Дело  №   14

 

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

 

КРАТКАЯ СПРАВКА

 

по делу о насильственном захвате власти

большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году

 

Активное проявление советской власти в Став­ропольской губернии началось в конце 1917 года. На местах были упразднены волостные земства и заменены совдепами (Советами депутатов), в ко­торые попадали только солдаты. За отсутствием твердости власти коммунисты сорганизовались и повели широкую пропаганду идеи «диктатуры пролетариата» и «власти беднейших». Задуман­ный губернским комиссаром Временного прави­тельства совместно с городским самоуправлением и Губернской земскою управою созыв общегу­бернского народного собрания был превращен большевиками в действительности в беспорядоч­ный митинг, на котором в первую голову было упразднено демократическое земство, избранное на основании всеобщего избирательного права, и, на­конец, провозглашен переход власти к народным комиссарам и Советам. Исполнительный комитет, заменивший губернский Совет, был наделен зако­нодательной властью, и в его состав попали почти исключительно солдаты и рабочие; неугодный же большевикам крестьянский элемент был отстра­нен. Эта власть продержалась только до марта, когда на смену явилась вновь организованная цен­тральной властью Красная армия, во главе кото­рой стали безответственные люди вроде матроса Якшина, бывшего жандармского ротмистра Коппе, солдата Лупондина и других, арестовавших тот­час же председателя народных комиссаров и во­енного комиссара. Население было терроризирова­но постоянными обысками, арестами, взятием заложников, наложением пятимиллионной кон­трибуции и проч[им]. Эта власть разогнала город­скую Думу, выбранную на основании всеобщего избирательного права и состоящую в большинстве из представителей социалистических партий. Вся деятельность вновь созданных большевиками уч­реждений сводилась не к развитию общественной жизни в крае, а к полному развалу земской и го­родской деятельности. Вторая половина июня оз­наменовалась созданием карательных отрядов и особого трибунала в составе бывшего арестанта матроса Игнатьева, коменданта Прокомедова и солдата Ашихина, которые начали проводить в жизнь кровавый террор, расстреливать и зару­бать общественных деятелей и видных граждан города Ставрополя.

Все эти ужасы прекратились только после прихода Добровольческой армии.

Все вышеизложенное основано на данных, до­бытых Особой комиссией в судебно-следственном порядке.

 

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

 

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ

 

о насильственном захвате власти

большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году

 

Город Ставрополь и Ставропольская губерния, отрезанные от центра возникшей на Дону и Кубани гражданской войной, только к концу 1917 года нача­ли захватываться волнами большевистской анархии и разрухи, которым главным образом способствова­ли солдатские массы, дезертировавшие с фронта и распропагандированные уже на местах никому не известными и безответственными элементами. Ме­стная административная власть в лице губернского комиссара Временного правительства и президиума Губернского комитета общественной безопасности напрягала все усилия на борьбу с большевизмом, пытаясь заручиться даже поддержкой Дона и Куба­ни, но все усилия были напрасны. Разруха усилива­лась с каждым днем и особенно широко распростра­нялась по губернии после захвата власти в Петрограде и Москве большевиками и начала мир­ных переговоров в г. Бресте — тогда появился полный развал армии и дезертирство ее с фронта, чем воспользовались весьма умело сорганизовав­шиеся к тому времени коммунисты. Желая затя­нуть полный захват власти большевиками, губерн­ский комиссар Сторлычанов совместно с городским самоуправлением и губернской земской управой ре­шили созвать общегубернское народное собрание учредительного характера, в основу которого было положено представительство губернского земства с выборными из каждого села, все общественные организации, политические партии и даже некоторые правительственные учреждения. Однако это собра­ние было обречено на полную неудачу, так как большевистская демагогическая пропаганда нашла себе вполне подготовленную почву в деревнях, куда являлись с оружием в руках бежавшие с фронта солдаты, самовольно сменившие органы волостного земства, введенные Временным правительством и построенные на основе всеобщего, прямого, тайного и равного голосования, и заменили их совдепами (Советами депутатов), в которые угрозами и силой заставляли крестьян выбирать самих себя.

