исполнять генерал от кавалерии А. М. Драгомиров.

 

     «Костяк» войск составила Киевская группа Н. Э. Бредова, к которой в октябре были присоединены 2-й армейский корпус М. Н. Промтова, 9-я пехотная дивизия, 2-я Терская пластунская бригада и множество более мелких частей, в том числе технических: 3-й отряд танков, 3-й бронепоездной дивизион, 2-й авиадивизион. – Всего 8882 штыка и сабли, 220 пулеметов, 74 орудия». [101]

 

      Входивший в состав группы Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии действовал на житомирском направлении против житомирско-коростенской группировки РККА и петлюровских войск. Обстановка была неспокойной.

     «Во второй половине сентября 1919 года коростенская группировка красных заметно активизировалась, после соединения ее с вышедшей из окружения у Житомира Южной группой Якира. 14 октября красные... внезапным наскоком разгромив заслоны на реке Ирпень, выбили белые части из Киева. ...После двух дней уличных боев белые сумели вернуть себе Киев, но на левом участке фронта белогвардейцев сохранялась опасная нестабильность». [102]

 

    В осенних боях  Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии  понес большие потери убитыми и ранеными. По некоторым данным, в сентябре — октябре 1919г.  из-за потерь личного состава он был сведен в Сводно-Кавказский кавалерийский дивизион. [103] Впрочем, в сохранившихся воспоминаниях его называют полком.

 

     «В середине октября 1919 года произошла битва под Орлом, которая положила конец пятимесячным успехам белогвардейцев. Крах общего наступления армии Деникина на Москву привел не только к тотальному отступлению белых, но и к перелому во всей Гражданской войне. Контрнаступление Южного фронта к 7 ноября 1919 года привело к развалу центрального участка (Курск — Воронеж) белогвардейского фронта....

     На левом «украинском» участке белогвардейского фронта в конце октября началось наступление 12-й советской армии на Черниговщине, которая продвинулась по левому берегу Днепра вплоть до Киева. Белые, сдав Чернигов и Бахмач (18 ноября), отошли на линию Конотоп — Глухов, что создало угрозу левому правобережному флангу Добровольческой армии. Связь между Добровольческой армией и войсками Киевской области была прорвана, и красные части хлынули на Левобережье». [104]

 

     Вернувшийся после ранения в ноябре 1919 года А. Столыпин застал свой полк в районе дд. Карабачин, Соловеевка (совр. Житомирская обл., Украина). «Оказывается, мы находимся в тылу той группы большевиков, что действует на фронте Фастов – Киев. Станция Фастов занята Волчанским партизанским отрядом и Терской бригадой. На Бердичев [занятый РККА. - прим. автора] ведётся наступление при участии двух наших новых, недавно выпущенных Одесскими заводами бронепоездов «Новороссия» и «Ураган». Третий бронепоезд «Доброволец» работает у Фастова. Итак, вся линия Казатин-Киев в наших руках.

     С нами работают части 2-го корпуса генерала Промтова, именно: 5-ая армейская пехотная дивизия генерала Оссовского. В неё входят, кроме нас, 75-й Севастопольский полк и 78-й Навагинский. Они оба очень маленького состава. Например, рядом с нами

в селении Водотый ночует пять рот 75-го полка в составе… 150 штыков (!!!)». [105]

 

     Части полка располагались также на ст. Попельня. Планами командования предусматривался захват Житомира и Бердичева. [106]

 

     Весь ноябрь шли активные боестолкновения в квадрате Бердичев-Житомир-Киев-Фастов. Линии фронта как таковой не существовало, населенные пункты  постоянно переходили из рук в руки, но в целом Киевской группе удавалось удерживать занятый район.

      «Только утром 16 декабря 44-я стрелковая дивизия красных под командованием бывшего прапорщика И. Н. Дубового форсировала Днепр, выбила добровольцев с мостов и повела бои за город (Киев. - прим. автора). ...16 декабря войска Киевской области вынуждены были оставить левый берег Днепра и Киев. На крайнем левом фланге белогвардейский фронт был сбит ударом красных от Житомира на Винницу». [107]

 

     Теперь уже тотально и стремительно отступали ВСЮР. Обремененные массой беженцев, больных тифом и тыловых учреждений. Двигались в основном походным порядком. Подвижной состав и инфраструктура железных дорог были в плачевном состоянии (большая часть паровозов изношена, водокачки повреждены, угля не было (топили чем придется)).

 

     «В это время генерал Шиллинг [ген.-лейт. Н.Н.Шиллинг, с сентября 1919 г. Главноначальствующий Новороссийской области. - прим. автора] объединил командование войсками Киевской и Новороссийской областей (около 20 тысяч бойцов). Главной задачей группы Шиллинга была оборона Причерноморья (Одессы, Николаева, Херсона) и Крыма. Пользуясь тем, что Красная Армия на Правобережье Украины (12-я армия) не проявляла заметной активности, Шиллинг до 10 января 1920 года удерживал линию Винница — Елисаветград — Геническ».[108]

 

     Сводный полк в составе Киевской группы отходил к Одессе. Зима была очень холодной, свирепствовал тиф. (Частично действия полка в период с ноября 1919 г. описаны в воспоминаниях А. Столыпина «Записки драгунского офицера». [109])

 

    Как же получилось, что как только обнаружился серьезный нажим со стороны Красной армии, добровольческие части покатились к югу, практически не оказывая сопротивления?  Ответ прост: человеческие резервы были истощены. «Растянутые тонкой линией на сотни верст, войска пытались своею кровью и величайшей доблестью исправить недочеты тыла и организации. И как ядро, прикованное к ноге каторжника, стесняет все его движения, так и неустройство тыла, несовершенство военной системы и вся совокупность сделанных раньше ошибок парализовали порыв фронта.

    Приближалась осень. Истомленные войска не имели теплой одежды. Резервов не было. Части воевали уже только своими кадрами. Дух бойцов явно изнашивался». [110]

   

     Ведущие непрерывные бои войска не получали пополнений. Структуры, ответственные за мобилизацию, не выполняли своей задачи (надо честно признать - бардака у белых в организационном плане было слишком много).  Отдельные части, насколько возможно, пытались решать эту проблему своими силами, но по сути, кроме пленных красноармейцев,  нормального пополнения не было.

     Социальная база у   Добровольческой армии была достаточно широкая. Только по факту, большая часть её, привыкшая к достаточно комфортной жизни, не желала идти воевать/умирать. От мобилизации уворачивались любыми возможными способами. Эта тенденция обозначилась еще в начале Первой мировой войны, когда «жертвенной готовности служить своей Родине в подавляющем большинстве русской интеллигенции не было... [Увы, объективная реальность такова что, «победа всегда связана с жертвой» - Рождественское интервью Святейшего Патриарха Кирилла телеканалу «Россия» в 2021 г.. - прим. автора].  …Пределом жертвенности всей массы русской интеллигенции была посылка в Действующую армию кисетов с табаком, исполнение гимна в кабинетах загородных ресторанов и патриотические речи на бесчисленных «собраниях» (через 2,5 года ставших именоваться «митингами»)». [111] «На фронт пошел лишь тот, кто хотел доказать любовь к Родине не на словах, а на деле. Для большинства же интеллигенции военный закон — и так преступно снисходительный для «образованных» — существовал лишь для того, чтобы его обходить. ...В ход пускались связи и знакомства — и цветущий здоровьем молодой человек объявлялся неизлечимо больным либо незаменимым специалистом в какой-нибудь замысловатой области. Характерным показателем глубокого разложения русского общества было то, что подобного рода поступки не вызывали почти ни у кого презрения и осуждения. Наоборот, общество относилось к таким «приспособившимся» скорее сочувственно. ...Бесчисленные организации Земско-городского союза стали спасительным прибежищем для полутораста тысяч интеллигентных молодых людей, не желавших идти на фронт, щеголявших полувоенной формой и наводнявших собой отдаленные тылы, а в затишье - и прифронтовую зону». [112]

     Все это в полной мере имело место и в 1919 году. Никакого осмысления и изменения позиции два кровавых года не принесли. По мере продвижения ВСЮР в сторону центральных губерний России ситуация к лучшему не менялась. Так, например, Киев, население которого восторженно встречало белые войска, не дал  никаких пополнений. Обыватели надеялись и ждали, что придет некая доблестная армия и защитит их.

 

     А от доблестной Русской Императорской армии (РИА) не так много осталось. Огромное количество кадровых офицеров погибло или было тяжело ранено в сражениях Первой мировой войны; не поддается учету число зверски убитых в 1917-1918 гг.. Из тех, кто находился на территориях, занятых Белой армией, большая часть в силу каких-либо  личных причин воевать не хотела (подробно см. «Истоки противостояния и создание Добровольческой армии.»  С сайта: «Информационный центр AFTERSHOCK»). [113]

 

     Для более правильного понимания обстановки конца 1919 г. необходимо обратиться  к предшествующей истории, поставив в центр внимания тот факт, что ни прекрасно развивающаяся экономика  России, ни доступность образования, ни рост доходов и благосостояния не спасли страну от революции. Единственное объяснение  заключается в том, что  не экономические и подобные, а именно духовные причины  стали основанием революционных событий 1917 г. в России.

 

     Духовная деградация значительной части представителей различных слоев общества находила свое отражение во всех сферах жизни: в вопиющих просчетах в годы  Первой мировой войны, приведших к ничем не оправданной потере сотен тысяч жизней и кадровой армии; в предательстве многими людьми Императора и страны ради своих, зачастую корыстных, целей; в оправдании  и приветствии террористических методов; в немецких погромах 1914-1915 гг., которые воспринимались праздной публикой как бесплатное развлечение [114]; в мелких позорных страстях  в виде массового пьянства, взяточничества, мошенничества, попрания совести…  Безусловно, оставалось огромное количество порядочных людей, но они чувствовали себя потерянными.

 

     «Доведению страны до революции» немало способствовали ошибки Верховного командования Русской Императорской армии наступательного периода Первой мировой войны, в основном на Северо-Западном фронте. Неспособность адекватно оценить ситуацию, стратегически безграмотные решения, отсутствие нормальной разведки -привели к бессмысленным потерям основных кадров пехоты прекрасно подготовленной РИА рядового и офицерского состава, преимущественно убитыми.

     Армию 1914 г. большевики вряд ли смогли бы так легко «распропагандировать» (о чем свидетельствует моральная устойчивость кавалерийских частей, сохранивших свой кадровый состав). Зато, необученные, неподготовленные резервисты  с лета 1915 г. стали благоприятной средой для всех видов агитаторов.  Офицеры военного времени  - вчерашние гражданские лица, искренние, готовые на жертву, но не имевшие подготовки кадрового офицерства, не могли оказать должного влияния на своих подчиненных. В результате,  государство  лишилось своей главной опоры - армии. Последствия Горлицкого прорыва при грамотном руководстве так же можно было свести к минимуму. Кадровые перестановки в Верховном командовании улучшили ситуацию к осени 1915 г., но было уже слишком поздно.

 

    Общество живет и развивается стабильно, только когда реализует свою жизнь согласно Заповедям  - по сути инструкции, данной Сотворившим этот мир, когда между творением и Творцом постоянно осуществляется живой  диалог. К сожалению,   в   России    к началу XX века  эта связь  была нарушена. Желание стать автономным от Бога, которое как семя зла существует в человеке, взяло верх. В свое время  Адам и Ева,  «увлекшись надеждою на  равенство с  Богом» [115],  были  изгнаны  из  рая.   Факты говорят о  том, что к началу XX века российское общество уже практически массово отвернулось от Бога.  У кого-то это проходило мирно, у кого-то достигало диавольской гордыни, вызывая непримиримую ненависть к имени Божиему. Поверхностное увлечение призрачными идеями свободы и равенства только опустошало души людей.  Жизнь без Бога давала  иллюзорное ощущение свободы (для кого-то - вседозволенности).  Мир манил открывающимися возможностями, удовольствиями, комфортом. Развивалась наука, стремительно появлялись и воплощались в жизнь новые изобретения. Ветер перемен слишком взбудоражил умы и сердца; начинало казаться, что для человека нет ничего невозможного (и намерения у многих были вполне благие). Но душа человеческая не терпит пустоты. И от того, Кем или чем она заполняется, зависят судьбы людей, стран и человечества в целом.

 

     Общественное складывается из личного. Вектор движения общества определяется суммой векторов целей, образа жизни и нравственности отдельных индивидов. В этом плане на власти лежит огромная ответственность за духовно-нравственное состояние вверенного ей свыше населения. Как получилось, что императорская власть долгие годы не могла идеологически ничего противопоставить революционным идеям? Нельзя даже сказать, что борьба за умы была проиграна - ее вообще не было.

 

     Опустошенность, безразличие и легкомыслие захватывали умы людей. И в годы Гражданской войны большая часть социальной базы белых хотела только одного – «остаться в зоне комфорта».  Они не пытались осмыслить, что происходит вокруг; не пытались понять, что представляет из себя новая власть; что наступило время необратимых перемен и необходимо сделать осознанный выбор.  Кто-то предпочел сразу бежать из страны (в основном финансово состоятельные), кто-то закрылся в себе и своей семье  в надежде, что «все само рассосется», кто-то предался вакханалии личной наживы (а дальше по обстановке). Во многих воспоминаниях отмечается, какое удручающее впечатление производил тыл белой армии.

 

    Немногочисленная армия сражалась, но для победы этого было явно недостаточно.

 

    Естественно, что большей части населения Гражданская война помимо боевых действий,  принесла голод, разруху, крушение всего привычного уклада жизни. Людям хотелось только одного, чтобы это скорее закончилось. Для кого-то желательно было, чтобы победили не большевики, впрочем, не важно кто - лишь бы поскорее вернуться к мирной жизни. Мобилизации и трудовая повинность для строительства оборонительных сооружений на Крымском полуострове вызывала возмущение у интеллигенции: у нас наука, поэзия, а нас отрывают для совершено ненужных нам дел. С одной стороны, можно понять людей, не приспособленных к физическому труду. С другой - через двадцать лет, в годы Великой Отечественной войны рыть окопы по зову сердца пойдут и музыканты и профессора.  Такое положение вещей в 1919-20 гг. красноречиво говорит о том, что возврата к прежней жизни не было и быть не могло. Большая часть населения не считала, что страну надо спасать, принося в жертву не только свою жизнь, но даже свои силы.  Подавляющее большинство общества смотрело в будущее, ожидая  некую новую жизнь, которая должна была наступить сама собой.

