А.А. Власов²⁶¹

О БРОНЕПОЕЗДАХ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ²⁶²

После взятия Царицына войсками Кавказской армии генерала Врангеля главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал Деникин отдал 20 июня 1919 года директиву о дальнейшем развитии летней кампании 1919 года. Эта директива получила известность под названием “Московской директивы”. Ввиду успехов наших войск в первой половине июня 1919 года и взятия Царицына и Харькова главнокомандующий счел возможным указать в своей директиве на “конечную цель — захват сердца России, Москвы”. Для достижения этой цели предписывалось всем армиям Вооруженных сил Юга России продолжать решительное наступление. В частности, Кавказской армии надлежало выйти сначала на фронт Саратов—Балашев, а оттуда продолжать наступление на север. Донской армии предписывалось наступать на Воронеж и Елец. Добровольческой армии была дана важнейшая задача — наступление по кратчайшему оперативному направлению на Москву, через Курск и Орел. Для обеспечения этого наступления с запада войскам Добровольческой армии предписывалось выдвинуться также на линию рек Десны и Днепра, вплоть до его устья, и занять Киев.

Выполняя “Московскую директиву”, войска Кавказской армии продвинулись в течение месяца, с 20 июня по 20 июля, примерно на 230 верст к северу от Царицына и заняли город Камышин на Волге. Добровольческая же армия не имела возможности приступить столь же быстро к выполнению всех возложенных на нее громадных задач. Для общего наступления на широком фронте она не могла получить крупных подкреплений извне, из состава других армий. Между тем протяжение фронта Добровольческой армии уже увеличилось за полтора месяца в три раза. При разделении Кавказской Добровольческой армии в начале мая 1919 года на две армии, Кавказскую и Добровольческую, эта последняя занимала оборонительный фронт в южной части Донецкого бассейна вплоть до Азовского моря протяжением около 150 верст. Через полтора месяца, в середине июня, после взятия городов Валуйки, Белгород и Харьков и наступления к нижнему течению Днепра, протяжение фронта Добровольческой армии дошло до 500 верст. Таким образом, для дальнейшего наступления на широком фронте было необходимо усилить войска Добровольческой армии пополнениями и формированием новых частей. Для того чтобы эти части стали боеспособными, требовалось некоторое время.

На правом фланге Добровольческой армии бронепоезда могли действовать на железнодорожных линиях: Белгород—Курск, Белгород, Готня и Харьков—Ворожба. На узловую станцию Белгород прибыли 15 июня легкие бронепоезда “Офицер” и “Дмитрий Донской”. На следующий день, 16 июня, бронепоезд “Офицер” дошел на Курском направлении до станции Гостищево, примерно в 20 верстах севернее Белгорода, и вступил в бой с бронепоездами красных. Оттеснив их, бронепоезд “Офицер” занял следующую станцию Сажное и удерживал ее до вечера. В это время бронепоезд “Дмитрий Донской” был отправлен по линии Белгород—Готня охранять починку моста в 45 верстах северо-западнее Белгорода. 17 июня станция Сажное была занята нашей пехотой. Бронепоезд “Офицер” продвинулся вперед, пройдя линию цепей красных, которые скрывались во ржи. После короткого боя с двумя бронепоездами противника бронепоезд “Офицер” вернулся на станцию Сажное. Там фланговым обстрелом цепей красных он содействовал отражению атаки на батальон Марковского полка. Между тем наши батареи были вынуждены прекратить огонь, израсходовав свои снаряды. Поддерживая новую атаку своей пехоты, бронепоезда красных вышли тогда на открытую позицию. Бронепоезд “Офицер” оттеснил их своим огнем и прикрывал отход нашей пехоты, обстреливая цепи красных картечью и из пулеметов. К ночи положение наших войск было восстановлено и станция Сажное осталась за нами. В этот день бронепоезд “Офицер” получил четыре попадания: два в предохранительную платформу и два в бронеплощадки. Но броня не была пробита этими попаданиями. Были взяты в плен три красноармейца, находившиеся в цепи у полотна железной дороги. 18 июня бронепоезд “Офицер” и присоединившийся к нему бронепоезд “Дмитрий Донской” вели бой с бронепоездами и пехотой красных на участке Марковского полка близ селения Тетеревина. К вечеру красные были оттеснены. Бронепоезд “Офицер” получил попадание гаубичным снарядом в головную бронеплощадку. По показаниям перебежчиков, огнем бронепоезда “Офицер” была также подбита орудийная бронеплощадка советского бронепоезда. После этого на Курском направлении наступило затишье, продолжавшееся несколько дней.

В это время нашими войсками был взят город Екатеринослав. Перед оставлением его красные сильно повредили железнодорожный мост через реку Самару. Поэтому наши бронепоезда долго не имели возможности пройти на станцию Екатеринослав и дальше на запад для содействия нашим войскам. Но так как поддержка наших бронепоездов была необходима для развития дальнейшего наступления, то по почину командира 3-й Кубанской железнодорожной сотни есаула Гусова было начато спешное формирование в Екатеринославе еще двух новых наших бронепоездов. Первоначально им были присвоены номера 1-й и 2-й. От бронепоезда № 1 ведет свое начало легкий бронепоезд “Генерал Шифнер-Маркевич”, а от бронепоезда № 2 — легкий бронепоезд “Доброволец”. Командиром бронепоезда № 2 был назначен полковник Бурков. Команда состояла первоначально из 11 офицеров и 2 вольноопределяющихся. Бронепаровоз и бронеплошадки предполагалось соорудить на заводе Южно-Русского металлургического общества из материалов, оставленных красными и предназначавшихся для их бронепоездов.

Сформированный в Керчи бронепоезд № 3, состоявший из двух половин с легкими и тяжелыми орудиями, поддерживал в первой половине июня наступление наших войск в Крыму, вплоть до Сивашского моста. Во время починки этого моста, поврежденного красными, бронепоезд оставался несколько дней на станции Джанкой. Там было получено 17 июня предписание начальника бронепоездных дивизионов о том, что бронепоезд № 3 переформировывается в 5-й бронепоездной дивизион в составе двух легких и одного тяжелого бронепоезда. Легкие бронепоезда получили названия: “Коршун” и “Генерал Марков”. Командиром бронепоезда “Коршун” был назначен капитан Магнитский²⁶³, а командиром бронепоезда “Генерал Марков” — капитан Сипягин²⁶⁴. Формирование этих легких бронепоездов задержалось, так что они могли выйти на фронт лишь в конце августа. Тяжелый бронепоезд получил название “Непобедимый”. Командиром его был назначен полковник Кузнецов. Численность его команды, состоявшей в период крымских боев из 15 офицеров и 3 вольноопределяющихся, была доведена до 30 человек. 25 июня бронепоезд “Непобедимый” отправился на фронт к Александровску, примерно в 50 верстах к югу от Екатеринослава, в составе одной бронеплощадки с 100-миллиметровым морским орудием, под командой старшего офицера бронепоезда капитана Савицкого. Другая бронеплощадка перестраивалась в это время в Севастопольском порту. Через несколько дней эта перестроенная бронеплощадка прибыла на фронт на смену первой бронеплощадке, которая была также отправлена в Севастополь для переделки. Переделка состояла в том, что орудия были подняты на высокие цилиндрические установки. Это увеличило дальность огня до 14 верст. Кроме того, на площадках были построены бронированные казематы и погребки для снарядов. На одной из бронеплощадок была установлена на крыше каземата выдвижная командирская вышка для наблюдения.