Местные крестьяне, довольно зажиточные и вполне обеспеченные землей, относились враж­дебно ко всем этим начинаниям, но не могли бо­роться с вооруженной силой и потому сдавали свои позиции. Таким образом, вместо действитель­но выборных от народа попадали в собрание за­хватчики, которые вместе с членами созванного к тому времени губернского крестьянского съезда, состоявшего также преимущественно из солдат, могли проводить в жизнь лозунги борьбы за со­ветскую власть, сулившую народу всю власть, все богатства и прелести полного безделья.

Первым симптомом перехода власти в руки черни явился разгром солдатскими массами в кон­це ноября в городе Ставрополе винного склада. Местные же Советы открыто обсуждали вопрос о необходимости скорейшего захвата власти и удале­ния от дел представителей Временного правитель­ства. К открытию Народного собрания, 30 декабря 1917 года, выяснилось, что настроение в нем явно большевистское, почему помещение, предназначен­ное для собрания, было захвачено съездом кресть­ян и воинскими частями, а на другой день, вместо организованного собрания, открылся митинг, на ко­тором тотчас же были упразднены земства в гу­бернии и всеобщее избирательное право.

Состав этого митинга, заменившего Народное со­брание, был очень оригинален и состоял почти из одних солдат, людей не местных и чуждых местным интересам. При обсуждении прав на представитель­ство в Народное собрание получились совершенно неожиданные результаты: так были исключены представители школьного союза, так как в школах и гимназиях учатся буржуи, исключены были пред­ставители почтово-телеграфного союза, так как на почте посылки пропадают, а биржевой комитет был допущен — «биржевые извозчики», по словам одно­го оратора, «народ трудовой». В ночь на 1 января под оружейную стрельбу на улицах и площадях был провозглашен переход власти к народным ко­миссарам и Советам. Было решено организовать гу­бернские Советы из 180 человек, исполнительный комитет из 30 человек и Совет народных комисса­ров как исполнительную власть из 7—8 человек. Законодательным органом явился исполнительный комитет, так как губернский Совет не был организо­ван сразу; и в него вошли, кроме коммунистов, представители других социалистических партий, которые, однако, по прошествии нескольких дней выбыли из его состава за невозможностью работать при создавшихся условиях, и большевики стали беспрепятственно проводить свою программу под девизом «диктатуры пролетариата» и «власти бед­нейших», вследствие чего разруха в губернии и го­роде стала принимать угрожающие размеры и вы­лилась в форму самосудов, грабежей и захватов, беспорядков в инородческих степях, грозивших пе­рейти в открытые бунты и мятежи.

Связи с населением центральная коммунисти­ческая власть не имела никакой, и распоряжения ее встречали явное противодействие со стороны местных органов, проводивших свою программу.

Наряду с этим, прежние учреждения, как пра­вительственные, например, губернское правление, губернское присутствие, и даже сословные, как Дворянское депутатское собрание (Дворянское депутатское собрание — орган дво­рянского  самоуправления  в  России  в   1785—1917   гг. Губернские и уездные дворянские собрания собира­лись один раз в три года. Они решали дворянские и другие местные дела,  избирали  предводителей дво­рянства, исправников и других должностных лиц. Пос­ле реформ 1860-х годов занимались в основном дела­ми дворянства.), дворянская опека (Дворянская опека — учреждение, возникшее в 1755 г. Состояло при уездном суде в составе уездного предводителя дворянства и 2—4 заседателей. Опека устанавливалась над разорившимися имениями, осо­бенно в тех случаях, когда речь шла об интересах на­следников, прежде всего сирот. Дворянская опека ре­шала также спорные наследственные вопросы, вопро­сы имущества должников, безвестно отсутствующих лиц и пр.) — продолжали свое хотя и жалкое суще­ствование, и большевистская власть требовала, чтобы в журналах заседаний этих учреждений была бы вслед за подписью председателя Совета также подпись предводителя дворянства.

Эта власть Совета фактически продолжалась до конца марта 1918 года, когда среди большевистских деятелей началась борьба за власть, а с появлением вновь образовавшегося Военно-революционного ко­митета и прибывшего из Ростова-на-Дону для борь­бы с контрреволюцией штаба матросов раздались призывы к борьбе и крови, результатом которых, по словам свидетеля Мещерикова, явились памятные ставропольские кровавые дни.