 

     В оправдание можно сказать, что речь в данном случае шла не о борьбе с внешним врагом. Русской душе чужда сама идея Гражданской войны – «своих против своих». Даже в основной массе противоборствующих сторон ненависти было не так много (как об этом принято говорить), что породило довольно необычное явление – пленные обеими сторонами после некоторой идеологической обработки ставились в строй и фактов  перебежек практически не было.

 

     Большая часть населения, скорее всего не очень понимала, что происходило вокруг. Действия большевиков вызывали скорее недоумение, тем более что среди них встречались вполне адекватные люди. Видимо, в сознании людей негативные проявления политики новой власти воспринимались как ошибки и перегибы, которые со временем будут исправлены. Насколько люди не осознавали происходящего, может свидетельствовать такая фраза: «Какие мы коммунисты! Мы большевики, а не коммунисты! …Мы с коммунистами сами борьбу ведем…». [116]

 

      У большевиков была идея, цель, решимость для ее воплощения. А что было у остальной части населения? Подавляющее большинство, не имевшее никакого опыта политической жизни, оставалось нейтральным. Сознательных противников новой власти было не так уж много.

     У большевиков была теоретическая база и четко понимаемые пути достижения цели. У их противников были только размытые неоформленные идеи, некие идеалистические образы при отсутствии воли и способностей превратить их во что-то конкретное и воплотить в жизнь. Ярким подтверждением этому служит  факт, что в стране не нашлось силы (кроме большевиков) способной определить дальнейший путь развития страны, поставить конкретные цели и предложить действенные пути их реализации. Парадокс ситуации заключается в том, что в стране, объективно нуждающейся в определенных переменах, при наличии огромного количества талантливых людей не удалось сформировать политические партии с четкими программами, задачами,  достойными лидерами. Временное правительство показало свою полную несостоятельность.

 

       Почему Октябрьский переворот, когда  В.И. Ленин по его словам «поднял власть, валявшуюся под ногами» стал возможен?

     Замечательно выражена эта мысль у И.А. Бунина в статье «Страна неограниченных возможностей»:

 

«...И так во всем. Разврат, пьянство, безделье, нервическая гниль — это у нас все «проблемы», «надрывы»...

 

     Революционный ритуал, революционное лицедейство известны: сборища, «пламенные» речи, баррикады, освобождение из тюрем — воров, сожжение сыскных архивов, арест властей, торжественные похороны «павших борцов», казнь «деспота», осквернение церквей, ливень воззваний, манифестов, «массовый террор»… Все это проделав, мы все довели до размеров гомерических, до низости еще небывалой...

 

     «Всему виной попустительство Керенского»… А кто же Керенскому-то попустительствовал, кто Керенского поднял на щиты? Разве не мы? Разве он не наше кровное порождение?

 

И на Ленина нечего особенно дивиться

 

— «… Дух материальности, неосмысленной воли, грубого своекорыстия повеял гибелью на Русь… У добрых отнялись руки, у злых развязались на всякое зло… Толпы отверженников, подонков общества потянулись на опустошение своего же дома под знаменами разноплеменных вожаков, самозванцев, лже-царей, атаманов из вырожденцев, преступников, честолюбцев»…

     Это — выписка (где что ни слово, то золото) из Соловьева о смутном времени. Всему, в

ней изложенному, наша революция со всеми ее «завоеваниями» есть полное подобие. И

подготовляли ее мы все, а не одни Керенские и Ленины, и мудрить, впадать в пафос тут совсем нечего: обе картины (и соловьёвская и нынешняя) просты и стары, как мир.» [117]

 

      В годы Гражданской войны, когда немногочисленные с небольшим жалованием и плохо одетые бойцы белых армий проливали свою кровь, воюя с большевиками, защищая страну, белый тыл вместо того, чтобы служить опорой армии зачастую только вредил ей.

     Один из примеров 1920 года: «В тылу в это время шла вакханалия наживы должностных лиц во главе с ...  Он открыто брал взятки и занимался поставками на армию (конечно, через подставных лиц)». [118]       К сожалению, количественно весьма значительная, часть населения, вообще опустилась на уровень ниже духовного, всецело сосредоточившись на удовлетворении человеческих страстей -  корысти, реализации своих амбиций, эгоизма и т.д. Такие люди, безразличные к судьбе страны и ближних, явились возможно самым разрушительным внутренним врагом.

    

«Голгофа не всегда свята –

И воры ведь распяты были,

Но ни Голгофы, ни креста

Они ничуть не освятили.»

(И. Бунин)   [119]

      

        Еще худший вариант - всегда проявляющиеся в годы смуты, представители маргинального сознания, не ограниченные никакими нормами морали и нравственности, получившие возможность безнаказанно реализовывать свои садистские наклонности. Примеры звериной жестокости встречались повсеместно, по отношению не только к людям, но даже к животным. И речь идет не только о противоборствующих сторонах - грабежи и погромы поместий, уголовные преступления с пытками жертв, надругательством над трупами.  Это было состояние душ человеческих, которое вызревало годами. Массовое пьянство и домашнее насилие, сектантство и прочие пороки - с которыми Церковь пыталась бороться (о чем есть многочисленные статьи в различных Епархиальных ведомостях), но «имеющие уши» не хотели слышать. Кровавые мерзости

1917-1918  и последующих годов творили люди, детство и взросление которых пришлось на годы, предшествовавшие Октябрьскому перевороту, а отнюдь не на годы Советской власти.

  

     Несомненно, приход к власти большевиков был попущен Помыслом Божиим. «Бог никогда не допустит случиться злу, если из него не произойдёт много добра». [120]

 

      Возможно, в свете грядущих событий XX века, именно Советское государство могло служить противовесом, обеспечившим мир и стабильность на несколько десятилетий.  А  концентрация капитала и производственных мощностей в руках государства позволили СССР добиться лидирующих позиций по многим вопросам. Такая мера работает только временно и при определенных условиях (в идеале - когда в основе лежит любовь к Богу (страх Божий), а также нравственная и социальная ответственность каждого человека; другой вариант - внешнее принуждение к нравственному поведению посредством репрессивно-карательного аппарата, что работает только при условии социальной сознательности большей части населения, т.к. аппарат сам по себе несовершенен), но свою роль на данном этапе исторического развития она сыграла.

 

      Объективная реальность такова, что СССР боялись («призрак коммунизма» оказался очень действенным фактором), СССР уважали (внешняя политика страны действительно была достойна уважения) и с СССР считались на протяжении всего периода его существования. Обособленность политического строя и закрытость страны по отношению к внешнему миру – практически полностью исключили влияние внешних агентов на внешнюю и внутреннюю политику государства. И, если дело судится по плоду – то именно эта изолированность от внешнего влияния позволила России к началу XXI века остаться последним островком - оплотом традиционных ценностей и сохранить истинную веру (в годы гонений в Церкви остаются только по-настоящему верные).

     Внутри страны советская власть, по сути принудительно,   ввела всеобщее обязательное образование (в Российской империи была возможность бесплатно учиться, но многие дети не посещали школу). Силовыми методами значительно сократила многие язвы общества - массовое пьянство, мошенничество и др. безнравственные явления. Удалось полностью искоренить венерические заболевания (носившие массовый характер). «Железный занавес» пресек распространение наркотиков и прочих пороков, набиравших обороты в начале XX-го века. Почти все население страны было обеспечено бесплатным жильем (на 1980 г. достаточно высокого качества), работой.

 

     Современники воспринимали действия большевиков как попытку «построить Царствие земное... насильно». [121]  Действительно, в основу воспитания советского человека были положены заповеди Закона Божиего. И это принесло свои благотворные плоды. Первое поколение выросшее при советской власти вынесло на своих плечах всю тяжесть Великой Отечественной войны, показав великую высоту и чистоту духа: самоотверженность, жертвенность, милосердное отношение к поверженному противнику.

 

     Что же касается безбожных, бесчеловечных методов утверждения Советской власти, бессмысленных жестоких казней и последующих лет репрессий - то этому есть единственное объяснение. И дело вовсе не в идеологии классовой борьбы, хотя в буржуазии и интеллигенции большевики могли видеть угрозу «тихой контрреволюции» - пассивного влияния старого жизненного уклада и иного образа мыслей. Но, уничтожению подвергались и ближайшие соратники из левых партий и представители трудящегося класса.

      Ответ один - чем дальше человек отходит от Бога, тем больше попадает во власть человеконенавистника и отца лжи - диавола. Человек становится марионеткой сил зла, его душу охватывает «смертное братоненавидение» (из молитвы Ксении Петербургской) и он начинает уничтожать ближних своих (в некоторых случаях прикрываясь идеологией - придумывая в своем извращенном сознании причины и оправдания своим действиям).

 

      Кажущееся на первый взгляд противоречие, между тем, что отдаляясь от Бога, человек попадает под власть диавола и тем что именно при безбожной власти не произошло дальнейшего скатывания в этом направлении объясняется достаточно просто. Советская власть, отрицая Бога, взяла за основу воспитания нового человека заповеди Божии. Таким образом, при условии сочетания с живой совестью - голосом Бога в человеке, ведя нравственный образ жизни, любой человек хотя и неосознанно приближается к Богу. Противоположный вариант развития общества мы наблюдаем в современном Западном мире - когда из жизни, из сознания удаляется не только Бог, но и Его нравственные заповеди - единственный эталон, стремясь к которому человек может оставаться человеком и становиться лучше. Когда в сознании человека остается только один бог - его собственное «я» и правдой является только то, что угодно его личности, соответствует его точке зрения - мир начинает скатываться в хаос. Государства, слишком сильно отклоняющиеся от путей Божиих, становятся нежизнеспособными. Так пали - развращенная Римская империя; Византийская, позволившая себе отступление от жизни по Закону Божиему. К счастью для России, 100 лет назад в ней оставалось еще много душ, созвучных правде Божией и для нее было попущенно только временное наказание. Закон Божий был, есть и будет действовать в мире - во все времена.

     

     Ни один содеянный грех не остается без последствий  - в душе человека и событиях его последующей жизни.

 

     Революцией вскрылись все язвы общества; и блаженны те, кто сумел в эти и последующие трудные годы остаться честными и чистыми, вопреки происходящему вокруг.

 

     Великой кровью искупала Россия духовные ошибки предыдущих столетий.

 

     Ежедневно жизнь ставила людей перед выбором. И каким в условиях Гражданской войны мог быть «правильный выбор»? Правильный по отношению к какому единственному истинному критерию?

 

     Нежелание большей части населения воевать говорило о пассивной лояльности любой власти, в том числе советской, даже не смотря на террор и репрессии. Трагедия людей, непролетарского происхождения заключалась в том, что  власть большевиков видела построение будущего общества вначале «разрушив все до основания», уничтожив носителей иного мировоззрения, осознавая, что оно будет исподволь влиять на формирование нового общества.   У «бывших», да и у всех остальных не было никакого шанса «остаться в зоне комфорта». Сегодняшний «победитель» завтра сам становился жертвой.      Крестный путь предстоял всем - и уехавшим в эмиграцию и оставшимся на Родине.

 

      Мы говорим – «годы испытаний». Что же и для чего «испытывается»? Сердце человеческое: что в нем, что ему ближе, Кого или что оно выберет. Скорби - подвигают человека обращаться к Богу («на войне атеистов нет»), смиряться (в правильном понимании этого слова), выбирать Бога и Царствие Небесное любой ценой, даже ценой собственной  (временной) земной жизни. Скорби - смягчают сердце человека, делают его милосерднее и добрее, потому что важными становятся только по настоящему значимые вещи, а не пустые бытовые мелочи. В стесненных обстоятельствах есть цель, жизнь, движение - душа что-то осознает, обновляется. Возрастает в главной добродетели – терпении: «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21:19)

     Правильно пройденный «крестный путь» освобождает душу от всего наносного, ненужного, дает ей истинную свободу, примирение с Богом и возвращение в вечное Небесное Отечество, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная». ((Кондак, глас 8))

     Так что, единственно правильный выбор в этой ситуации (ежедневно, в каждом событии) был только один - со Христом ты или нет. Как пройдешь отпущенные тебе испытания - Кого или что выберешь. «…кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее». (Лк. 9:24).

 

     Что же касается внешних форм, касательно бывшего офицерства РИА можно сказать следующее: меньшая часть пошла на службу к Советской власти, считая приоритетной  защиту страны от иностранных захватчиков (германские войска, интервенция стран Антанты). В дальнейшем многих «перемолол» репрессивный аппарат. Они с самого начала предполагали свою дальнейшую судьбу, но предпочли остаться умереть на Родине.

 

       Часть выбрала борьбу с новым режимом,  встав на защиту Отечества. Белые армии воевали за Россию. В их рядах почти не было представителей высоко обеспеченных слоев. Личные дворяне (жившие на жалование от службы) и офицерство по уровню доходов относились к среднему классу.  Профессора, учителя, студенты, служащие. Крестьяне и ремесленники - по большей части бывшие пленные красноармейцы, до конца оставшиеся в рядах белой армии. Из воспоминаний: «В один день из ростовского ЧК были доставлены десять молодых офицеров белой армии. Дух юности и надежды, принесенный ими, порадовал нас. ...Их привели в четыре часа дня, а к вечеру они покорили сердца всех своей юностью и беззаботностью. Затем снаружи послышались шаги, дверь распахнулась, и все десять были уведены «с вещами» [это означало расстрел. - прим. автора]». [122]

 

    Они защищали свою страну от чуждой идеологии, от поругания святынь...

 

     Часть офицерства после Новороссийской катастрофы в армии «удерживал лишь страх перед репрессиями красных», что отражает нежелание основной массы населения воевать. [123]

 

    За что же вообще воевали белые армии? На практике получилось скорее не «за», а «против» - большевистских идей, красного террора, всей бесчеловечной мерзости, захлестнувших Россию в 1917-1918 гг.  Лозунг «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую» В.И. Ленин провозгласил еще в 1914 году. Так что, частично белое движение можно назвать сопротивлением, частично  самозащитой. Все обстоятельства указывают на то, что при лояльной политике новой власти, отказе от террора - Гражданской войны скорее всего вообще не было бы. После нескольких лет Великой войны население хотело только одного - мира. Конечно, были люди готовые осознанно сражаться против новой власти, но время показало, что их было не так много. Значительная часть общества  была настроена индифферентно.