Между тем в тылу Вооруженных сил Юга России, на северо-восточном Кавказе, обстановка была неспокойной и требовала присутствия значительного количества наших войск. При них был оставлен сформированный в январе 1919 года легкий бронепоезд “Терец” под командой капитана Лойко²⁶⁵. В начале июня 1919 года бронепоезд “Терец” был придан Грозненскому отряду генерала Колесникова²⁶⁶ и находился по большей части на станции Грозный. 20 июня было получено приказание начальника Южной группы войск Северного Кавказа перейти на узловую станцию Беслан, в 20 верстах к северу от Владикавказа, для содействия отправке в состав наших войск всадников-ингушей. Требование об этом было предъявлено правителю Ингушетии. 23 июня бронепоезд “Терец” прибыл на станцию Назран, в 20 верстах к востоку от узловой станции Беслан, с пустым эшелоном для погрузки. Для этой погрузки всадников-ингушей был дан срок до 15 часов. К этому времени бронепоезд “Терец” возвратился на станцию Назран. При приближении к станции стала слышна ружейная стрельба и было замечено, что уже погрузившиеся в вагоны всадники-ингуши поспешно выводят обратно своих лошадей, направляются бегом к ближайшим зданиям и скрываются за ними. Навстречу бронепоезду подбежали начальник станции и два офицера нашей контрразведки. Они сообщили, что часть всадников начала грузиться в вагоны под руководством офицеров, однако большая часть ингушей воспротивилась погрузке и открыла стрельбу. Один из офицеров был убит. Ввиду полученного строгого приказания не открывать огня, бронепоезд принял подбежавших к нему лиц, пропустил пустой эшелон и вслед за ним отошел к станции Беслан. 24 июня бронепоезд “Терец” участвовал в наступлении на станцию Назран в составе нашего отряда, в который входили: Улагаевский, 6-й и 12-й пластунские батальоны, часть Апшеронского пехотного полка, Сунженско-Владикавказский полк Терского казачьего войска и две батареи.

Отправленный в ремонт на станцию Юзово легкий бронепоезд “Генерал Корнилов” получил три новые артиллерийские бронеплощадки системы полковника Голяховского, с вращающимися башнями для орудий, после чего возвратился в Белгород 7 июля. С 8 по 18 июля бронепоезд действовал по линии Белгород—Волчанск совместно с частями Алексеевского полка. На линии Белгород—Курск находился в начале июля тяжелый бронепоезд “Грозный”. Он выходил к позиции наших войск у станции Сажное, в 30 верстах от Белгорода, чтобы бороться с приближавшимися бронепоездами красных. Первоначально бронепоезд “Грозный” выезжал в этот период в составе одного пятидюймового и одного шестидюймового орудия. Но вскоре обнаружились многочисленные недостатки английских пятидюймовых орудий: частые осечки, неправильный откат и малый угол обстрела. Тогда бронепоезд “Грозный” стал выезжать в составе двух шестидюймовых орудий, между тем как пятидюймовые орудия пришли в негодность и были отправлены на завод в Харьков. Со стороны красных появился на этом участке бронепоезд “Черноморец”. Он был тогда вооружен двумя 105-миллиметровыми орудиями с дальностью стрельбы до 14 верст и потому мог оставаться вне досягаемости орудий бронепоезда “Грозный”. 7 июля на Курское направление был временно вызван легкий бронепоезд “Офицер”, который поддерживал наступление частей Корниловского полка на селение Лески. Починив железнодорожный путь, бронепоезд вышел вперед и своим огнем принудил к молчанию батарею красных, несмотря на ответные выстрелы тяжелого бронепоезда противника. 8 июля бронепоезд “Офицер” вернулся на линию Белгород—Готня и в течение ближайших дней несколько раз вел перестрелку с бронепоездами красных между станциями Томаровка и Герцовка, в расстоянии примерно 40 верст к северо-западу от Белгорода. 16 июля было замечено, что два неприятельских бронепоезда продвигаются к станции Герцовка. Бронепоезд “Офицер” вышел вперед на открытую позицию, вступил с ними в бой и вскоре оказался под сильным обстрелом 42-линейных и легких орудий противника. Нашим огнем один из неприятельских бронепоездов был подбит и принужден замолчать. Но в то же время тяжелый неприятельский снаряд попал в паровоз бронепоезда “Офицер”, пробил броню и разорвался в котле. Вырвавшимся паром были тяжко обожжены машинист Никитин и его помощник Ефременко, которые потом оба умерли от ожогов, а также офицер связи прапорщик Бедрик. Не имея возможности двигаться, бронепоезд “Офицер” продолжал все-таки вести огонь. Тогда вспомогательный поезд под командой хорунжего Щекина подошел к бронепоезду под жестоким обстрелом противника, взял боевой состав бронепоезда на фаркоп и вывез его в тыл. Неприятельский снаряд попал в вагон вспомогательного поезда, причем разрывом были убиты два солдата и несколько солдат ранены. По возвращении из этого боя была получена телеграмма командующего Добровольческой армией с благодарностью за доблестную работу бронепоезда.