В конце концов вся власть перешла к Красной армии, которая с помощью специально присланных инструкторов от центральной советской власти ор­ганизовалась в губернии, причем под ее давлением Совет народных комиссаров стал более настойчив в смысле проявления большевистской активности, последовало распоряжение о высылке из пределов губернии местных общественных деятелей на стан­цию Кавказскую, где, по словам свидетеля Меще­рикова, «царили ужас, откуда нельзя было вы­рваться, так как эти высылки были равносильны смертной казни». 24 марта 1918 года была разогна­на городская Дума, избранная на основании всеоб­щего, тайного, равного и прямого голосования и со­стоящая из представителей социалистических партий в количестве 42 гласных, из общего числа 72. Еще задолго до разгона Думы против нее на­чался поход в советской периодической печати, а 27 февраля исполнительный комитет опубликовал положение об учреждении общегородского Совета депутатов из представителей профессиональных групп населения по куриальной-цеховой системе выборов, что, по выражению одного из представи­телей фракции социал-демократов, указывало на сплошную демагогию, кроющуюся во всей позиции большевиков, плетущихся за разнузданной толпой, что вся система выборов, установленная положени­ем об общегородском Совете, преследует одну цель — изъять интеллигенцию из выборов, обеспе­чить в Совете темное и бессознательное большин­ство, необходимое демагогам для укрепления дес­потизма. Чрезвычайное собрание Думы постановило не признавать законность роспуска и выпустило воззвание к населению. Однако 24 мар­та, когда гласные явились в помещение Думы, путь им был прегражден военным караулом под предводительством рабочего Лупатина, который под угро­зой применения силы и оружия принудил предсе­дателя очистить зал заседания. Таким образом, вся деятельность вновь созданных большевиками учре­ждений сводилась не к развитию общественной жизни в крае, а к полному развалу земской и го­родской деятельности. Образовавшийся в конце апреля Военно-революционный комитет в составе бывшего председателя Губернского исполнительно­го комитета Мещерикова, бывшего жандармского ротмистра Лупандина, бывшего прапорщика Занозина и других проявил тотчас активную деятель­ность, арестовав председателя Совета народных комиссаров Пономарева и военного комиссара Ми-рошникова. При штабе Красной армии образова­лась малая комиссия, члены которой были наделе­ны Чрезвычайными полномочиями, производили реквизиции, аресты, а потом и казни. Так, член этой Комиссии солдат Топунов 28 апреля опечатал зал заседаний окружного суда, кассу, кабинет председателя, канцелярию уголовного отделения. Из кассы было захвачено 4000 рублей, а из канце­лярии увезено имущество. В начале мая были про­изведены в связи с арестом части офицерской ор­ганизации и наступлением Добровольческой армии массовые аресты, население было обложено пяти­миллионной контрибуцией и взято из зажиточных граждан 58 заложников, причем на сессии Народ­ного собрания комиссар путей сообщения Петров заявил, что при продолжении наступления Добро­вольческой армии заложники будут расстреляны. Во второй половине июня были организованы по инициативе только что освобожденного из тюрьмы матроса Игнатьева с товарищами особые каратель­ные отряды и особый трибунал в составе матроса Игнатьева, коменданта Прокомедова и солдата Ашихина, заседавший обыкновенно ночью и санк­ционировавший синодик казнимых граждан. Пер­выми жертвами этих карательных отрядов были гласный Думы социалист Чернышев и бывший предводитель дворянства Мачконин, которые были изуродованы красноармейцами и выброшены в ок­рестностях города. Вспыхнувшее в ночь на 27 июня офицерское восстание было подавлено красноар­мейцами с особой жестокостью: ими были зверски убиты 96 видных граждан города Ставрополя.

Убийства эти прекратились только после всту­пления в город частей Добровольческой армии.

Все вышеизложенное основано на данных, до­бытых Особой комиссией в судебно-следственной порядке.

Составлено 11 апреля 1919, Екатеринодар

 

К оглавлению.