   

     Так сложилось, что к концу XIX - началу XX века, русская армия не вмешивалась в политику, поэтому у подавляющего большинства офицерства отсутствовал подобный опыт - в Гражданской войне военные просто делали свое дело. К сожалению, никакой программы дальнейших путей развития России, внутреннего устройства страны никто предложить не смог.

 

     Необходима была мотивация, адекватная для самых различных социальных слоев. Но, ее не последовало. На востоке зажиточное крестьянство Сибири не поддержало А.Колчака, потому что не услышало от него вариантов решения земельного вопроса.

     Размытые формулировки о созыве Учредительного собрания мало затрагивали умы и сердца. Большевики же провозглашали конкретные цели – «заводы рабочим, земля крестьянам».  Рабочие, к слову сказать, показали себя во время Гражданской войны одной из наиболее организованных и здравомыслящих сил: в феврале 1918 г. остановили зверские убийства офицеров в Севастополе [124];  в октябре 1919 г. военные власти ВСЮР привлекли их к патрулированию Киева вместе с офицерскими ротами, чтобы остановить грабежи и погромы. [125]  Во время эвакуации из Крыма, по приказу Главнокомандующего (ген. барона П.Н. Врангеля), большая часть имущества Русской Армии (за исключением  оружия), не уничтожалась и не портилась, а была передана «как достояние русского народа» охране рабочих. [126]  Имущество было оставлено как принадлежащее России, потому что в сущности обе стороны конфликта воевали за свою страну, только каждая видела дальнейший путь ее развития по-своему. 

 

     Юг России и Правобережная Украина в социальном плане был очень неоднородным. Рабочие и значительная часть крестьянства поддерживали большевиков.  Ошибки со стороны белых администраций и закупки продовольствия за бесценок, отсутствие порядка, грабежи  - не добавляли противникам советов популярности.

 

      Имело место и особое социальное явление. Украина в тылу ВСЮР (как, впрочем, и Красной армии) в значительной степени была во власти «батьков»-атаманов всех цветов и мастей.  Сытые, прекрасно вооруженные, имевшие своей базой от нескольких и более сел, они запугали и вывели из игры практически все, поддерживавшее ВСЮР зажиточное крестьянство. Их отряды нападали на добровольческие гарнизоны, охранявшие ж/д станции, грабили поезда, убивали и мирных жителей. Не признававшие над собой никакой власти, они являлись враждебной силой для всех участвовавших в Гражданской войне сторон.

 

     Заметную роль в противостоянии с большевиками могли сыграть немцы-колонисты Северной Таврии, испытывавшие огромную неприязнь к новому режиму, готовые и принимавшие участие в вооруженной борьбе. Однако «командование Добровольческой армии отказалось от объявления всеобщей мобилизации колонистов... Некоторые «военные авторитеты» доходили даже до того, что считали неуместным пользоваться услугами людей немецкого происхождения, памятуя войну с Германией». [127]  Это не выглядит таким уж странным, если вспомнить немецкие погромы 1914-1915 гг.  и совершенно необоснованное переименование города Святого Петра (Царь Петр I наименовал город в честь своего Небесного покровителя) в Петроград.

 

     К тому же, условия службы в Добровольческих войсках  были далеки от  нормальных. Денежное довольствие не соответствовало реалиям времени, но и его зачастую задерживали. Так было в начале 1919 г.: из донесения командира разведывательного эскадрона Лейб-гвардии Драгунского полка (2-й Гвардейский сводно-кавалерийский полк), Арабатская стрелка, июнь 1919 г.: «…Просил и прошу прислать пополнения и денег для эскадрона и роты кирасирского полка, которая абсолютно без денег…Римский-Корсаков» [128];  и в начале 1920 г. – «Части по 3–5 месяцев не получали  содержания, между тем как из Ставки оно выдавалось, потому что мой корпус [ген.   Слащёв. – прим. автора], а перед тем дивизия его получали вовремя, а она вовсе не была в фаворе». [129]

 

     Из-за недочетов интендантской службы войска были одеты, мягко говоря, не по погоде, не имели нормальной обуви. Из воспоминаний  Главнокомандующего Русской армией ген.-лейт. барона Врангеля: «Загорелые, обветренные лица воинов, истоптанные порыжевшие сапоги, выцветшие истертые рубахи. У многих верхних рубах нет, их заменяют шерстяные фуфайки. Вот один, в ситцевой пестрой рубахе с нашитыми полотняными погонами, в старых выцветших защитных штанах, в желтых английских ботинках, рядом другой и вовсе без штанов, в вязаных кальсонах. Ужасная, вопиющая бедность. Но как тщательно, как любовно пригнана ветхая амуниция, вычищено оружие, выровнены ряды!». [130] Зимы 1919-1921 гг., начинавшиеся с октября, были очень суровыми.

 

      Немногие имели силу духа воевать в таких условиях. И к концу 1919 года уставшие от беспрерывных боёв, не имевшие смены войска, несмотря на прекрасное обеспечение частей всеми видами вооружений (все недостающее было с лихвой пополнено за счет отступавшей Красной Армии), дрогнули и начали отступать. Вот как описывает ситуацию командир 2-го армейского корпуса ген.-лейт. М.Н. Промтов: «При том изнеможении войск, разреженности их строев от потерь в боях и болезней, при постоянных форсированных движениях по отвратительным дорогам без отдыха, без теплой одежды в мороз и стужу..., сила сопротивляемости войск постепенно падала и, наконец, дошла до минимума». [131]

 

       Кадровые части сохраняли боеспособность, но никаких попыток организовать оборону Одессы  предпринято не было.  И это при том, что «в ней имелось около 80 тысяч вооруженных людей, большей частью офицеров. Но вся эта вооруженная масса была лишена всякой организации, и недоставало тех людей, которые могли бы ее создать. ...На укрепление Одесского района были ассигнованы громадные суммы, и намечались грандиозные фортификационные работы. Но все осталось на бумаге. Военные инженеры получили колоссальные авансы, но никаких работ не производили».  [132]

 

     По воспоминаниям начальника штаба ген. Бредова полковника Б.А. Штейфона: «К 19 января 1920 года положение в Одесском районе было катастрофическое: фронт группы генерала Бредова был прорван... Войска генерала Промтова отходили к Одессе. Надежд на эвакуацию морем не было [отсуствовали пароходы и уголь. - прим. автора]. Войскам Новороссийской области угрожала бесславная гибель. Приняв на себя в это тяжелое время командование всеми войсками Новороссии, генерал Бредов с выдающимися искусством, волей и спокойствием совершает свой знаменитый фланговый марш в виду противника и, согласно указаниям генерала Шиллинга, сосредоточивает свои войска у Тирасполя (главные силы) и у села Маяки (2–й корпус)». [133]

 

     Группе ген.  Бредова, отрезанной прорвавшимися красными частями от Крыма, оставался только один путь отхода - на запад. В штабе Главноначальствующего Новороссийской области ген.-лейт. Шиллинга ген.-лейт. Бредова заверили, что «...представитель английских войск ведет переговоры с румынами о принятии ими группы генерала Бредова и гарантирует успех этого плана». [134]

 

     Согласно планам командования ВСЮР и договоренностям с союзниками, Румыния должна была стать всего лишь транзитной страной для русских беженцев. Но румынские власти, не желая помнить,  сколько русской крови было пролито за их территориальную целостность в Первую мировую войну (см. статью «Щастливцев Степан Николаевич») , в категоричной форме отказались пропустить наши части на свою территорию (были факты расстрела из пулеметов безоружных людей).  Огромный отряд, состоящий, помимо регулярных войск, из  нескольких тысяч беженцев с детьми и больных (к середине похода до 35% личного состава) находился в отчаянном положении. В сложившейся ситуации командующий группой ген. Э. Бредов принял единственно возможное, смелое решение - уводить людей на север, в Польшу, по небольшому, не занятому большевиками, коридору -  между железной дорогой Одесса — Жмеринка и рекой Днестр.

 

     «Войска отряда генерала Бредова двигались четырьмя колоннами: на правом фланге, составляя боковой авангард, шли конные части; в середине, по двум дорогам - пехотные дивизии и слева, непосредственно вдоль Днестра - обозы». [135]

    Шли почти без дневок зимой, по сильно пересеченной местности (овраги, долины, обледеневшие дороги), имея недостаток в теплой одежде и пище (имевшиеся у отряда на руках деньги ничего не стоили, так что местное население, к счастью не разорённое Гражданской войной, давало что-то из чистой жалости). Уходя от стычек с большевиками,

но не теряя присутствия духа,  отряд,  за 14 дней  одолел 400 верст и  достиг Польши. За больными ухаживали их боевые товарищи, медикаментов катастрофически не хватало.

 

     Польские власти отнеслись к появлению отряда вполне доброжелательно. Русским частям был выделен участок фронта против Красной армии в районе Новой Ушицы, который они занимали около месяца. Боевых действий практически не было. И это оказалось самым лучшим временем из полугода, проведенного отрядом в Польше.

 

     Настроение командования и отряда вначале было вполне бодрое. Рассматривался даже вариант смелого рейда на Ростов. «Наш план сводился к тому, что, отдохнув, без беженцев и больных мы двинемся к Днепру, перейдем его у Кременчуга или южнее и, в зависимости от обстановки, двинемся или в Крым, или в направлении Ростова. План был смелый и рискованный, но опыт гражданской войны убеждал нас, что самые рискованные предприятия удавались, если они были ведены твердо и энергично.

    Мы надеялись на свои преимущества в маневре и знали, что если встретим сильное сопротивление красных, то найдем и немало сочувствующих на местах. Мы были убеждены, что по мере движения наши силы будут увеличиваться пополнениями. Что касается наших сил, то весною 1919 года генерал Деникин еще с меньшими силами начал свое движение из Донецкого бассейна на Харьков и имел успех.

    Большим козырем в руках генерала Бредова была наша многочисленная конница. ...Кроме пехотных дивизий с их прекрасной артиллерией, в состав отряда входила многочисленная конница. Она состояла как из казачьих частей отличного состава, так и из полков регулярной кавалерии, среди которых находились такие блестящие боевые части, как Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии и 2-й конный генерала Дроздовского полк. Конные части еще в походе были пополнены отрядами пограничников и конно-полицейской стражей, так что эскадроны зачастую имели более 100 шашек. ...Гвардейская артиллерия имела прекрасную пулеметную команду. Пулеметов у нас было вообще достаточно». [136]

 

     По объективным причинам быстро этот план не мог быть реализован (усталость лошадей, распутица); и командование отрядом приступило к переговорам о возвращении в Крым морским путем. В переговорах с польскими властями «Генерал Бредов без подходов, просто и кратко, изложил свои требования:

     - Мы желаем возможно скорее с оружием вернуться на родину и продолжать нашу борьбу. Просим польское правительство помочь нашему пропуску переговорами с дружественными державами. Просим оказать покровительство и помощь нашим больным и беженцам. Отряд готов, впредь до переезда в Россию, принимать участие в борьбе с большевиками на Польском фронте, сохраняя, однако, безусловно свою внутреннюю самостоятельность. Если же польское правительство признает необходимым нас интернировать, на что оно имеет право по законам международным, то мы желаем, чтобы нам было оказано все то, что знаменует собой сохранение военной чести: оставлено было бы оружие, сохранена дисциплина и так далее.

      ...Поднимался и был близок к разрешению даже вопрос о выплате нам жалованья применительно к нормам, установленным в польской армии. Однако генерал Бредов отказался от этого предложения. Он не хотел ставить русские войска в положение «наемников»  и свою боевую помощь на фронте рассматривал, как идейное и фактическое продолжение борьбы с большевиками.

     Взгляд на этот вопрос генерала Бредова был вполне разделяем чинами отряда, и национальная гордость в сущности нищих людей является лучшей характеристикой как самого генерала Бредова, так и духа его отряда». [137]

 

     Вопрос с назначением жалования был тем более щепетильным, что в рамках Польско-Советской войны  ни союзники по Антанте, ни (естественно!) руководство ВСЮР в лице А.И.Деникина не разделяли планы польской экспансии на Российскую территорию. Такое положение вещей могло быть только временной и вынужденной мерой.

     К сожалению, вспыхнувшая с новой силой эпидемия тифа (в некоторых частях до половины личного состава) и увеличение смертности спровоцировали развитие событий по худшему сценарию. Зимнее время, скученность размещения и отсутствие сменного обмундирования не позволяло произвести дезинфекцию и избавиться от паразитов - разносчиков инфекции. Возникла угроза заражения местного населения. Решить эту проблему на месте возможности не было, вследствие чего отряд был интернирован и перемещен в глубь Польши, в  лагеря для военнопленных.

     Это роковым образом отразилось на боеспособности воинских частей. Оружие, размещенное на специальных складах, вскоре было захвачено красными. Польская сторона смогла лишь частично возместить понесенные потери. Лошади, составлявшие предмет особого интереса для польской стороны, были выкуплены по существующим ремонтным ценам. Ген. Бредов  вынужденно пошел на эту меру потому, что содержание лошадей длительное время могло превысить их стоимость и перевозка  через третьи страны в Крым представлялась проблематичной. «Особенно тяжело было коннице расставаться со своим конским составом. Более нервные и впечатлительные люди падали духом, сильные их поддерживали». [138]

 

     Дальнейшие события стали для людей серьезным испытанием. Области по ходу следования отряда были разорены Первой мировой войной. Железные дороги изношены.  «Началась перевозка. Подвижного состава было недостаточно, железные дороги действовали неисправно. Благодаря последнему обстоятельству люди часто голодали, ибо поезда приходили с опозданием в те пункты, в которых приготовлялся обед и ужин. У большинства же ни денег, ни вещей, которые можно было бы продать, не было. Эти обстоятельства еще больше ухудшали настроение войск». [139] Иногда в течении дня была только маленькая порция жидкого супа без хлеба. Весь процесс переброски занял около месяца.

        Части русской армии были размещены в трех лагерях. В Пикулицах и Дембии отношение польских комендантов было достаточно сносным. Сводному полку Кавказской Кавалерийской дивизии не повезло, -  он оказался в лагере Стржалково.

     «Окруженные проволокой, массой часовых, с постоянными резкими окликами «nie wolno», войска чувствовали себя на положении военнопленных, и это являлось источником тяжелых душевных переживаний.

     ...Коменданты также восстали против строевых занятий, и в итоге люди целыми днями слонялись без всякого дела. Оружие, которое по договору было оставлено офицерам, отбиралось и отбиралось грубо, с насилием. В конце концов солдаты были отделены от офицеров и совершенно изолированы от своих начальников.