На рассвете 7 июля бронепоезд “Слава Офицеру” прошел вторую будку и в полной тишине продолжал двигаться вперед. Когда стало совсем светло, бронепоезд миновал слободку с мельницей и подошел к полю ржи. Внезапно из этой ржи была открыта по бронепоезду ружейная стрельба залпами. Бронепоезд отвечал пулеметным огнем, но во ржи противника не было видно. Тогда поручик Белавенец вышел из бронепоезда с пулеметным взводом. Пулеметы были быстро установлены около полотна на сваленном вагоне и на деревянных щитах. После этого наш пулеметный огонь стал более действительным и красные поспешно отошли. Пулеметный взвод вернулся на бронепоезд “Слава Офицеру”, который снова медленно двинулся вперед. Вскоре был замечен идущий навстречу неприятельский бронепоезд “Товарищ Егоров”. Бронепоезд “Слава Офицеру” открыл частый огонь из своих трех орудий по советскому бронепоезду и появившейся пехоте и артиллерии противника. Красные стали отходить к станции Коломак, и несколько эшелонов ушло с нее в сторону следующей станции Искровка. На расстоянии около 100 сажен от станции Коломак бронепоезд “Слава Офицеру” должен был остановиться из-за взорванного пути. Тогда командир бронепоезда капитан Харьковцев вышел из боевого состава с пулеметным взводом, атаковал станцию и занял ее. Пулеметы с бронепоезда были установлены на платформе и расстреливали отходящую конницу и артиллерию красных. Однако действия наших войск в этот день не были достаточно согласованны. Бронепоезд “Слава Офицеру” атаковал станцию Коломак самостоятельно, между тем как начало наступления остальных наших войск было назначено на 7 часов утра. Бронепоезд “Слава Офицеру” не мог долго держаться один у станции Коломак до подхода нашей пехоты и тяжелого бронепоезда “Иоанн Калита”. Красные оправились от неожиданности и перешли в наступление на станцию Коломак при поддержке своего бронепоезда. На бронепоезде “Слава Офицеру” заклинилось головное орудие, так что он не мог отвечать на обстрел. Наш пулеметный взвод, занимавший станцию, оказался в тяжелом положении. Неприятельские снаряды стали попадать в здание станции, осыпая наших пулеметчиков обломками досок и кирпичей. Один из пулеметов был разбит. Один пулеметчик был убит, а другой ранен. Командир бронепоезда капитан Харьковцев приказал отходить. Под жестоким пулеметным и ружейным огнем чины бронепоезда подобрали раненого и отошли к своему боевому составу. После этого бронепоезд “Слава Офицеру” стал медленно двигаться назад. Когда он прошел около 200 сажен, то оказалось, что позади бронепоезда неприятельским снарядом поврежден путь. Красные заметили трудное положение бронепоезда и продолжали наступление. Несколько человек из состава команды были высланы навстречу красным, чтобы подорвать путь и не дать неприятельскому бронепоезду подойти вплотную. Тем временем производилась спешная починка поврежденного пути позади бронепоезда для его дальнейшего отхода. Был снова высажен пулеметный взвод для охраны работающих. Под сильным обстрелом батареи и бронепоезда красных железнодорожный путь был наконец исправлен, и бронепоезд “Слава Офицеру” благополучно вернулся на соседнюю с востока станцию Водяная.

11 июля в Харьков прибыл легкий бронепоезд “Орел” и получил приказание отправиться на линию Харьков—Полтава в распоряжение командира Самурского полка полковника Звягина. 12 июля бронепоезд поддерживал наступление батальона Самурского полка на станцию Искровка, примерно в 5 верстах к западу от станции Коломак. Во время боя с артиллерией красных оба орудия бронепоезда испортились 13 июля на фронт была спешно вызвана пулеметная площадка бронепоезда “Орел”, так как красные повели наступление на станцию Искровка под прикрытием сильного артиллерийского огня. Пулеметная площадка бронепоезда “Орел” была поддержана в этот день огнем тяжелого бронепоезда “Иоанн Калита”, который был отправлен затем на линию Харьков—Ворожба. После боя противник был принужден отойти в исходное положение. На следующий день, 14 июля на бронепоезде “Орел” было исправлено первое орудие и заменено второе орудие. Наши бронепоезда вышли на фронт к станции Искровка в следующем порядке: легкие бронепоезда “Генерал Дроздовский” и “Орел” и вновь прибывший на это направление тяжелый бронепоезд “Князь Пожарский”. Противник открыл сильный артиллерийский огонь по нашим бронепоездам, которые согласно приказанию не отвечали на него в течение трех часов. Затем с помощью наблюдателя бронепоезда “Князь Пожарский” были обнаружены батарея и бронепоезд красных. Тогда артиллерийским огнем наших бронепоездов противник был принужден замолчать. Наши бронепоезда постепенно продвинулись на 7 верст к западу от станции Искровка и подошли к следующей станции Скороходово, но с наступлением темноты отошли обратно.

На направлении Лозовая — Полтава действовали первоначально легкие бронепоезда — “Дмитрий Донской”, “Витязь” и “Генерал Шкуро” — и не долго тяжелый бронепоезд “Князь Пожарский”. Бронепоезд “Дмитрий Донской” прибыл на это направление, на станцию Константиноград, 24 июня. Боевая часть его состояла тогда из двух высоких четырехосных бронеплощадок. На каждой было установлено по одному 7 5-миллиметровому морскому орудию, защищенному полубашней. Особой пулеметной бронеплощадки не было, а имевшиеся 12 пулеметов разных систем помещались в амбразурах орудийных площадок. В ближайшие дни на фронте было спокойно. Бронепоезд “Дмитрий Донской” получил задачу оборонять станцию Константиноград от советского бронепоезда, находившегося на станции Карловка, примерно в 30 верстах западнее. Для этого бронепоезд “Дмитрий Донской” выходил на целый день к разъезду Кумы и станции Данная, примерно в 15 верстах от Константинограда в сторону противника. На этот же участок выезжал и бронепоезд “Генерал Шкуро”, боевая часть которого состояла из одной бронеплощадки с двумя трехдюймовыми орудиями. У бронепоезда “Дмитрий Донской” было преимущество над неприятелем в смысле дальнобойности орудий. Но запас 75-миллиметровых снарядов был очень ограничен, и скорого пополнения его не ожидалось. Поэтому было приказано соблюдать при стрельбе строгую экономию снарядов. Стрельба велась при помощи цейссовской трубы. 1 июля командир бронепоезда “Дмитрий Донской” капитан 2-го ранга Бушей отбыл в Каспийскую флотилию вместе со всеми служившими на бронепоезде морскими офицерами. Во временное командование бронепоездом вступил капитан Лихачев.

День взятия войсками Добровольческой армии города Полтавы указывается в разных источниках неодинаково: от 12 до 15 июля. Последнее число представляется более вероятным. В этот день со стороны Харькова приближались к Полтаве легкие бронепоезда “Орел” и “Генерал Дроздовский” и одна площадка тяжелого бронепоезда “Князь Пожарский” под командой поручика Машорина²⁶⁷. Со стороны Лозовой подходили к Полтаве легкие бронепоезда “Дмитрий Донской” и “Витязь”. В 3 верстах от Полтавы бронепоезд “Орел” вступил в бой с отходившими красными. Связь между отдельными нашими частями не была налажена. Поэтому, подходя к стрелкам станции Полтава, бронепоезд “Орел” принял двигавшийся по другой линии бронепоезд “Дмитрий Донской” за неприятеля и открыл по нему огонь. Несколько орудийных выстрелов, по счастью, не причинили вреда. Бронепоезд “Дмитрий Донской” несколько отошел, и с него были высланы чины команды с национальным флагом, чтобы прекратить недоразумение. Наши бронепоезда лишь вечером смогли войти на станцию Полтава, где было захвачено много поездных составов. После взятия Полтавы бронепоезд “Орел” был отправлен на линию Харьков—Ворожба. Бронепоезд “Витязь” наступал по линии Полтава—Кременчуг. Бронепоезд “Дмитрий Донской” продвинулся по линии на Киев до станции Решетиловка, примерно в 30 верстах от Полтавы. Там наступление наших частей было задержано бронепоездом красных. Бронепоезд “Дмитрий Донской” вступил с ним в бой, заставил отойти, и станция Решетиловка была нами занята. В этом бою были израсходованы последние 75-миллиметровые снаряды бронепоезда “Дмитрии Донской”. На следующий день бронепоезд получил приказание отправиться для ремонта на станцию Юзово.