 

     ...Все старания генерала Бредова наладить в лагерях занятия, дабы освободить людей от тяготившей их праздности, встречали открытую оппозицию комендантов и равнодушие военного министерства.

     В этот период уже началось наступление польских войск к Киеву и развивалось успешно. И чем больших успехов достигала польская армия, тем более ухудшалось отношение к нам. ...Шла война с «москалями». Мы были ведь тоже «москали», сидели за проволокой. И зачастую не только польские солдаты, но и офицеры совершенно забывали наше особое положение и относились к нашим войскам грубо». [140]

 

     Впрочем, «тяжелые настроения царили в лагерях главным образом первое время, когда войска неожиданно для себя, вопреки договору, были посажены за проволоку и переведены на режим военнопленных.

     В дальнейшем, однако, благодаря неутомимой энергии генерала Бредова в Варшаве и борьбе на местах многое сгладилось. А когда стали выдавать деньги за лошадей, войска повеселели, так как по приказанию генерала Бредова деньги передавались целиком в части.

     В войсках появились газеты, книги, укрепилась связь с генералом Бредовым, и люди не чувствовали себя такими отрезанными от внешнего мира, как это было раньше.

   

     Узнали о переменах командования в Добровольческой армии, о переезде армии в Крым и о том, что борьба продолжается. Это последнее известие сильно подняло дух отряда.

     За полной невозможностью организовать строевые занятия пришлось ограничиться только «словесностью».

 

     В каждом лагере издавали свои журналы, информационные листки. В большом ходу были карикатуры». [141]

     Питание в лагерях было достаточно хорошим, но обмундирование и обувь окончательно износились.

 

     Несмотря на все имевшие место недочеты, руководство отряда было благодарно польскому правительству, которое не имея никаких обязательств перед ВСЮР, не отказало беженцам в приеме, разместило и кормило огромную массу людей (особенно с учетом того, что страна была  разорена Первой мировой войной и молодая Польская Республика сама испытывала во многом нужду).

 

     Все же, горьким резюме произошедшим событиям служат слова командира 2-го армейского корпуса ген.-лейт. М.Н. Промтова:

     «Из-за неправильного направления войск ...на Одессу, вместо естественного и целесообразного отхода их в Крым, войска принуждены были испытать всю тяжесть интернирования в галицийских лагерях, совершенно незаслуженного и обидного для их достоинства, сопряженного с их дезорганизацией и упадком их духа и лишившего их возможности в течение более полугода принять участие в защите Крыма тогда, когда каждый офицер и солдат был на счету в армии генерала Врангеля. И как знать? Быть может, эти испытанные в боях с большевиками части, своевременно вошедшие в состав войск, предназначенных для обороны Крыма, создали бы обстановку более благоприятную для удержания его». [142]

 

      Только к началу августа 1920 года многомесячные переговоры о возвращении  на родину  интернированных в Польше частей увенчались успехом. Через территорию Румынии, морем они начали прибывать в Крым.

 

      По возвращении в Крым из Польши, с 8 (21) августа 1920 года дивизион Сводного полка Кавказской Кавалерийской дивизии входил вместе с кабардинцами в Кавказский кавалерийский полк  2-й бригады 2-й кавалерийской дивизии Русской Армии (оперативно-стратегическое объединение белых сил на территории Юга России, сформированное новым Главнокомандующим ген. бароном П.Н. Врангелем на базе ВСЮР 28 апреля 1920 г.).

 

     В 20-х числах сентября (начале октября - нов. ст.) 2-я кавалерийская дивизия находилась в Карасубазаре для пополнения личного и конского состава, после чего, в середине октября (ст. стиль) была переброшена на север в район Акимовки (совр. Запорожская обл, Украина). Бои на этом участке фронта носили локальный характер. Части Русской Армии  под давлением превосходящих сил противника начали отходить. Большая часть сел была занята красными, и приходилось выбивать их оттуда, чтобы обеспечить войскам минимально возможный отдых. «Стояла необычная для Северной Таврии суровая зима... - жестокий мороз». [143]  На один эскадрон приходилось в лучшем случае по 1-2 хаты.  

     По воспоминаниям ген. Врангеля: «... Десятилетиями Крым не видал в это время года таких холодов. Количество обмороженных беспрерывно росло. Люди кутались в первое попавшееся тряпье, некоторые набивали под рубахи солому...». [144] 

     На рассвете 23-го (05.11 - нов. ст.) обе кавалерийские дивизии и части 1 и 2-го арм. корпусов начали отход на ст. Сальково, за  проволочные заграждения. Красные наседали.

 

     «27.10 (09.11) - в 5 часов вечера 2 бригада 2 к.д. (7-й и Кавказский полки) были брошены в конную атаку на красную пехоту, сидевшую в занятых ею наших окопах. При виде атаки красные оставили окопы и забежали за проволочные заграждения.

    [После этого, 2-ю бригаду 2 к.д. перебросили в д. Карпову Балку, в 4-5 верстах к Юго-Востоку от Армянска. – прим. автора]  …На всю бригаду была отведена всего лишь одна хата. Мороз был очень сильный и согреться людям было негде. Сиваш, никогда зимой не замерзающий, теперь в конце октября полностью замерз.

     На рассвете 28 октября (10 ноября), когда эскадроны начали водить более суток не пивших лошадей на водопой, неожиданно бригада подверглась нападению с тыла красной конницей, проскочившей по льду Сиваша...

     После кратковременного замешательства в частях конного корпуса быстро был восстановлен порядок и конница красных была отброшена от Карповой Балки и Юшуня. Новые красные соединения снова переправились по замерзшему Сивашу и сразу стремительно бросились в наш тыл. Конный корпус должен был отходить параллельно по отношению к наступающим красным .

     Весь день 28-го (10.11) октября происходили бои.

     Враг отбрасывался назад, но новые массы «Будёновцев» снова теснили полки нашего конного корпуса.

     ...29-го октября (11 ноября) Кавказский кавалерийский полк с приданным ему нашим Крымским эскадроном двигался в арьергарде..., подвергаясь обстрелу врага. В ночь на 30-е октября (12.11) конный корпус оторвался от противника и весь день провел в походе вне сферы неприятельского огня..., и к вечеру 01 (14) ноября прибыл в г. Ялту. Пришвартовавшись к молу, стояли небольшой транспорт «Крым» и маленький пароход «Русь». Сразу же началась погрузка... Тяжело было на душе при виде остающихся на берегу лошадей, наших боевых друзей.

    ...4-го (17-го) ноября,   утром, «Крым» встал на Константинопольском рейде... Простояв на месте десяток дней, транспорт «Крым» отправлен был дальше, и 15 (28) ноября Конный корпус выгружен был в порту Галлиполи....». [145]

 

     Большая часть военнослужащих покинула Родину без всякого имущества. «Большинство грузилось без вещей, прямо с похода - лишь с тем, что было в укладке. ...Редко у кого были с собой запасы продовольствия; вся надежда была на паек или на скорую высадку.  А паек экономили. Выдавали немного хлеба или из муки пекли по ночам в пароходной кухне лепешки; выдавали минимальные дозы консервов, селедки; бывали дни полной голодовки.

     Тяжело было не только без горячей пищи, но просто - без горячей воды, без чая». [146]

 

     Около 10 дней провели люди, запертые на переполненных судах на Константинопольском рейде.

 

    «В Константинополе, где на рейде сосредоточились все 126 кораблей, пришедших из Крыма, в течение нескольких дней шли совещания генерала Врангеля с представителями Франции [с декабря 1918 года в Константинополе была установлена  военная администрация Антанты - прим. автора], обещавшей покровительство армии. Французы желали видеть в прибывших только беженцев, отобрали большую часть оружия, взяли все привезенные из Крыма запасы продовольствия и обмундирования, чтобы поставить армию в полную от них зависимость. Генерал Врангель настаивал на сохранении воинской организации и подчинении войск своим командирам во главе с ним. Французы должны были уступить, но от своих планов распыления армии не отказались.

 

     В результате этих переговоров прибывшие воинские части были размещены: Донской корпус в окрестностях Константинополя, кубанцы и терцы направлены на остров Лемнос, флот был направлен в Бизерту, а остальные части, сформированные в 1-й армейский корпус, под командой генерала от инфантерии Кутепова, были направлены в Галлиполи, на полуостров того же наименования». [147]

 

      На основании приказа Главнокомандующего ген. барона П.Н. Врангеля от 19 ноября 1920 г. все части Русской Армии, за исключением казачьх, были сведены в 1-й Армейский корпус под командованием ген.-от-инф. Кутепова А.П.. Кавалерийские части составили Конную дивизию под командованием ген.-лейт. И.Г. Барбовича.

 

     В 1-ю бригаду входили:  1-й сводный кавалерийский полк под командой полковника Попова и 2-й сводный кавалерийский полк, которым командовал генерал-майор Иванов;

во 2-ю бригаду  - 3-й сводный кавалерийского полк под командой полковника И.А.Глебова и 4-й сводный кавалерийский полк, которым командовал генерального штаба полковник С.Н. Раснянский.

 

     «В 4-м кавалерийском полку образовалось 6 эскадронов: 1-й эскадрон - офицерский, ...6-й - Кавказские драгуны  (Тверцы, Нижегородцы, Северцы и Переяславцы)». [148]

 

     Уставшие от непрерывных боев войска нуждались в отдыхе и восстановлении сил, но впереди их ожидали только  новые испытания. Голодные, все так же плохо одетые, они (многие в месте с семьями) были высажены под холодным осенне-зимним дождем на пустынный берег.  Не хочется говорить высокопарных слов, но во время пребывания Русской Армии в лагере близ г. Галлиполи (совр. г. Гелиболу, Турция) возродилось все лучшее в русской душе в наихудших условиях существования. Жилища - палатки, примитивные землянки, старые бараки, дома, полуразрушенные землятресением 1912 г. «Первое время приходилось спать на земле, но постепенно из веток и морской травы были устроены примитивные койки. Никакой «мебели», конечно, не было; не было и посуды для еды и кухни; все это делалось из консервных банок и ящиков из-под консервов. Для отопления палаток сооружали примитивные очаги; топливом служил кустарник, росший вдоль реки и на склонах гор. Освещение почти  отсутствовало, так как французы  не давали керосина.

    ...Для приведения в жилой вид всех этих помещений была потрачена масса времени и труда. Своими силами селившиеся в них сделать это часто не могли; и тут на помощь им пришло сформированное Управление корпусного инженера, которое ведало всеми видами технической помощи войскам и семьям, и даже отчасти - и населению Галлиполи, приступив к работе тотчас по высадке войск.

    ...При высадке в Галлиполи они не имели ни инструментов, ни материалов, но русская изобретательность, серьезные знания, предприимчивость и настойчивость помогли преодолеть все препятствия и даже -  противодействия французов. Нужные материалы находили в брошенном немцами и турками металлическом хламе, вплоть до неразорвавшихся снарядов и колючей проволоки. При помощи немногих инструментов и скромной денежной помощи американцев, русских общественных организаций и французского командования создали свои мастерские и сделали нужные инструменты. Самый краткий перечень их трудов показывает, какую большую помощь они оказали и как разнообразна она была. Все строительные работы в лагере и в городе были проделаны под их руководством. Была проведена узкоколейная железная дорога из города в лагерь для подвоза провианта. Были устроены бани, кухни, хлебопекарни, лазареты и снабжены нужным оборудованием. Построены интендантская пристань для выгрузки грузов для корпуса, корпусной театр и пр. Улучшено водоснабжение в городе, где исправлен водопровод, построенный еще римлянами.

     ...Все работы, иногда очень тяжелые, производились, главным образом, офицерами, которые ради оказания помощи своим же боевым друзьям не гнушались никакой работой. Это отметил в приказе генерал Кутепов, написав: «Никакой труд не может быть унизителен, если работает русский офицер»». [149]

 

     Зима была для таких условий жизни достаточно холодной. Обмундирование и обувь совсем износились, продовольственный паек был крайне скудным (французские власти пытались сломить дух русских частей и вынудить перейти на положение беженцев). Люди голодали, хотя стоимость имущества, отобранного у Русской Армии после прибытия в Константинополь, полностью покрывала расходы на ее содержание. Найти какой-либо заработок было практически невозможно. Чтобы хоть немного утолить голод, приходилось продавать последние вещи. Выручали только благотворительные организации, особенно - майор Дэвидсон из Американского Красного Креста и Международный Красный Крест.

 

    «Ходит дизентерия в белых лагерях. Брюшной тиф поднялся от высохлой и глинистой лагерной речки и пошел шагать по палаткам российской гвардии. Москитная лихорадка, яростная галлиполийка, бросает мгновенно людей на койки. ... По лагерям бродит туберкулез…,  лагери устали от лихорадок…, лагери голодают. Девять месяцев медленного хмурого голода. Каждый день аспидно-серые жесткие волокна консервов и черная похлебка, где можно насчитать штук пятьдесят набухлых водянистых фасолин. Весь дневной паек можно ухватить одной горстью. Говорят, что особая комиссия из иностранных врачей осматривала паек и признала, что слишком мало для взрослого человека на день:

 

Хлеба - до 1 фунта (1 русский фунт = 0,40951241 кг.- прим. автора).

Крупы - 1/4 фунта.

Консервов - 5/8 фунта.

Жиров, сахара, соли по 1/20 фунта. ...

 

     Хотели было рыбу ловить артелями для армейского котла, но Франция запретила воды для ловли. ...

     В лагерях ходит голодная цинга. У русских детей и женщин босые ноги часто обверчены у щиколоток марлевыми бинтами. На бронзовых спинах, на руках, по ногам  пролегли сизые широкие полу-язвы, точно пятна пролежней. ...

 

     Ребятам и женатым полегче. Живой на ноги, черноглазый, всюду поспевающий земско-городской представитель Резниченко подкармливает обедами малосильных и ослабелых, выдав за шесть месяцев работы четырех «питалок», больше 120 000 обеденных порций. У порта, в узенькой улице, в пыльном, загроможденном ящиками сарае прибит к стене маленький выгорелый звездный флаг Американской Республики; и ходит там, заложив руки в карманы, добрый звездный дядя. ...От звездного дяди пробираются в лагери шерстяные одеяла, бумазейные пижамы, пушистые распашонки, шарфы, сладкое молоко, какие-то чудные канадские паштеты ...