Во второй половине июля 1919 года Вооруженные силы Юга России занимали широкий фронт примерно в 1200 верст. В это время произошли перемены в советском высшем командовании. С ними совпала разработка нового плана большого наступления красных против Вооруженных сил Юга России. Главнокомандующим всеми советскими войсками вместо Вацетиса был назначен Каменев. Командующим Южным фронтом стал Егорьев, сменивший Гиттиса. Директива штаба советского Южного фронта задавалась целью нанести поражение войскам генерала Деникина посредством сочетания наступлений двух сильных войсковых групп. Для главного удара предназначалась группа войск под командой Шорина в составе 9-й и 10-й советских армий и подкреплений, подвозившихся в район Ртищево—Аткарск—Маратов. Группа Шорина должна была отбросить войска Кавказской армии генерала Врангеля, которая к этому времени заняла город Камышин на Волге. Ее передовые части продвинулись до местности в 80 верстах к югу от Саратова. В дальнейшем предполагалось вытеснить Кавказскую армию из Царицына и развивать оттуда наступление советских войск веером: на запад и юго-запад. Вспомогательный удар был поручен группе под командой Селивачева, в составе частей 8-й и 13-й советских армий. Предполагалось довести численность войск этой группы до 37 000 человек при 250 орудиях. Войска группы Селивачева должны были наступать с севера на юг, по направлению Старый Оскол—Валуйки—Купянск, против левого фланга Донской армии и правого фланга Добровольческой армии. С занятием красными Купянска, к востоку от Харькова, создавалась угроза прорыва между Донской и Добровольческой армиями и нового вторжения советских войск в Донецкий бассейн.

Пока красные готовились к выполнению своего плана, правый фланг Добровольческой армии еще не мог во второй половине июля 1919 года предупредить противника и перейти в общее наступление, указанное так называемой “Московской директивой” главнокомандующего. На главном направлении Харьков—Белгород—Курск и на направлении Харьков—Ворожба наши войска за две недели почти не продвинулись. Лишь в промежутке между этими линиями было предпринято наступление ограниченными силами на узловую станцию Готня, примерно в 70 верстах к северо-западу от Белгорода. Нашим бронепоездам приходилось между тем вести почти ежедневные бои с советскими бронепоездами на железнодорожных линиях в районе правого фланга Добровольческой армии. Чтобы бороться с численным превосходством красных, приходилось часто перебрасывать отдельные наши бронепоезда с одной линии на другую. Таким образом, характерное качество бронепоездов — их подвижность — принесло очень большую пользу. На линии Белгород—Курск наши войска занимали фронт около станции Сажное, примерно в 30 верстах к северу от Белгорода. Около 20 июля на это направление прибыли легкие бронепоезда “Генерал Корнилов” и “Слава Офицеру” и тяжелый бронепоезд “Иоанн Калита”. В ночь на 20 июля бронепоезд “Слава Офицеру” произвел починку пути между станциями Сажное и Беленихино и на рассвете внезапно подошел к станции Беленихино. Занимавшие станцию красные сначала поспешно отступили. Но затем подошел неприятельский бронепоезд и открыл весьма меткий огонь. Не имея поддержки со стороны наших войск, бронепоезд “Слава Офицеру” после перестрелки отошел. В это время боевая часть тяжелого бронепоезда “Иоанн Калита” состояла из одной бронеплощадки с 42-линейным орудием на колесном лафете, двух бронеплощадок с шестидюймовыми морскими орудиями и одной пулеметной площадки с шестью пулеметами. Обычно бронеплощадки с шестидюймовыми орудиями выходили в бой поочередно. Они часто нуждались в мелком ремонте. Перед открытием огня бронепоезд “Иоанн Калита” расцеплялся на три части: две орудийные бронеплощадки и бронепаровоз с пулеметной площадкой. Расстояние между частями бронепоезда было около 10 сажен. Стрельба велась обычно на дистанции от 5 до 8 верст. При этом стремились незаметно остановить боевой состав в так называемой “посадке”, то есть под прикрытием деревьев и кустов, посаженных вдоль железнодорожного полотна. Таковых было довольно много на линии Белгород—Курск. Для успеха маскировки требовалось, чтобы паровоз не дымил заметно. Управление огнем велось с наблюдательного пункта, который мог быть на расстоянии до 2 верст от бронепоезда и соединялся с ним телефонной линией. При командире на наблюдательном пункте должны были находиться: офицер-наблюдатель, телефонисты и еще человека три из команды для охраны. Скорость стрельбы могла доходить для 42-линейного орудия до трех выстрелов в минуту, а для шестидюймовых орудий она не превышала одного выстрела в шесть минут. Запас снарядов на бронепоезде “Иоанн Калита” был в течение июля 1919 года достаточный.

23 июля легкий бронепоезд “Слава Офицеру” вышел на позицию и попал под сильный обстрел красных. Взрывом неприятельского снаряда был убит на бронепоезде подпоручик Голицынский и несколько человек ранено. 26 июля прибыл на Курское направление бронепоезд “Офицер”, участвовавший перед тем во взятии узловой станции Готня. В составе одной бронеплощадки он занимал позицию у станции Сажное, а 29 июля в составе трех бронеплощадок вышел на разведку в сторону следующей к северу станции Беленихино. Не доезжая 2 верст до этой станции, бронепоезд был обстрелян тяжелым бронепоездом красных и отошел обратно на станцию Сажное без потерь. 31 июля бронепоезд “Офицер” получил приказание занять к полудню следующего дня станцию Прохоровка, примерно в 25 верстах к северу от станции Сажное, и удерживать ее до подхода нашей пехоты. Ему должен был оказать поддержку тяжелый бронепоезд “Иоанн Калита”. В 22 часа бронепоезд “Офицер” вышел в направлении станции Беленихино и приступил, пользуясь темнотой, к починке железнодорожного пути.