     Что нельзя съесть - то перегоняют грекам на помидоры, дыни и хлеб. Высоченный дядя знает про это, но только весело посвистывает, глубоко заложив длинные, как волосатые оглобли, руки в карманы штанов.

     Нечего добавить к пайку. Разве что выйдут по вечеру с удочками на камни ловить серебристую макрель и кефаль. Разве что нажгут угля и продадут мешок в городе за 5-6 драхм. Сильно пали цены на уголь в Галлиполи... Уголь жгут по черным кустарникам, верстах в двенадцати от лагерей. В жару опаляют себе лица над кострами, царапают в кровь руки колючими зарослями. И в жару усталые и черные, как черти из пекла, тянут за двенадцать верст мешки на базар. А перед этим, может быть, ночь стояли на дневальстве и, бессонные, пошли корчевать...

 

     В Галлиполи не говорят о голоде. Они не хотят признаться, что голодают. И если спросить их, они ответят:

- Да, конечно голодновато, а главное - уж очень однообразно...

 

      И когда в Галлиполи услышали, что голодает Россия, когда запрыгали телеграммы о миллионных толпах, сдвинутых голодом с Поволжья, точно по уговору, по всем полкам и батареям порешили без разговоров отдать свой однодневный галлиполийский паек голодной России её русские белые лагери».  [150]

 

      «С греческими властями  [согл. Севрскому мирному договору, район г. Галлиполи с преобладающим греческим населением отошел к Греции. - прим. автора] дружеские отношения установились с самого начала, чему особенно содействовало единство веры и сочувствие греческого митрополита Константина, который представил русским право служить в греческой церкви и помог, чем мог, при устройстве наших церквей в городе. Особенно это единение чувствовалось во время больших православных праздников. Греки сразу же по прибытии русских предложили им свой лазарет и бани, что сильно облегчило положение прибывших больных. Особенно трогательно было приглашение русских детей на елку к грекам в праздник Рождества Христова. Отношения к туркам также установились очень хорошие. Семьи турок приютили у себя многие русские семьи». [151]

 

      Хотя, изначально, приезда русских военных частей местные жители ждали с ужасом, так как «ранее бывшие в Галлиполи воинские части турок, немцев, англичан и французов очень обижали жителей, грабили их и приставали к их женщинам.

     ...Очень скоро местные жители увидели, что плохо одетые, нуждающиеся во всем русские никого не обижают и никого не грабят. Однажды греческий префект был у генерала Кутепова и сказал: «Посмотрите, вот уже более полугода русские живут в наших домах на скудном пайке, а вокруг их домов безопасно бродят сотни кур и иной птицы. Уверяю вас, что всякая другая армия давно бы их всех съела». Населению также очень нравилось отношение русских к женщинам. За все время пребывания русских в Галлиполи не было ни одного случая, чтобы русские были бы грубы или невежливы к местным женщинам». [152]

     

       Показательны в этом смысле слова одного, приехавшего из Греции, русского полковника: «Странно и чудесно здесь...; думал, что армии нет, что она умерла, а увидел здесь что-то новое и странное. Я не могу еще понять, что это.   В Галлиполи произошла какая то мобилизация человеческого духа. ...Таких не было ни при царе, ни в революцию, ни в гражданской войне. Ну, как бы вам пояснить... Ну, - вспомните хотя бы русские стоянки, вспомните русские окопы, обязательно заваленные нечистотами через край. А здесь как-то особенно тщательно смотрят за собой, чистоты ищут, уборных понастроили. Здесь пуританская чистота нравов. Под лагерями, в палатке, живет проститутка... К ней каждый день  заходят сенегальцы. А наши не ходят, никто, только отплевываются. Вы посмотрите, какой белоснежной чистоты они рубахи носят. Они чистоты ищут. У них душа обнажилась, чистая душа... Ну, вы возьмите хотя бы, что у нас больше российской матерщины не слышно, богохульств и солдатчины. Вы посмотрите, как они в церкви молятся, как газету устную слушают. Они одной голой думой живут: Россия. И Россия будет, и ей должны служить, потому что она жива и потому что будет. Нас тридцать тысяч, ни горсти родной земли - и старые знамена, и старые командиры. И я всё думаю, с чем бы сравнить нас. Военная история не знает такой армии...

     ...В белом городе птиц нет калужских мужиков, нет Ивановых и Петровых, нет вчерашних красноармейцев из-под Орла и добровольцев из Царицына, нет гусар, нет учителей гимназий и конторщиков. В белом городе - белые солдаты. Они солдаты, они дрозды и марковцы, гвардейцы и кавалеристы, генералы и поручики, бомбардиры и ефрейторы. Они белые солдаты, они не мужики и не баре, не беженцы и не эмигранты.

      Они русские солдаты, и они ждут, когда будет Россия.

     ... Живут вместе, едят вместе. Думают вместе. Знают каждый жест, каждую привычку соседа. Знают друг друга до глубины, до последнего нерва. И в каждом - частица другого. Они причастились друг друга. Они дышат как одно».  [153]

 

     Время пребывания в Галлиполийском лагере было для большинства временем духовного осмысления своей предшествующей жизни,  осмысления и покаяния. Только в стесненных условиях, на грани жизни и смерти, когда не остается почти ничего земного, что страшно потерять,  душа способна увидеть непредвзято свою истинную сущность и отказаться от неправильного, мелочного, злого и выбрать настоящую свободу - любви к ближнему, прощения, взаимопомощи.

 

     Но не сама собой сложилась такая общность русских людей в изгнании, когда -  голодные, плохо одетые, подавленные поражением -  высадились они на Галлиполийском берегу. Командующий 1-м армейским корпусом ген. Кутепов (на тот момент ему было всего 38 лет) пошел по трудному, но единственно спасительному пути железной дисциплины и отсечения всего, пачкающего человеческую совесть. «Приказом его суда полковники за пьянство разжаловались в рядовые, назначалось по 15 суток аресту за непришитую пуговицу, за рваную штанину. Для него были равны и офицер, и солдат; и он безжалостно, не взирая на лица, смывал всякую грязь, всякий нагар с солдатской чести. Это он навалил на усталых людей глухую лямку строевых занятий, муштры, шагистики, козырянья. Это он взнуздал Галлиполи железным мундштуком железной дисциплины...

    ...Выпил человек лишнее, нашумел - Губа на 20, на 30 суток. Молодой солдат стянул «на часах» из американских ящиков банку сгущенного молока - военная тюрьма.

 

     Все знают Губу. Всех тянула Губа, даже - музыкантов, что слишком медлили на параде с тактами полкового марша. Армия тянулась на генеральский блок, армия подтягивалась и незаметно шагнула через Губу, через внешнюю дисциплину, через угрозу военным наказанием.

     Круто тянул армию Кутепов, только исподволь, мало-помалу опуская блок, когда начали его понимать, когда даже нетерпеливые, молодые поручики стали говорить, что без Кутепова расползлась бы армия в человеческую труху.

     Был сначала такой приказ: хождение по улицам разрешено до 7 часов вечера, а позже - на Губу. Потом разрешено до 9, до 10, до 11, теперь - до 12-ти. Так, покоротку, опускал железную узду генерал.

 

     ...Каменная серая Губа, у которой стоят русские часовые, не застенок и не мрачная тюрьма. На самом деле, это что-то особое, галлиполийское, нигде не виданное, - это просто Губа...

     У Губы из сидельцев выбирается старший по чину, свой начальник гарнизона. У него свои адъютанты, у него свои приказы по Губе.

     ...Если арестованных много, Губа вывешивает приказ: «Комплектование нашего гарнизона идет чрезвычайно успешно. Благодарю генерала Кутепова за постоянное пополнение…».

 

     У Губы есть и своя казенная печать:  тощая, двухголовая птица: одна голова - генерал Кутепов, а другая - комендант города, и каждый сжал в лапе по маленькому офицеру, болтающему и руками и ногами...

 

     Есть у Губы и свои поэты. Какой-то капитан, под долгодневным арестом, сочинил целую песенку... Поет заключенный о суровом и строгом, отзывчивом и чутком генерале, о его борьбе с грязью, разгильдяйством, солдатским пьянством, с общим злом». [154]

 

     В документах сохранился такой забавный эпизод из жизни Всеволода Николаевича  Щастливцева этого периода. Приказ I Армейскому корпусу от 11 апреля 1921 г. генерала от инфантерии Кутепова (Галлиполи) гласит:

 

     «3 апреля с.г. полковник фон-Гаудец, 4-го кавалерийского полка, обратился к коменданту города с просьбой разрешить устроить товарищеский ужин в гарнизонном собрании до 23 часов, доложив, что берет на себя ответственность за полный порядок.

     Разрешение было дано. Во время этого ужина штабс-ротмистр 4-го кавалерийского полка Кузьмин, исполняя лезгинку, позволил себе произвести выстрел из револьвера с согласия присутствовавшего на ужине п-ка к-ра того же полка полковника Щастливцева.

     Арестовываю штабс-ротмистра Кузьмина на 20 суток с содержанием на гарнизонной гауптвахте.

     Полковника фон-Гаудец за непринятие мер порядка во время ужина и за несоответственное показание при дознании арестовываю на 10 суток.

     Полковнику Щастливцеву объявляю выговор и удивляюсь, как мог п-к к-р полка не только не удержать штабс-ротмистра Кузьмина от выстрела, но даже дать на это согласие». [155]

 

     Несмотря на многочисленные трудности, проблемы со здоровьем, обострившиеся от недоедания, жизнеутверждающий дух  побеждал. Пытались осмыслить прошлое, смотрели в будущее. Бытовые неурядицы становились источником для шуток.

 

     «Курсы языков, гимназия, народный университет, библиотеки есть в Галлиполи; и почти каждый вечер там идут тихие собрания...

     В самом светлом зальце Галлиполи, в греческом клубе, где горят газовые лампы, дает концерт Корниловский или Алексеевский полк. Во всех полках свои хоры, свои струнные оркестры. В земских мастерских наловчились русские музыкальные мастера делать гитары и скрипки из тонкой фанеры консервных ящиков.

     ...В сарае около базара, в центральной библиотеке, где днем, за длинными дощатыми столами, молча, чуть только покашливая, шелестели страницами завсегдатаи, - выступает вечером художественная студия...  Играет лысый, высокий скрипач. За ним  маленький Яковлев (полковник, летчик-наблюдатель), ласково гримасничая, поет щуплым тенорком песенку о консервах, о галлиполийском Хаз-Булате, загнавшем коня и кинжал за две лиры, о галлиполийских буднях, о Губе, фасоли, слухах...». [156]

 

     «Когда воинские части в городе и в лагере несколько устроили свою жизнь, оборудовав жилье и наладив питание, они не «почили на лаврах» и проявили всестороннюю культурно-просветительную деятельность, показав, что корпус не только воинская единица, занятая исключительно военным делом, а действительно часть России. 

 

     ...Сразу же после высадки в Галлиполи люди, помимо устройства своей жизни, потянулись в храм. Первое богослужение было в греческой церкви, где греческий митрополит призвал свою паству помочь прибывшим русским и разрешил в своем храме служить русским. Этот греческий храм стал нашей корпусной церковью. Постепенно при военных училищах в городе и в полках в лагере стали устраиваться церкви в палатках. Всего в лагере было устроено 7 церквей. ...Люстры, паникадила, лампады — все делалось своими руками, часто с большим искусством. Одна из церквей откуда-то достала небольшой колокол. В других церквях устраивались звонницы из кусочков рельс. Образовались прекрасные хоры. Богослужения совершались в городе каждый день. ...Подъем был необыкновенный. Духовенство после богослужений всегда говорило проповеди. Пережитые ужасы Гражданской войны и изгнание не прошли даром для людей, и в массе можно было наблюдать духовное перерождение и любовь к своей Родине и Церкви». [157]

 

       Бережно сохранялись  знамена.  На передней линейке вдоль палаток каждого полка были устроены знаменные площадки. Рядом стоял часовой полка.

 

      Поскольку  «во время Первой мировой войны нормальная подготовка офицеров и солдат прекратилась; это сильно понизило качество Русской армии. Во время Гражданской войны это положение еще ухудшилось. Желание сохранения армии привело к необходимости поднять военное образование в 1-м корпусе. Условия, в которых находился корпус, мешали правильному ведению занятий, но все меры были приняты для поднятия военного образования чинов корпуса. Уже 21 января 1921 г. приказом по Пехотной дивизии было велено приступить к занятиям, но обучение по условиям жизни приходилось вести урывками. Сначала требовалась воинская выправка, правильное понятие о строе и необходимость иметь воинский вид, затем - изучение воинских уставов.

     С наступлением весны перешли к изучению тактики, а потом - и к маневрам, одно- и двусторонним. Обучению в специальных войсках (артиллерийских, инженерных и др.) мешало отсутствие нужных пособий, инструментов и приборов, но пользовались всякой возможностью, чтобы пополнить недостающее. Так, мотористы подняли в заливе брошенный французами мотор, почистили его, разобрали и изучили. Обучались все, начиная со старших офицеров, не получивших полного военного образования, до солдат включительно. Были образованы даже штаб-офицерские курсы, артиллерийские и стрелковые. Для пополнения современными военными знаниями были переведены несколько специальных военно-научных книг, вышедших в последние годы. Кроме систематических курсов, были организованы лекции для желающих в лагере о современном положении военного дела и о Первой мировой войне. Общее руководство всем сосредоточивалось в руках генерала Кутепова.  ...

 

    ...Воспитательное значение для войск и для укрепления связи их с высшим командованием играли смотры и парады в Галлиполи, особенно в присутствии генерала Врангеля. И в мирное время на смотрах начальники проверяли боевую подготовку войск, а на парадах войска могли щегольнуть своей выправкой. В Галлиполи их значение еще усилилось, ибо смотры показали, что дух войск ожил и на смотрах представлялись настоящие воинские части; а парады дали возможность показать не только своему начальству, но и иностранцам, что перед ними настоящие войска, готовые вновь идти в бой и преданные своему вождю. Парадов было несколько: и в большие  праздники, и по случаю приезда генерала Врангеля. Особенно запомнился парад 15 февраля 1921 года в присутствии генерала Врангеля и иностранных офицеров и журналистов. ... Можно было заметить, что иностранные офицеры с явным удовольствием наблюдали этот парад, а один из них громко сказал: «Нам говорили, что тут беженцы, а на самом деле это настоящая армия».

 

     На другой день был парад частям в городе. Блестящий парад произвел громадное впечатление на местных жителей, никогда не видевших ничего подобного. Особо сильное впечатление от этих парадов было у самих войсковых частей, которые увидели себя все вместе и почувствовали свою силу и бодрость духа....

 

     ...В Галлиполи было 6 военных училищ и 14 офицерских школ. Такое большое количество военно-учебных заведений, а затем и создание нескольких общеобразовательных курсов объясняется желанием дать молодым людям хотя бы сокращенное военное и общее образование и приобрести и другие знания. Так, на офицерских курсах читались лекции на темы: политический и национальный вопрос в России, аграрный вопрос, законоведение, государственное значение Церкви и пр. Несмотря на тяжелые условия жизни, недостаток преподавателей и учебных пособий, даже просто писчей бумаги и карандашей, было достигнуто много, так как Русский корпус в Галлиполи в массе состоял из интеллигентных людей. Много было с высшим и средним образованием, малограмотных или неграмотных в корпусе были единицы.

 

     ...Возникли высшие общеобразовательные курсы, где читались между прочим лекции по высшей математике, государственному праву и пр. Были курсы и с прикладными предметами: бухгалтерия, гражданское строительство и др.

    ...Очень скоро почувствовался книжный «голод», так как мало кто вывез из России хотя бы одну книгу. На помощь пришли русские общественные организации, приславшие около 2000 книг, из которых были образованы библиотека и читальня.

 

     Со своей стороны обитатели Галлиполи начали издавать  иллюстрированные журналы, в которых художники помещали  рисунки и очень удачные карикатуры, главным образом на французов. Художники сначала писали иконы для церквей, а потом картины; и даже устроена была выставка их произведений… Кроме журналистов, выявилось много поэтов, стихи которых были потом размещены в печати.

    

    ...Был развит и спорт. Кроме школ, было образовано несколько футбольных команд, и происходили состязания. Не был забыт и театр. В корпусе оказалось несколько профессионалов артистов, которые при помощи юнкеров и полков в лагере устроили под открытым небом (крышей была закрыта только сцена) два больших театра на 2000—2500 человек с партером и ложами. В театре был поставлен ряд прекрасных пьес, и залы были всегда переполнены.

 

     Чтобы информировать галлиполийцев о том, что происходит на свете, была организована Устная газета, на которой выступало много докладчиков на разные темы; сеансы устной газеты происходили главным образом в театрах». [158]

 

     (Заинтересованный читатель может посмотреть фото «Русская Армия в Галлиполи» В. Лобыцына  на сайте:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/gallipoli/gallipoli.htm.)

 

       Но для Главнокомандующего, помимо спасения жизней людей и сохранения воинской организации, насущной задачей было, несмотря на все трудности, возродить ядро Русской Армии. «Сохраняя всеми способами Русскую армию от распыления, протестуя против перевозки отдельных людей  без плана и подготовки,  …Главнокомандующий уже в декабре 1920г. ясно видел  необходимость расселения армии по различным странам и начал соответствующие переговоры». [159]

 

     Переговоры оказались очень трудными и продолжались несколько месяцев. Одна из проблем заключалась в отсутствии у Русской Армии собственных финансовых средств, так что  воинские части необходимо было не только разместить, но и обеспечить им возможность получения средств к существованию. Это было непростой задачей, поскольку славянские страны, которые рассматривались в первую очередь, - Королевство сербов, хорватов и словенцев и Царство Болгарское  -  «были с экономической точки зрения крайне истощены. Все они участвовали в Первой и Второй балканских войнах, а затем большинство их участвовало и в Первой мировой войне. Королевство СХС, в особенности сербская его часть..., пережило тяжёлое разорение и большие человеческие потери». [160]  Исторически в их экономике преобладал аграрный сектор.

 

     Низкий поклон балканским государствам, принявшим, несмотря на их внутренние трудности, русских беженцев, для которых недавние союзники по Антанте закрыли свои границы.

     

      Части Русской армии, которые согласилось принять Королевство СХС, согласно договору об их размещении в стране, были трудоустроены на контрактной основе в Пограничной страже, Финансовом контроле и в Министерстве строительства. Чины Кавалерийской дивизии зачислялись в ряды Пограничной стражи,  и  таким образом были обеспечены хотя и небольшим, но стабильным заработком. Не обошлось, к сожалению, без накладок. Поскольку сербская сторона не считала возможным назначать офицеров на солдатские должности, оказалось, что с рядовым составом  смогут уехать только около 60 офицеров. В экстренном порядке было решено заместить офицерами унтер-офицерские должности, что позволяло сохранить организацию частей и отправить в Сербию еще около 400 человек. Несмотря на все принятые меры, после отъезда основного состава  Кавалерийской дивизии, в Галлиполи вынуждены были остаться около 1000 офицеров  кавалерии и конной артиллерии. [161]

 

     2-я бригада Кавалерийской дивизии покинула галлиполийский берег 28 августа 1921 года.

 

     «...Последний раз был в лагере. Он совершенно неузнаваем. Правый берег Эгос-Патамоса почти пуст. На выжженных солнцем склонах виднеются только палатки 2-го Конного полка и несколько палаток четвертого». [162]

 

     Оставшийся в лагере отряд под командованием ген. З.А. Мартынова удалось окончательно перевезти в Сербию только 05 мая 1923 г.

  

     Остался ли Всеволод Николаевич в составе офицерского отряда в Галлиполи или был отправлен с основными частями Кавалерийской дивизии, установить пока не удалось. В сохранившихся списках Пограничной стражи он не значится. Известно, что из 4-го кавалерийского полка Щастливцев В.Н.  был переведен в 3-й полк (той же бригады) под командованием полк.  Ивана Глебова.

 

     Экономическая обстановка в Королевстве СХС была достаточно сложной. Большая часть прибывших  в страну ранее гражданских беженцев, независимо от их образования и квалификации, перебивались мизерными заработками. Проблема заключалась не только в языковом барьере и отсутствии социальных связей. Местный рынок труда мог предложить по большей части вакансии носильщиков, грузчиков и др., предполагавших тяжелый физический труд. В такой  ситуации очень ограниченному числу изгнанников удалось найти работу по специальности. Кто-то смог открыть ремесленные или швейные мастерские,  другие давали частные уроки.  Значительной части приходилось соглашаться практически на любой труд за небольшую оплату. Беженцам платили по минимальной из возможных ставок, увольняли первыми.

     Большей части беженцев скудных средств хватало только на самое необходимое, жили в «маленьких, темных, не приспособленных для жизни комнатушках». [163]  Большую часть дня проводили на работе, свободного времени почти не было. Ухудшалось и подорванное предыдущими испытаниями здоровье.  Если добавить к этому тоску по родным, неуверенность в завтрашнем дне, утрату всякой надежды вернуться на Родину, - можно представить, какой тяжелый физический, психологический и эмоциональный груз несли на себе эти люди (многие из которых привыкли к совершенно иному уровню жизни). Были, конечно и в этой обстановке свои радости и утешения, как в любой жизненной ситуации, но выдерживали только сильные духом.

 

     Офицеры Русской армии оказались в эмиграции, с точки зрения использования их на  рынке труда,  в самом невыгодном положении. Большая часть из них, будучи очень хорошо образованными, не владели никакими гражданскими профессиями. Их уделом  становился тяжелый физический труд. Но, в отличие от беженцев, духовная спайка, возникшая в Галлиполи, придавала им сил. Взаимная поддержка позволяла легче переносить все трудности эмигрантской жизни.

 

     2-я бригада Кавалерийской дивизии - 3-й и 4-й кавалерийские полки несли службу в Пограничной страже на территории Словении на границах с Австрией, Венгрией и Италией.  «В воинских частях, служивших на границе, было от 70 до 80% русских воинов и от 20 до 30% югославских». [164]

 

    Обстановка на этом участке границы в корне отличалась от суровых условий албанского участка, где шла активная борьба с контрабандистами. Местность изобиловала красивейшими видами; служба, по воспоминаниям очевидцев, была не очень тяжелая. (Подробнее см. статью «Щастливцев Степан Николаевич»).

      К сожалению, возникла в чем-то трагикомичная ситуация. Русские пограничники честно и ответственно несли свою службу, а местное население не хотело принимать всерьез недавно проведенную (по результатам Первой мировой войны) границу. На границе участились инциденты. Совершенно логично «пограничная служба русских в Словении была упразднена указом тогдашнего министра внутренних дел Королевства СХС  словенца А.Корошеца». [165] Таким образом, «исключительно низко оплачиваемые

русские кадры служили в Словении лишь до декабря 1922 г.». [166]

 

    Оставшихся без работы русских кавалеристов необходимо было срочно трудоустроить. «Поэтому генерал Врангель создал предприятие «Техника». Предприятие было организовано по военному образцу и в нем работали только русские военные. Королевство СХС в начале 20-гг. строило несколько линий железных дорог в разных частях государства. В Словении тогда строилась железная дорога между городами Птуй, Ормож, Лютомер и Мурска Собота». [167]

 

     Чины 3-го кавалерийского полка были  задействованы, вероятнее всего, именно на этих работах, так как  в декабре 1923 г. полк располагался в г. Лютомер.  Всеволод Николаевич находился в его рядах и был в составе полкового Суда чести. [168]

 

     Достаточно быстро стало понятно, что сохранить армию как целостную боевую единицу по финансовым причинам не удастся. Встал вопрос о сохранении ее организационной структуры при фактическом рассеянии, в зависимости от трудовых контрактов. Подход был гибким - внешняя форма могла быть различной, в зависимости от  обстановки (условий и мест труда); но «то, что было заложено в Галлиполи и на Лемносе..., то, что приобреталось в тяжелом повседневном труде, - все это позволяло уже не беспокоиться за прочность военной спайки». [169]

 

      Чины кавалерийских полков были распределены по так называемым  «рабочим  группа» под командованием старших офицеров. Это позволяло: во-первых, сохранить единство полка;  во-вторых, облегчало поиск работы. Дисциплинированные, хорошо организованные, они производили благоприятное впечатление на администрацию предприятий. С ними охотно заключали контракты, помогали в организационном отношении (содействовали открытию храмов, библиотек и т.д.).

 

     Всеволод Николаевич был назначен руководителем одной из таких рабочих групп. [170]

 

    Вопрос самообеспечения армии не ограничивался минимально необходимыми средствами для  отдельного индивида, - армия оставалась единым организмом. Работавшие чины производили обязательные отчисления трех видов - 1)  больничные, страховые и иные капиталы 2) капиталы воинских частей и 3) личные сберегательные вклады, которые находились под контролем  командира подразделения. Средства с личных и иных капиталов  выдавались в случае необходимости  при  потере работы, болезни и т.д., использовались для перевозки рабочих групп на новые места. Оказывалась помощь больным и слабым (инвалидам, женщинам, детям).

     В кавалерийских и казачьих частях взнос определялся в зависимости от вида и доходности работ.

 

    Но, вскоре экономическая ситуация в Королевстве СХС еще более ухудшилась - с середины 1920-х годов стали сказываться последствия мирового экономического кризиса. Даже тяжелой работы для русских солдат становилось все меньше.

 

     В 1923-1924 годах Главнокомандующий, подчеркивая необходимость сохранения армии, как главнейшей зарубежной национальной силы, издает ряд циркуляров, о необходимости её дальнейшего рассредоточения  в различных государствах,  с целью улучшения условий жизни и работы. Многочисленные факты показывали, что её духовная сплоченность  оставалась недоступной для каких-либо внешних удалений. [171]

 

     «По условиям рынка труда, такое дробление было совершенно необходимо для нахождения работы. ...Благодаря содействию Главного командования, в различные страны Европы, главным образом во Францию, были перевезены на работу большие партии, по возможности целыми частями». [172]

 

      С целью сохранения организационного единства армии в случае ее физического рассеяния был основан еще ноябре 1921 года «Союз Галлиполийцев», организация которого соответствовала организации 1-го армейского корпуса.

      Впоследствии, он стал одной из основных составляющих частей созданного Главнокомандующим в сентябре 1924 года Русского Обще-Воинского Союза (РОВС) – организации, объединявшей кадры Русской армии на всех континентах.

 

    Переброшенные во Францию и Бельгию группы даже возрастали в количественном отношении, к ним присоединялись разрозненные военнослужащие, работавшие в этих странах.

      «За два с половиной года (1923—1926 гг.) с Балкан было переброшено во Францию и Бельгию около 7500 русских солдат, а еще 1500 из них смогли сами различными путями перебраться в эти два государства...  Из когда-то многочисленной армии на Балканах к концу 1920-х годов осталось всего несколько небольших групп, которые занимались в Югославии постройкой железной дороги, переработкой железной руды, деревообработкой (казачья дивизия), корчевкой лесов (гвардейская казачья дивизия), служили в пограничной охране (части кавалерийской дивизии)...». [173]

 

      Последнее упоминание о Всеволоде Николаевиче на территории Королевства СХС относится к январю 1925 года (сбор средств в казну Его императорского высочества великого князя Николая Николаевича). [174]

 

     В этот период (документ не датирован, архивное дело имеет хронологические рамки с 1924 по 1927 гг.) он указывает своим местом жительства остров Хвар в Далмации (часть бывшей Австро-Венгерской империи, с 1918г. в составе Королевства СХС; с 1945 г. - Республики Хорватия) в составе Адриатической группы. [175]

 

     Чем могли заниматься русские солдаты и офицеры на острове, откуда практически всё трудоспособное мужское население уезжало на заработки, в т.ч. в Америку? Каких либо  данных найти не удалось. Возможно, они  участвовали в строительстве новой автомобильной  дороги (информация на 1932 г.). [176]

      Остров Хвар на тот момент был тихим провинциальным местом, с большим количеством построек XII-XVI в.в., старинных церквей работы известных мастеров, с картинами Тициана, Веронезе  и развитой религиозной жизнью (католичество). [177] Период расцвета во времена венецианцев оставил свой отпечаток в архитектуре. К минусам можно отнести изнуряющую жару летом и проблемы с питьевой водой («пьют дождевую, а также привозят воду пароходами из Сплита» [178]). Несмотря на это, остров уже становился популярным курортом. Далматинцы относили себя к итальянцам  и для общения предпочитали использовать итальянский язык.