На рассвете 1 августа бронепоезд “Офицер” незаметно подошел на расстояние 2 верст к двум бронепоездам красных, которые стояли севернее станции Беленихино, и открыл по ним огонь из своих трех орудий. Неприятельские бронепоезда стали поспешно отходить, не стреляя. Бронепоезд “Офицер” преследовал их, развивая полный ход. Позднее было установлено, что один из этих двух советских бронепоездов был бронепоезд “Черноморец”. Он считался сильнейшим неприятельским бронепоездом на этом участке фронта, был вооружен дальнобойными морскими орудиями и часто вступал в бой с нашими бронепоездами. Его уклонение от боя 1 августа объяснялось, по-видимому, тем, что он был захвачен врасплох, когда на нем был почти израсходован запас снарядов. Сохранился текст обращения по телеграфу командира этого советского бронепоезда к его начальству. Командир требовал в самых грубых выражениях скорейшей доставки снарядов. Уходившие бронепоезда красных миновали станцию Прохоровка, не останавливаясь. Преследуя неприятеля, бронепоезд “Офицер” ворвался на станцию, где находились поездные составы с пехотой красных. Они были расстреляны в упор пулеметным огнем с бронепоезда. Многие красноармейцы не успели даже одеться и спасались бегством в одном белье. На станции Прохоровка были захвачены пленные, жилые составы, поезд-баня, аптека, полковая канцелярия, цейхгауз и составы с боевыми припасами. Немедленно были произведены маневры, и часть вагонов с военными грузами была прицеплена к вспомогательному поезду. Между тем бронепоезда красных остановились на закрытой позиции и начали обстреливать станцию Прохоровка из 105-миллиметровых орудий. С окраины селения и из-за кустов советская пехота открыла по бронепоезду “Офицер” ружейный и пулеметный огонь, а затем повела наступление в сторону входных стрелок станции. Подошедший тяжелый бронепоезд “Иоанн Калита” не мог сразу оказать поддержку, так как не успел найти удобный наблюдательный пункт и имел лишь ограниченный угол обстрела. Ввиду этого бронепоезд “Офицер” был вынужден временно отойти со станции Прохоровка к ее входному семафору. Через час подошла наша пехота. Бронепоезд “Иоанн Калита” открыл огонь по бронепоездам красных. Наше наступление возобновилось. Преследуя снова отходящие неприятельские бронепоезда, бронепоезд “Офицер” одновременно обстреливал с бортов цепи пехоты красных и дошел до следующей станции Ельниково. Здесь бронепоезд был встречен огнем взвода 42-линейных орудий. Но он продолжал продвигаться дальше, зашел во фланг стрелявших орудий и заставил их замолчать. При дальнейшем продвижении бронепоезд “Офицер” подошел к узловой станции Ржава (до войны 1914 года она носила название Клейнмихелево и находилась примерно в 25 верстах к северу от станции Прохоровка). Бронепоезд застиг врасплох и обстрелял еще неразвернувшуюся пехоту красных. Красноармейцы залегли и не решались даже стрелять. Фронт противника был таким образом прорван. Бронепоезд “Офицер” ворвался на станцию Ржава в сопровождении своего вспомогательного поезда и тяжелого бронепоезда “Иоанн Калита”. У бугров, занятых пехотой красных, было оставлено охранение из состава команды бронепоезда “Иоанн Калита”. В это время происходила эвакуация станции. Часть поездных составов красных отошла на запад по железнодорожной ветке на Обоянь. Нами были захвачены вагоны со снарядами, патронами и винтовками, канцелярии двух советских полков и часть эшелона артиллерийского снабжения, уходившего под нашим огнем по главной линии на Курск. Оборудование станции Ржава было немедленно снято, произведены маневры, и еще несколько вагонов с военным грузом прицеплено к вспомогательному поезду. Между тем красные при поддержке двух батарей повели в месте прорыва фронта наступление на оставленное нами охранение с пулеметным взводом. Пребывание наших бронепоездов на станции Ржава в большом удалении от остальных наших войск становилось опасным. Под сильным огнем противника колонна наших поездов прорвалась обратно к станции Ельниково. На подъеме вспомогательный поезд, шедший вторым, получил два попадания снарядами и был разорван на две части. Вагоны, бывшие в хвосте, покатились на шедший сзади бронепоезд “Иоанн Калита”. Однако крушение было предотвращено, и покатившиеся под уклон вагоны были снова сцеплены с составом вспомогательного поезда. С наступлением темноты бронепоезда пришли на станцию Прохоровка, вывезли захваченные там поездные составы и отошли дальше, в Белгород. За день 1 августа бронепоезд “Офицер” прошел с боем до 45 верст и захватил три станции с находившимися на них воинскими составами. Однако прорыв фронта красных и смелое проникновение наших бронепоездов глубоко в расположение противника не были использованы.

За несколько дней перед этим бронепоезд “Офицер” принял участие в наступлении наших войск вдоль соседней линии Белгород—Готня, которое началось 23 июля. На следующий день, 24 июля, бронепоезд “Офицер”, двигавшийся в голове колонны наших бронепоездов, подошел к станции Готня, где был встречен сильным огнем бронепоездов красных. Несмотря на это, бронепоезду “Офицер” удалось починить поврежденный путь и двинуться дальше в атаку на неприятеля. Нашим снарядом было подбито головное орудие советского бронепоезда “Воля”. Ведя бой с пехотой красных, бронепоезд “Офицер” вошел на станцию Готня. В это время к станции подходил по линии Северо-Донецкой железной дороги со стороны Харькова наш недавно сформированный легкий бронепоезд “Дроздовец”, командиром которого был капитан Рипке. По ошибке он открыл огонь по бронепоезду “Офицер”. Снаряды его, к счастью, не причинили вреда, и недоразумение вскоре выяснилось. К вечеру бронепоезд “Офицер” преследовал отходящих красных в западном направлении на расстоянии около 7 верст, вплоть до станции Свекловичная, где был разобран путь. Отступающие части красных, обстрелянные из пулеметов, рассеялись. 26 июля на станцию Готня прибыл с Курского направления бронепоезд “Слава Офицеру” и на следующий день продвинулся до станции Юсупове, в 15 верстах к северу от станции Готня. Оказалось, что советские войска уже покинули станцию Юсупове и на ней оставалось лишь несколько женщин. Однако 29 июля, когда наступление наших войск прекратилось, красные перестали отходить и сами перешли в наступление на станцию Юсупове. Они были отброшены огнем бронепоезда “Слава Офицеру” и подошедшего бронепоезда “Иоанн Калита”.

После участия во взятии Полтавы легкий бронепоезд “Орел” получил приказание идти на станцию Богодухов, на линии Харьков—Ворожба, в 75 верстах от Харькова, где и поступил в распоряжение командира Дроздовского полка. 17 и 18 июля бронепоезд выезжал к разъезду Спицын, примерно в 20 верстах к северо-западу от Богодухова. Там бронепоезд нес службу охранения на участке 4-го батальона Дроздовского полка и вел орудийную перестрелку с бронепоездами противника. 19 июля бронепоезду “Орел” было приказано произвести разведку расположения артиллерии красных в направлении на станцию Кириковка. В 6 часов вечера бронепоезд в составе небронированного паровоза, двух орудийных площадок и одной пулеметной площадки вышел с разъезда Спицын и миновал 2-ю будку, где находилось сторожевое охранение от 14-й роты Дроздовского полка. Продвинувшись еще на 1 версту в сторону противника, бронепоезд “Орел” оказался на открытом месте и попал под обстрел двухорудийной 42-линейной батареи красных и советского бронепоезда. Этот бронепоезд вел огонь по бронепоезду “Орел”, а 42-линейная батарея сосредоточила между тем свой огонь по 2-й будке и метко пристрелялась к железнодорожному полотну. Так как расположение артиллерии противника было обнаружено и задача таким образом выполнена, то бронепоезд “Орел” начал отходить, отстреливаясь. Красные открыли частый заградительный огонь по железнодорожному полотну близ 2-й будки. Вскоре 42-линейный снаряд пробил крышу площадки 1-го орудия бронепоезда “Орел” и разорвался внутри, вблизи от начальника орудия поручика Дахнова. Внутренняя деревянная обшивка площадки загорелась. Начали рваться патроны в пулеметных лентах. Опаленные чины команды орудия стали спрыгивать с площадки, срывая с себя горящую одежду. На горящей боевой площадке остались только смертельно раненный, с оторванными ногами, поручик Дахнов и подпоручик Дарий. Последний успел сообщить по телефону на паровоз о необходимости остановить бронепоезд и отцепить площадку, так как взрыв находившихся на ней снарядов угрожал всей боевой части. После остановки бронепоезда и в условиях крайней опасности, ибо взрыв бронеплощадки мог произойти каждую секунду, к ней подбежали поручик Безъязычный и вольноопределяющийся Кечеджи. Тогда подпоручик Дарий вынес с площадки тяжело раненного поручика Дахнова, передал его подбежавшим и спрыгнул на полотно. Одновременно с этим командир вспомогательного поезда № 6 подпоручик Марошкин быстро отцепил от состава горящую боевую площадку. Бронепоезд немедленно двинулся назад, и почти тотчас же произошел взрыв площадки 1-го орудия. Взорвались 119 снарядов 75-миллиметрового калибра. Несмотря на жестокий обстрел, бронепоезд остановился, и раненый поручик Дахнов и обожженные солдаты были помещены в пулеметную площадку. После этого бронепоезд отошел в Богодухов. По прибытии туда вечером поручик Дахнов был отправлен в Харьков, где на следующий день умер от ран. Через несколько дней была получена благодарность за самоотверженную службу от командира 1-го корпуса генерала Кутепова.

Между тем начавшееся 1 августа наступление советских армий Шо-рина продолжало развиваться с успехом для красных, и они вскоре заняли Камышин. 3 августа бронепоезд “Генерал Алексеев” наткнулся на разобранный красными путь в нескольких верстах к западу от Новохоперска. Головная бронеплощадка сошла с рельс. Чины подошедшего вспомогательного поезда приступили к ее подъему. Во время этой работы красные открыли по бронепоезду редкий артиллерийский огонь с большого расстояния. Обстрел этот не причинил вреда, и через час бронеплощадка была поднята. С 4 по 7 августа происходили боевые действия в районе станции Некрылово, около 10 верст к западу от Новохоперска. Бронепаровоз был послан в тыл, на станцию Поворино, для небольшого ремонта, и бронепоезд “Генерал Алексеев” выходил на разведку и в бой с обыкновенным паровозом. 7 августа к вечеру бронепоезд возвратился после очередного выезда на станцию Новохоперск. Поздно вечером неожиданно прибыл из Поворино находившийся там аля ремонта бронепаровоз. Вольноопределяющийся механик бронепа-ровоза доложил командиру бронепоезда, что он ушел со станции Поворино, когда станция эта спешно эвакуировалась. Бой шел уже у самой станции. Командир бронепоезда “Генерал Алексеев” полковник Шамов²⁶⁸ приказал немедленно идти на узловую станцию Поворино в следующем порядке: впереди один бронепаровоз, за ним боевой состав бронепоезда с обыкновенным паровозом и с прицепленными к нему вагонами “резерва”, а позади вспомогательный поезд. При движении через последнюю станцию перед Поворино присоединился еще короткий поездной состав коменданта этой станции. Около 2 часов ночи на 8 августа поезда подошли тихим ходом к станции Поворино. Бой там уже кончился, и царила полная тишина. Было ясно, что станция оставлена нашими частями и занята красными, ничем не выдававшими своего присутствия. В полной боевой готовности поезда начали входить на большую узловую станцию. У одной из входных стрелок был обнаружен стрелочник. Его взяли на шедший впереди бронепаровоз для того, чтобы он помог выйти на Царицынское направление. Станция была полностью освещена, но, кроме этого стрелочника, не было видно ни одного человека. Позднее было выяснено, что красные занимали станцию Поворино, но притаились. Им сначала не было известно, что к западу от станции Поворино отрезан наш бронепоезд. А¹ потом они не хотели портить пути, рассчитывая на скорый подход своих бронепоездов. Когда бронепоезд “Генерал Алексеев” уже подходил к выходным стрелкам, позади раздался сильный грохот от столкновения поездных составов. Прибежавшие чины вспомогательного поезда сообщили, что шедший последним комендантский состав врезался в их поезд. При создавшейся обстановке нельзя было тратить время на поднятие состава и очистку пути. Поэтому команда вспомогательного поезда и комендантская команда были приняты на состав бронепоезда, и движение продолжалось. Когда командир бронепоезда убедился в том, что удалось выйти на нужное направление, он приказал отпустить стрелочника со станции Поворино. Бронепоезд пошел тихим ходом в сторону станции Алексиково. Где-то еще шел бой, но настолько далеко, что выстрелов орудий не было слышно и только отблески вспышек от выстрелов отражались на ночном небе наподобие зарниц. Несколько верст было пройдено в полной тишине. Для большей безопасности вперед была пущена дрезина, на которую поместились офицер и четыре солдата бронепоезда. Вдруг впереди дрезины раздалось несколько ружейных выстрелов. Дрезина была остановлена, снята с рельс и погружена на контрольную площадку боевой части бронепоезда. Впереди пошел бронепаровоз. Когда было пройдено около 200 шагов, в темноте было обнаружено начало какой-то цепи, укрывавшейся в канаве близ железнодорожного полотна. Два офицера бронепоезда соскочили с бронеплошадки и схватили солдата, находившегося на фланге цепи, с возгласом: “Какой части?” Оказалось, что это донская сотня охранения, оставленная отошедшими от станции Поворино частями. Командир сотни дал некоторые сведения об обстановке, и бронепоезд продолжал движение к станции Алексиково. На рассвете 8 августа бронепоезд подошел к этой станции. Перед нею стояло несколько составов, так как паровоз одного из отходивших от Поворино поездов сошел с рельс всеми скатами. Не было возможности поднять его, и еще ночью была начата постройка обводного пути. По окончании этой постройки бронепоезд “Генерал Алексеев” смог войти на станцию Алексиково, где был оставлен “резерв”. В тот же день, 8 августа, бронепоезд получил боевое задание: вернуться для разведки к станции Поворино. Примерно в 6 верстах от Поворино бронепоезд “Генерал Алексеев” вошел в длинную выемку, обсаженную густым кустарником. Было замечено, что полотно впереди засыпано землей. Как только с боевого состава спустился офицер, чтобы осмотреть полотно, по нему был открыт пулеметный огонь из кустов. Открыло огонь и скрытое в кустах неприятельское орудие. Несколько снарядов разорвалось в непосредственной близости от бронепоезда. Еще один снаряд пробил борт передней бронеплошадки и врезался в сложенные на ней снаряды, однако, к счастью, не разорвался. Но несколько гильз было разбито, порох из них рассыпался по полу и загорелся. Командир бронепоезда приказал команде бронеплощадки сойти с нее и затем отдал приказание: “Полный ход назад!” На некотором расстоянии бронепоезд был остановлен. Тогда командир бронепоезда полковник Ша-мов и два офицера быстро поднялись на бронеплощадку, вошли внутрь и погасили начавшийся пожар. Находившееся в засаде орудие красных больше не стреляло. Но открыла огонь советская батарея от Поворино. Бронепоезд “Генерал Алексеев” вел с ней перестрелку в течение дня.