       К сожалению, так и не удалось установить дальнейшую судьбу Всеволода Николаевича - остался ли он на постоянное место жительства в одном из балканских государств  или перебрался со своей группой в Западную Европу.  В любом случае, это был непростой путь. Отличнику, кадровому офицеру предстояло весь остаток жизни, заниматься тяжелым физическим трудом, -  без Родины, почти без близких (только брат Степан Николаевич, прошедший с ним в одном полку всю Гражданскую войну и интернирование, мог служить утешением). Еще раз приходишь к мысли, как все в жизни взаимосвязано. Его отец был не самым лучшим управляющим заводом, - у рабочих были поводы для обид и недовольства. В  результате два его сына - дворяне – вынуждены были трудиться за границей простыми рабочими.

      Царствие Небесное им, мужественно пронесшим свой крест до конца. А также Главнокомандующему Русской армией генералу барону П.Н. Врангелю и его соратникам, которые своим нелегким трудом обеспечили во многом бесправным, не имеющим средств к существованию чинам Русской армии возможность не просто выжить на чужбине, но сохранить честь и достоинство русского офицера и солдата.

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                

                                                        ПРИМЕЧАНИЯ

 

 

1. - С сайта: «Дворянский род Рогге (Rogge)» - https://genrogge.ru/elisavetgrad_kav_uchilishe/elisavetgrad_kav_uchilishe-07.htm.

 

2. - РГВИА. Ф. 409 . Оп. 1. Д. 52891 (Послужной список подполковника 3-го запасного кавалерийского полка Щастливцева). Л. 2.

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны).

 

3. - С сайта:  «Дворянский род Рогге (Rogge)»  - https://genrogge.ru/elisavetgrad_kav_uchilishe/elisavetgrad_kav_uchilishe-01.htm.

 

4. - РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 52891 (Послужной список подполковника 3-го запасного кавалерийского полка Щастливцева). Л. 2об.-3об..

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны).

 

5. - РГВИА. Ф. 408.  Оп. 1.  Д. 16384  (Список (по старшинству в чинах) генералам, штаб- и обер-офицерам и классным чиновникам 15-го драгунского Переяславского Императора Александра III полка). Л. 19.

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны).

 

6. - РГВИА.  Ф. 2019. Оп. 1.  Д. 67. Л. 110-112 (Реляция дела 15-й кавалерийской дивизии под Шумском и Дберясгово).

С сайта – «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы.  Автор - 15-я кавалерийская дивизия).

 

7. - Восточно-Прусская операция. Сборник документов. Москва. 1939. С. 406.

С сайта: «Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина» - https://www.prlib.ru/node/327680/source.

 

8. - Восточно-Прусская операция. Сборник документов. Москва. 1939. С. 125-126.

С сайта: «Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина» - https://www.prlib.ru/node/327680/source.

 

9. - РГВИА. Ф. 2144. Оп. 1. Д. 12. Л. 86 (Срочное донесение за 05.12.1914. Любомиров)

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - Любомиров).

 

10. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 27  (Журнал военных действий 15-го уланского Татарского полка с 17-го июля 1914 года  по 18-е февраля 1915 года).  Л. 21-27.

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й уланский Татарский полк).

 

11. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 57 (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914 г. по 01 января 1915 г.).

 

12.  - РГВИА. Ф. 3588. Оп.1. Д. 57 (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914 г. по 01 января 1915 г.). Л. 76об.,79об., 85об.

 

13. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 57 (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914 г. по 01 января 1915 г.). Л. 165об.

 

14. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 57 (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914 г. по 01 января 1915 г.). Л. 54.

 

15. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 57 (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914 г. по 01 января 1915 г.). Л. 149.

 

16. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 64. (Предписания, сношения, копии телеграмм и телефонограмм, полученные уланским Татарским полком за время с 01 января по 01 марта 1915 г.). Л. 15-16.

 

17. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М.: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С.  Сост. А. Незнамов. 1922. С. 27.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

18. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов. 1922. С. 28.

 

19. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922. С. 30.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

20. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С. 30.

С сайта: ГПИБ - http://elib.shpl.ru/.

 

21. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М.: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922. С. 40.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

22 - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922. С. 61.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

23. - Оськин М.В. Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне. Москва. 2009. С.  54.

 

24. - Оськин М.В. Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне.  Москва.  2009. С. 24.

 

25. - РГВИА. Ф. 3588. Оп.1. Д. 27 (Журнал военных действий 15-го уланского Татарского полка с 17-го июля 1914 года по 18-е февраля 1915 года).  Л. 77-78.

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й уланский Татарский полк).

 

26. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С.71.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

27. - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915г.г.). М..1994 г.  С.  259-261.

 

28. - РГВИА. Ф. 2144. Оп. 1. Д. 153  (Осведомление соседних армий и Штаба фронта: Срочное донесение N 1222 за 28.01.1915. Абрамов (Генерал-квартирмейстер штаба 12-й армии Абрамов Ф.Ф. )

С сайта – «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Документы; Автор - Абрамов)

 

29. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 64. (Предписания, сношения, копии телеграмм и телефонограмм, полученные уланским Татарским полком за время с 01 января по 01 марта 1915г.) Л.27.

 

30. - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915г.г.). М..1994г. С.  261.

 

31. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 3: Период с 12 (15) ноября 1914 г. по 15 (28) марта 1915 г. / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С. 77.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

32. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 57. (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914 г. по 01 января 1915 г.). Л. 156об.

 

33. - РГВИА. Ф. 2048. Оп. 2. Д. (б/н) «Высочайшие приказы Его императорского величества».

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны)

 

34. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С. 62.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

35. - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915 г.г.).  М. 1994г. С. 273.

 

36. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С.63.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

37. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922. С. 75.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

38.  - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. Совет, 1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С. 74.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

39. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 57. (Приказы по 15 уланскому Татарскому полку с 18 июля 1914г. по 01 января 1915г.). Л. 200об.

 

40. - ГАРФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 77  (Сведения о войсковых начальниках, находящихся в Далмации в составе Адриатической группы, - по форме N 2). Л. 168.

 

41. - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915 г.г.). М. 1994г. С. 290-291.

 

42. - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915 г.г.).  М. 1994г. С. 295.

 

43. - Корольков Г. Сражение под Шавли.  Москва ; Ленинград : Гос. воен. изд-во. 1926.

С сайта: «Военная Литература» - ttp://militera.lib.ru/h/0/pdf/korolkov_gp01.pdf.

 

44. - Корольков Г. Сражение под Шавли.  Москва ; Ленинград : Гос. воен. изд-во. 1926. С.  11-12.

С сайта: «Военная Литература» - ttp://militera.lib.ru/h/0/pdf/korolkov_gp01.pdf.

 

45. - Корольков Г. Сражение под Шавли.  Москва ; Ленинград : Гос. воен. изд-во. 1926. С.  29.

С сайта: «Военная Литература» - ttp://militera.lib.ru/h/0/pdf/korolkov_gp01.pdf.

 

46. - Корольков Г. Сражение под Шавли.  Москва ; Ленинград : Гос. воен. изд-во. 1926. С.  32.

С сайта: «Военная Литература» - ttp://militera.lib.ru/h/0/pdf/korolkov_gp01.pdf.

 

47. - Корольков Г. Сражение под Шавли.  Москва ; Ленинград : Гос. воен. изд-во. 1926. С. 76-77.

С сайта: «Военная Литература» - ttp://militera.lib.ru/h/0/pdf/korolkov_gp01.pdf.

 

48.  - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915г.г.). М.. 1994г. С.  299.

 

49. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. совет.1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов. 1922. С. 102.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

50. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 2.  Д. 72 (Журнал военных действий 15-го уланского Татарского полка с 5-го августа по 9-е сентября 1915 года).

С сайта  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й уланский Татарский полк).

 

51. - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3 (1881-1915г.г.).  М.. 1994г. С. 304.

 

52. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. совет.1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С.92.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

53. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. совет.1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов.  1922.  С. 99.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

54. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. совет.1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов. 1922. С. 109.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

55. - Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. / Комис. по исслед. и использованию опыта мировой и гражд. войны. - М: Высш. воен. ред. совет.1920-1922.

Ч. 4: [Период с 6 (19) марта по октябрь 1915 г.] / В.В.Р.С. Сост. А. Незнамов. 1922. С. 120.

С сайта: ГПИБ России - http://elib.shpl.ru/.

 

56. - РГВИА. Ф. 3606. Оп.1 Д. 94 (Журнал военных действий 15-го гусарского Украинского полка с 26-го сентября 1915 г. по 30-е апреля 1916 г. включительно).

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы.  Автор - 15-й гусарский Украинский полк).

 

57. - РГВИА. Ф. 3588. Оп. 1. Д. 73 (Журнал военных действий 15-го уланского Татарского полка с 1-го ноября 1915 года по 18-е мая 1916 года).

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й уланский Татарский полк).

 

58. - РГВИА. Ф. 3567. Оп. 1. Д. 88 (Журнал военных действий 15-го драгунского Переяславского полка с 5 октября по 31 декабря 1916 года).

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й драгунский Переяславский полк).

 

59.  - РГВИА. Ф. 3567. Оп. 1. Д. 88 (Журнал военных действий 15-го драгунского Переяславского полка с 5 октября по 31 декабря 1916 года). Л. 3об.

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й драгунский Переяславский полк).

 

60. -  РГВИА. Ф. 3567. Оп. 1. Д. 88 (Журнал военных действий 15-го драгунского Переяславского полка с 5 октября по 31 декабря 1916 года). Л.5.

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Документы; Автор - 15-й драгунский Переяславский полк).

 

61. - РГВИА. Ф. Печатные издания. Оп. Печатные издания.  Дело «Высочайшие приказы Его императорского величества».

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны).

 

62. - РГВИА. Ф. Печатные издания. Оп. Печатные издания. Дело «Высочайшие приказы Его императорского величества».

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны).

 

63. - РГВИА. Ф. 409 . Оп. 1. Д. 52891 (Послужной список подполковника 3-го запасного кавалерийского полка Щастливцева). Л. 3об.

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Герои войны).

 

64. - РГВИА. Ф. 3567. Оп. 1. Д. 124 (Журнал военных действий 15-го драгунского Переяславского императора Александра III-го, ныне Ее императорского величества государыни императрицы Марии Федоровны полка, -  с 1 января 1917 г. по 1-е марта 1917 г.).  Л. 17об.

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика – Документы. Автор - 15-й драгунский Переяславский полк).

 

65. - ГАРФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 77 (Сведения о войсковых начальниках, находящихся в Далмации в составе Адриатической группы, -  по форме N 2.). Л. 168.

 

66. - РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2.  Дело: №348. Л.  216 (286 ?)  (Срочное донесение за 10.07.1917. 15-я кавалерийская дивизия, генерал Мартынов).

С сайта: «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Документы; Автор - Мартынов).

 

67. - РГВИА. Ф. 2122. Оп. 1. Д. 525 (Операция 70-й пехотной дивизии 8, 9 и 10 июля 1917 года). Л. 268-269.

С сайта:  «Герои Великой войны» - https://gwar.mil.ru (Рубрика - Документы (Реляция боя стрелкового полка 15-й кавалерийской дивизии,  состоявшегося 10-го июля 1917 года).

 

68. - Будберг А.П. Дневник белогвардейца.

С сайта: «Военная литература» - http://militera.lib.ru/db/budberg/index.html.

 

69. - РГВИА. Ф. 3629. Оп. 1. Д. 20 (Журнал военных действий Стрелкового полка и приказы 1917 г.).  Л. 99.

 

70. - РГВИА. Ф. 3629. Оп. 1. Д. 21 (Приказы 1917г. Стрелковому полку 15 к.д.). Л. 2.

 

71. -  Россия 1917 года в эго-документах. Воспоминания   [Авт.-сост.: Н. В. Суржикова (науч. ред.) и др.].  М.  2015. С. 105 - 108.

 

72. - РГВИА. Ф. 3629. Оп. 1. Д. 21 (Приказы 1917г. Стрелковому полку 15 к.д.)  Л. 38.

 

73. - РГВИА. Ф. 3629. Оп. 1. Д. 21 (Приказы 1917г. Стрелковому полку 15 к.д.)  Л. 45-46.

 

74. - РГВИА. Ф. 3629. Оп.1. Д. 17. Л. 74-76.

 

75. - ГАРФ  Ф. 5826. Оп. 1. Д.77  (Сведения о войсковых начальниках, находящихся в Далмации в составе Адриатической группы, -  по форме N 2). Л. 168об.

 

76. - Столыпин А. Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов.  Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL. Свято-Екатерининский мужской монастырь, 2011.

С сайта:  LibKing - https://libking.ru.

 

77. - Столыпин А. Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов. Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL.  Свято-Екатерининский мужской монастырь, 2011.

С сайта:  LibKing - https://libking.ru.

 

78. - Столыпин А. Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов. Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL. Свято-Екатерининский мужской монастырь, 2011.

С сайта:  LibKing - https://libking.ru.

 

79. - Столыпин А. Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов.  Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL. Свято-Екатерининский мужской монастырь, 2011.

С сайта:  LibKing - https://libking.ru.

 

80. - РГВА. Ф. 39660. Оп. 1. Д. 146 (Материалы о борьбе с партизанами в Керченских и Аджимушкайских каменоломнях (доклад, донесения, план и др.).  Л. 29.

 

81. - Крымский конный Ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны полк. 1784-1922 / Составитель В.Т. Юрицын, В.А. Эммануэль,  при участии Г.А. Люстих. Художник Д. Четвериков. - San Francisco : Глобус, 1978.  С. 134.

 

82. - Крымский конный Ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны полк. 1784-1922 / Составитель В.Т. Юрицын, В.А. Эммануэль,  при участии Г.А. Люстих. Художник Д. Четвериков. - San Francisco : Глобус, 1978.  С.  136-137.

 

83. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину. – Харьков.  2006.   Глава 7.  Война белогвардейцев (белоказаков и вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и пахновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта: «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/07.html.

 

84. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину.  Харьков.  2006.   Глава седьмая. Война белогвардейцев (белоказаков и вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта: «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/07.html.

 

85. - РГВА. Ф. 39660. Оп. 1.  Д. 174.  Л. 37,52,75.

 

86. - РГВА. Ф. 39669. Оп. 1. Д. 174.  Л. 130.

 

87. - Крымский конный Ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны полк. 1784-1922 / Составитель В.Т. Юрицын, В.А. Эммануэль,  при участии Г.А. Люстих. Художник Д. Четвериков. - San Francisco : Глобус, 1978.  С. 141.

 

88. - ГАРФ  Ф. 5826. Оп. 1. Д.77  (Сведения о войсковых начальниках, находящихся в Далмации в составе Адриатической группы, -  по форме N 2). Л. 168об..