Центр и левый фланг Добровольческой армии продолжали в начале августа 1919 года наступление в северо-западном направлении. 5-й Конный корпус генерала Юзефовича продвигался в общем направлении от Полтавы на Конотоп и Бахмач. 2-й армейский корпус наступал вверх по течению Днепра к Киеву. Бронепоездам было трудно поддерживать наши войска при этом наступлении, так как отходившие красные взрывали многочисленные железнодорожные мосты, а на починку их при ограниченных технических средствах требовалось значительное время. После ремонта на паровозостроительном заводе в Харькове легкий бронепоезд “Орел” прибыл 2 августа на узловую станцию Ромодан, примерно в 200 верстах к востоку от Киева. Там же находился в это время легкий бронепоезд “Витязь”. В течение нескольких следующих дней бронепоезд “Орел” производил боевые выезды в сторону станции Лубны, на Киевском направлении, при поддержке тяжелого бронепоезда “Князь Пожарский”. Наши бронепоезда вели частые перестрелки с артиллерией и бронепоездами красных.

К западу от Днепра советские войска отходили в начале августа перед нашими наступающими частями. Этот постепенный отход прикрывался многочисленными красными бронепоездами, с которыми нашим бронепоездам приходилось часто вступать в бой. После взятия узловых станций Користовка и Знаменка в районе на 150 верст к западу от Екатеринослава легкий бронепоезд “Генерал Шкуро” получил 2 августа приказание идти в Елизаветград, примерно в 50 верстах от Знаменки. Были получены сведения, что местное население восстало там против большевиков. Подойдя без боя на 17 верст к Елизаветграду, бронепоезд был вынужден остановиться, так как путь был загроможден сошедшим с рельс брандер-паровозом, то есть паровозом, отправленным со специальной целью вызвать крушение. Для следования дальше надо было построить обходный путь. В это время со стороны Елизаветграда подошел поезд с белым флагом. На поезде приехали представители от города Елизаветграда и местного крестьянства. Получив от прибывших сведения и воспользовавшись обходным путем, бронепоезд “Генерал Шкуро” пошел дальше к Елизаветграду. Между тем приехавшие на поезде представители приступили к восстановлению телеграфной линии. Вблизи от станции Елизаветград бронепоезд встретил заставу крестьян-повстанцев. Они были вооружены преимущественно вилами и имели нарукавный отличительный знак: повязки из жгута соломы. Бронепоезд был восторженно встречен населением Елизаветграда. Было много желавших поступить в Добровольческую армию и, в частности, на бронепоезд. Из них были приняты на бронепоезд “Генерал Шкуро” один офицер и один солдат. Бронепоезд простоял на станции Елизаветград 4 часа, произвел разведку и отошел на станцию Пятихатки, где находился состав его “резерва”. С утра 3 августа бронепоезд снова отправился в Елизаветград, куда вскоре прибыл начальник дивизии генерал Шифнер-Маркевич со штабом.

Между тем продолжалось наступление 1-й Кавказской конной дивизии из района Знаменки вдоль правого берега Днепра в общем направлении на Киев. Дивизию поддерживали: тяжелый бронепоезд “Непобедимый” и легкие бронепоезда “Генерал Шифнер-Маркевич” и “Генерал Шкуро”, прибывший от Елизаветграда. 4 августа бронепоезд “Генерал Шкуро” получил приказание отправиться со своим вспомогательным поездом к станции Цибулево, примерно в 30 верстах к северо-западу от Знаменки, для починки подорванного моста. Когда эта работа была окончена, бронепоезд двинулся для разведки к станции Фундуклеевка, находящейся в 20 верстах от станции Цибулево, и рассеял орудийным и пулеметным огнем отходящую от станции Цибулево конницу красных. Не доходя полутора верст до станции Фундуклеевка, бронепоезд подошел к линии окопов противника и был обстрелян из них пулеметным огнем. По бронепоезду стреляла также артиллерия противника, находившаяся у Фундуклеевки. Бронепоезд “Генерал Шкуро” открыл огонь по окопам и по батарее, которая вскоре снялась с позиции и ушла. После этого к станции Фундуклеевка подошли два бронепоезда красных, начавших обстреливать наш бронепоезд. В тылу был замечен разъезд красных, направлявшийся к полотну железной дороги, по-видимому, с целью взорвать путь. Заднее орудие бронепоезда открыло огонь по разъезду, и бронепоезд несколько отошел. В это время неприятельским снарядом был перебит путь вблизи от бронепоезда. Не успев остановиться, бронепоезд сошел с рельс. Послав дрезину для связи с находившимся позади нашим бронепоездом “Генерал Шифнер-Маркевич”, сошедший с рельс бронепоезд “Генерал Шкуро” продолжал вести частый огонь по окопам красных и по станции Фундуклеевка, где находились советские бронепоезда. Под огнем бронепоезда пехота противника, находившаяся в окопах, оставила их и отошла, а на станции загорелся пакгауз. После нескольких попаданий наших снарядов в эшелоны красных пехота их в беспорядке вышла из вагонов и разбежалась. Затем отошли и бронепоезда противника. Высланная с бронепоезда “Генерал Шкуро” разведка дошла до станции Фундуклеевка и привела оттуда железнодорожных рабочих для поднятия бронепоезда на рельсы. К вечеру бронепоезд был поднят и вместе с прибывшим бронепоездом “Генерал Шифнер-Маркевич” и с вспомогательным поездом занял станцию Фундуклеевка.