 

89. - РГВА. Ф. 39660. Оп. 1. Д. 174.  Л. 145. 

 

90. - Савченко В. А. Атаманщина.  Харьков. 2011.  Глава 7 -  "Черные" атаманы".

С сайта: "Библиотека электронной литературы в формате fb2" - https://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A1/savchenko-viktor/atamanschina/7.

 

91. - РГВА. Ф. 39660. Оп. 1. Д. 174.  Л. 153.

 

92. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину.  Харьков.  2006. Глава 7. Война белогвардейцев (белоказаков и Вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта: «Военная Литература»  - tp://militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html.

 

93. - РГВА. Ф. 39660. Оп. 1. Д. 174.  Л. 212, 226.

 

94. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину. Харьков.  2006. Глава 7. Война белогвардейцев (белоказаков и Вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта: «Военная Литература» - ttp://militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html.

 

95. - Цветков В.Ж. Месть или закон. Ч.2 2017 г.

С сайта: «Русская линия» - https://rusk.ru/st.php?idar=78095

 

- Маевский В. Повстанцы Украины (1918-1919 г.г.).  Новый Сад. С. 1-2, 10.

 

96. - Взятие Киева Полтавским отрядом ген. Бредова.

С сайта:  «Телескоп» - https://teleskop-by.org.

 

97. - Взятие Киева Полтавским отрядом ген. Бредова.

С сайта  «Телескоп» - https://teleskop-by.org.

 

98. - Суляк С.Г.  Русинская идентичность (на примере участия галичан в Гражданской войне)//Журнал «Русин».  2015г. N 4(42).

С сайта: «Западная Русь» - https://zapadrus.su/rusmir/istf/1557-rusinskaya-identichnost-na-primere-uchastiya-galichan-v-grazhdanskoj-vojne.html.

 

99. Скрынченко Д.В. Обрывки из моего дневника.  Москва. 2012. С.  207.

 

100. - Взятие Киева Полтавским отрядом ген. Бредова.

С сайта:  «Телескоп» - https://teleskop-by.org.

 

101. - Взятие Киева Полтавским отрядом ген. Бредова.

С сайта:  «Телескоп» - https://teleskop-by.org.

 

102. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину.  Харьков. 2006. Глава 7. Война белогвардейцев (белоказаков и Вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта:  «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html.

 

103. - С сайта: историка Сергея Владимировича Волкова. http://swolkov.org/bdorg/bdorg24.htm#1526.

 

104. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину.  Харьков.  2006. Глава 7. Война белогвардейцев (белоказаков и Вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920) .

С сайта:  «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html.

 

105. - Столыпин А. Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов.  Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL.  Свято-Екатерининский мужской монастырь.  2011.

С сайта:  LibKing - https://libking.ru.

 

106. - Альмендингер В. Симферопольский офицерский полк. Разгром войск Петлюры и действия полка на Казатинском направлении.

Источник: Библиотека Libma.ru.  http://www.libma.ru.

 

107. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину. Харьков: 2006. Глава 7. Война белогвардейцев (белоказаков и Вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта:  «Военная Литература»  - http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html.

 

108. - Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину.  Харьков. 2006. Глава 7. Война белогвардейцев (белоказаков и Вооруженных сил Юга России) против Красной Армии и махновского повстанчества в Украине (декабрь 1917 — ноябрь 1920).

С сайта:  «Военная литература»  - http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/index.html.

 

109. - Столыпин А. Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов. Conference Sainte Trinity du Patriarcate de Moscou ASBL. Свято-Екатерининский мужской монастырь, 2011.

С сайта  LibKing - https://libking.ru.

 

110. - Штейфон Б.А. Кризис добровольчества. Бредовский поход. Москва.  2017. С. 174-175.

 

111.  - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 3.  М. 1994 г. 177.

 

112.  - Керсновский А.А. История Русской армии. Т. 4.  М. 1994 г. С. 244.

 

113.  - Истоки противостояния и создание Добровольческой армии.

С сайта:  «Информационный центр AFTERSHOCK» - https://aftershock.news/?q=node/393495&full.

 

114. - Из дневника Л. А. Тихомирова (1915 г.). - Запись от 01 июня.

С сайта:  «Источник» - http://az.lib.ru.

 

115. - Св. Иоанн Златоуст. Беседы на книгу Бытия, Т. IV,  Ч. 1, Беседа 16.

С сайта: Азбука веры - https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Zlatoust/tolk_01/16.

 

116. - Шульгин В.В. 1920. Очерки (Стесселиада). - М.: Гиз, 1922 г.

С сайта: «Военная Литература» -    http://militera.lib.ru/memo/russian/shulgin_vv/05.html.

 

117. - Бунин И.А. Страна неограниченных возможностей.

Источник: http://bunin-lit.ru/bunin/public/strana-neogranichennyh-vozmozhnostej.htm.

 

118. - Слащёв-Крымский Я.А. Крым. 1920. Период поражений и картины тыла.

С сайта: «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/memo/russian/slaschov_ya/19.html.

 

119. - Лашков А., протоиерей. Есть нечто большее даже России. Это мой Бог и моя душа (К 150–летию Ивана Алексеевича Бунина).

С сайта:  «Православие.ру» - https://pravoslavie.ru/134814.html.

 

120. - Старец Паисий Святогорец. «Бог никогда не допустит случиться злу, если из него не произойдёт много добра».

С сайта: «Радио Вера» - https://radiovera.ru/starec-paisij-svjatogorec-bog-nikogda-ne-dopustit-sluchitsja-zlu-esli-iz-nego-ne-proizojdjot-mnogo-dobra.html.

 

121. - Аничков В.П. Екатеринбург-Владивосток (1917-1920).

С сайта: LIBFOX - https://www.libfox.ru/126259-30-vladimir-anichkov-ekaterinburg-vladivostok-1917-1922.html.

 

122. - Князь Мусса Бей Туганов. Вызванный на расстрел.

С сайта: Известия СОИГСИ –  http://izvestia-soigsi.ru/ru/archive/vipusk-11/242-beituganov.

 

123. - Слащёв-Крымский Я.А. Крым. 1920. Отход в Крым.

С сайта: «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/memo/russian/slaschov_ya/01.html.

 

124. - Зарубин В.Г.  Проект "Украина". Крым в годы смуты (1917—1921 гг.).

С сайта:  «Крымовед» -  http://www.krimoved-library.ru/books/proekt-ukraina-krim-v-godi-smuti-1917-1921-4.html.

 

125. - Взятие Киева Полтавским отрядом ген. Бредова.

С сайта:  «Телескоп» - https://teleskop-by.org.

 

126. - Шашкова О. Галлиполийский крест Русской Армии. Издательство: Сибирская Благозвонница. 2009 г.

С сайта:  «Электронная библиотека»  - https://iknigi.net.

 

127. – Штейнман Ф. Оступление от Одессы (январь 1920 года).

С сайта:  «Библиотека» - http://www.libma.ru.

 

128. – РГВА.  Ф. 39669. Оп. 1. Д. 174. Л. 105.

 

129. - Слащёв-Крымский Я.А. Крым. 1920. Крым к январю 1920 г.

С сайта: «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/memo/russian/slaschov_ya/02.html.

 

130. – Врангель П.Н.  Оборона Крыма //Гражданская война в России: Оборона Крыма. — М-СПб. 2003.  Глава VIII. - Все на Врангеля!

С сайта:  «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/memo/russian/vrangel1/13.html.

 

131. - Промтов М. Еще о Бредовском походе.

Источник: Библиотека Libma.ru - http://www.libma.ru.

 

132. – Штейнман Ф. Оступление от Одессы (январь 1920 года).

С сайта:  «Библиотека» - http://www.libma.ru.

 

133. - Штейфон Б. Бредовский поход//Последние бои Вооруженных сил Юга России : [сборник] / [сост., науч. ред., предисл. и коммент. С. В. Волкова].  М.  2004.

С сайта: «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=177397&p=77.

 

134. - Штейфон Б.А. Бредовский поход.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/Bred_poxod.htm.

 

135. - Штейфон Б.А. Кризис добровольчества. Бредовский поход. М. 2017. С.189-190.

 

136. - Штейфон Б.А. Кризис добровольчества. Бредовский поход. М. 2017. С. 221-224.

 

137. - Штейфон Б.А. Бредовский поход.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/Bred_poxod.htm.

 

138. - Штейфон Б.А. Кризис добровольчества. Бредовский поход.  М.  2017. С.  226.

 

139. - Штейфон Б.А. Бредовский поход.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/Bred_poxod.htm.

 

140. - Штейфон Б.А. Бредовский поход.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/Bred_poxod.htm.

 

141. - Штейфон Б.А. Бредовский поход.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/Bred_poxod.htm.

 

142. - Промтов М. Еще о Бредовском походе.

С сайта: «Библиотека Libma.ru» - http://www.libma.ru.

 

143. - Крымский конный Ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны полк. 1784-1922. / Составитель В.Т. Юрицын, В.А. Эммануэль, при участии Г.А. Люстих. Художник Д. Четвериков. San Franciscо: Глобус. 1978.  С. 188.

 

144. – Врангель П.Н. Оборона Крыма .//Гражданская война в России: Оборона Крыма. М.- СПб. 2003.  Глава X. - Последняя ставка.

С сайта:  «Военная Литература» - http://militera.lib.ru/memo/russian/vrangel1/13.html.

 

145. - Крымский конный Ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны полк. 1784-1922. ] / Составитель В.Т. Юрицын, В.А. Эммануэль, при участии Г.А. Люстих.  Художник Д. Четвериков.  San Francisco: Глобус. 1978. С. 190-192.

 

146. - Шашкова О. Галлиполийский крест Русской армии. Издательство: Сибирская Благозвонница, 2009г.

С сайта:  «Электронная библиотека»  - https://iknigi.net.

 

147. - Ряснянский С.Н. Галлиполи.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/riasnianskiy.htm.

 

148. - Крымский конный Ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны полк. 1784-1922.  / Составитель В.Т. Юрицын, В.А. Эммануэль, при участии Г.А. Люстих. Художник Д. Четвериков.  San Francisco: Глобус. 1978.  С. 190-192.

 

149. -  Ряснянский С.Н.. Галлиполи.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/riasnianskiy.htm.

 

150. - Лукаш И. Голое поле. Книга о Галлиполи. 1921 год.

С сайта: «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=180591&p=6.

 

151. – Ряснянский С.Н. Галлиполи.

С сайта:   «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/riasnianskiy.htm.

 

152. – Ряснянский С.Н. Галлиполи.

С сайта:  «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/riasnianskiy.htm.

 

153. - Лукаш И. Голое поле. Книга о Галлиполи. 1921 год.

С сайта:  «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=180591&p=7.

 

154. - Лукаш И. Голое поле. Книга о Галлиполи. 1921 год.

С сайта:  «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=180591&p=3.

 

155. - ГАРФ.  Ф. 5928. Оп.1. Д. 4.  Л. 9.

 

156. - Лукаш И. Голое поле. Книга о Галлиполи. 1921 год.

С сайта: «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=180591&p=4.

 

157. – Ряснянский С.Н. Галлиполи.

С сайта: «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/riasnianskiy.htm.

 

158. -  Ряснянский С.Н. Галлиполи.

С сайта: «Добровольческий корпус» - http://www.dk1868.ru/history/riasnianskiy.htm.

 

159. - Даватц В. Годы. Очерки пятилетней борьбы // Русская армия в изгнании. М. 2003 г.

С.  11.

 

160. - Йованович М. Русская эмиграция на Балканах. 1920-1940. Москва.  2005. С. 388.

 

161. - Раевский Н.А. Дневник галлиполийца.

С сайта: «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=122720&p=23.

 

162. - Раевский Н.А. Дневник галлиполийца.

 С сайта: - «ЛитМир» - https://www.litmir.me/br/?b=122720&p=37/

 

163. - Йованович М. Русская эмиграция на Балканах. 1920-1940. Москва. 2005. С.397.

 

164. - Радован Пулко. Центры русской эмиграции в Словении. 1920-1941. (Подготовлено: Российским Центром науки и культуры в Словении).

С сайта: «Русло» - Клуба соотечественников в Словении - ruslo.org.

 

165. - Арсеньев А. Две книги о русской эмиграции в Югославии.

С сайта: Бесплатная электронная библиотека - http://kniga.seluk.ru.

 

166. - Арсеньев А. Две книги о русской эмиграции в Югославии.

С сайта: Бесплатная электронная библиотека - http://kniga.seluk.ru.

 

167. - Радован Пулко. Центры русской эмиграции в Словении 1920-1941. (Подготовлено: Российским Центром Науки и Культуры в Словении).

С сайта: «Русло» — Клуба соотечественников в Словении - ruslo.org.

 

168. - ГАРФ. Ф. 5826. Оп. 1.  Д. 1. Л. 140. 

 

169. - Даватц В. Очерки пятилетней борьбы. С прил. полного списка знамен и регалий Рус. Армии, хранящихся в рус. церкви в Белграде. Белград.  1926 г. С. 184-185.

С сайта:  ГПБИ России - http://elib.shpl.ru.

 

170. -  ГАРФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д.42. Л. 225-226.

 

171. -  Циркулярное предписание ген. П.Н. Врангеля о задачах по сохранению кадров армии и объединению вокруг них офицерства. N 04469 от 28 марта 1924 г. Сремски Карловицы.

С сайта:  Русский Обще-Воинский Союз - http://www.rovs.narod.ru/dokumenti5.htm.

 

172. - Даватц В. Очерки пятилетней борьбы. С прил. полного списка знамен и регалий Рус. Армии, хранящихся в рус. церкви в Белграде. Белград. 1926 г. С. 190.

С сайта:  ГПБИ России - http://elib.shpl.ru.

 

173. - Йованович М. Русская эмиграция на Балканах. 1920-1940. – Москва. 2005. С.  256-257.

 

174. - ГАРФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д.42. Л. 225-226.

 

175. -  ГАРФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 77  (Сведения о войсковых начальниках, находящихся в Далмации в составе Адриатической группы, -  по форме N 2). Л. 168.

 

176. - Скрынченко Д.В. Обрывки из моего дневника. – Москва.  2012. С. 227.

 

177. - Скрынченко Д.В. Обрывки из моего дневника. – Москва. 2012. С. 149.

 

178. - Скрынченко Д.В. Обрывки из моего дневника. Москва . 2012. С. 225.