5 августа бронепоезд “Генерал Шкуро” продолжал участвовать в наступлении к узловой станции Бобринская совместно с частями, находившимися под командой начальника Терской казачьей дивизии. В 8 часов к станции Фундуклеевка подошла разведка от 7-го и 8-го пластунских батальонов, посланная для связи с бронепоездами. За ней прибыли эшелоны с означенными батальонами. Бронепоезд “Генерал Шкуро” двинулся в сторону следующей станции Каменка, в 10 верстах от Фундуклеевки, и вскоре вступил в бой с бронепоездом красных. Этот бронепоезд начал отходить. Бронепоезд “Генерал Шкуро” его преследовал и не останавливаясь ворвался на станцию Каменка. Там на запасном пути стоял под парами эшелон с погруженной трехорудийной гаубичной батареей, с конским составом, обозом, пулеметными повозками, телефонным и другим имуществом. Эшелон был захвачен и передан потом в артиллерийский дивизион Терской казачьей дивизии. Продолжая преследование неприятельского бронепоезда, бронепоезд “Генерал Шкуро” прошел еще 10 верст до станции Райгород и оставался вблизи нее до наступления темноты. За этот бой всем чинам бронепоезда была объявлена благодарность в приказе по 3-му Конному корпусу, а офицеры бронепоезда представлены к производству в следующие чины. 6 августа бронепоезд “Генерал Шкуро” совместно с пластунами занял станцию Райгород, а затем вместе с тремя пластунскими батальонами продолжал наступление к узловой станции Бобринская, в 15 верстах от Райгорода. Бронепоезд “Генерал Шкуро” должен был вести бой с бронепоездами противника, которые отходили, взрывая железнодорожные пути. Уже в темноте, имея перед собой свою пешую разведку, бронепоезд занял станцию Бобринская и оставался на ней ночью. Были захвачены около 20 пленных. На следующее утро на станцию Бобринская подошли наши пластуны. Бронепоезд “Генерал Шкуро” произвел разведку на расстоянии около 10 верст до станции Смела, в сторону моста через Днепр, а затем возвратился на станцию Бобринская. 8 августа бронепоезд “Генерал Шкуро”, исправляя подорванный путь, продвинулся на 30 верст до узловой станции Цветково и соединился там с Волчьей сотней, действовавшей в тылу красных. В ночь на 9 августа бронепоезд оставался на станции Цветково, а 10 августа был сменен бронепоездом “Генерал Шифнер-Маркевич” и отправился в Екатеринослав.

На Северном Кавказе продолжалось в разных местах тревожное положение. После восстания ингушей во второй половине июня 1919 года вспыхнуло восстание в горном Дагестане. В августе восстали чеченцы под предводительством Узун-Хаджи. Появились также шайки так называемых “зеленых”, занимавшихся разбоем и мелкими партизанскими нападениями. Все это заставляло командование держать на Северном Кавказе отряды наших войск численностью в несколько тысяч человек и содействовавшие им бронепоезда. Легкий бронепоезд “Терец” получил 24 июля приказание начальника Южной группы войск Северного Кавказа отправиться со станции Грозный на станцию Дербент. Пройдя около 270 верст, бронепоезд прибыл в Дербент и вошел в состав его гарнизона. Но уже 27 июля бронепоезд “Терец” был вызван обратно в Грозный. Там был получен телеграфный приказ двигаться дальше во Владикавказ. Пройдя поэтому еще 120 верст, бронепоезд получил во Владикавказе новое приказание идти через Армавир в Туапсе для борьбы с зелеными. 30 июля бронепоезд “Терец” прибыл в Туапсе и был там включен в отряд генерала Филимонова, продвинувшись по железной дороге от Владикавказа до Туапсе на 580 верст. 3 августа было получено телеграфное распоряжение вернуться в Дербент, и бронепоезд отправился туда в тот же день. 7 августа бронепоезд “Терец” опять прибыл в Дербент и вошел там в состав гарнизона. За четыре дня бронепоездом было пройдено около 900 верст.

Наступление советской группы Селивачева, состоявшей из 8-й армии и двух приданных ей дивизий, привело к занятию красными Купянска, в 100 верстах к юго-востоку от Харькова, и угрожало прорывом между левым флангом Донской армии и правым флангом Добровольческой армии. За 10 дней центр группы Селивачева продвинулся к югу на 120 верст. Советское высшее командование предписывало Се-ливачеву взять Харьков. Красные подошли также близко к городу Белгороду, в 60 верстах к северу от Харькова и в тылу правого фланга Добровольческой армии. Будучи важным узлом железнодорожных линий, Белгород имел большое значение для снабжения наших войск на фронте. Неприятелю между тем удалось занять часть линии Белгород—Купянск, и снабжение могло происходить только со стороны Харькова. Бронепоезд “Офицер”, находившийся в течение 10 дней в ремонте в Харькове, получил 13 августа приказание провести в Белгород восемь вагонов со снарядами и патронами. Предполагалось, что станция Долбино на линии Харьков—Белгород, в 20 верстах к юго-западу от Белгорода, может быть уже занята красными. Бронепоезд “Офицер” привез к станции Долбино десант в составе одной роты Дроздовского полка, но не встретил неприятеля и доставил затем по назначению в Белгород боевые припасы. Вечером того же дня, 13 августа, бронепоезд был вызван для участия в бою у станции Разумная на линии Белгород—Купянск, в 10 верстах к юго-востоку от Белгорода, где противник потеснил наши части. 14 августа бронепоезд “Офицер” отправился на линию Белгород—Курск к станции Гостишево, севернее Белгорода. Там также опасались неприятельского прорыва. 15 августа на рассвете бронепоезд “Офицер” продвинулся дальше к северу от станции Ржава и после боя с советскими бронепоездами занял разъезд Сараевка. Однако под огнем тяжелых орудий красных бронепоезду “Офицер” пришлось позднее оставить этот разъезд. Осколком снаряда был тяжело ранен на бронепоезде один кадет.

Наступление наших войск после взятия Полтавы продолжалось около месяца в направлении на северо-запад и на запад, в сторону Бахмача и Киева. За это время наши войска продвинулись на расстояние примерно от 200 до 300 верст. Содействовавшие этому наступлению бронепоезда должны были пройти кружными путями гораздо более значительное расстояние. Легкий бронепоезд “Витязь”, командиром которого был назначен полковник Гурский, находился в районе узловой станции Ромодан и поступил в распоряжение генерала Бредова. От него было получено приказание установить связь с войсками 5-го Конного корпуса генерала Юзефовича, которые продвинулись к узловой станции Бахмач. Однако пройти по прямой линии Ромодан—Бахмач, длиной около 160 верст, было невозможно из-за взорванного моста. Зато оказалось, что при быстром наступлении наших войск по правому берегу Днепра остались в целости большие железнодорожные мосты через Днепр у станций Кременчуг и Черкассы. Поэтому бронепоезд “Витязь” двинулся около 10 августа по маршруту Ромодан — Кременчуг — Знаменка — Бобринская — Черкассы — Гребенка — Ичня — Бахмач. Район узловых станций Знаменка и Бобринская, на правом берегу Днепра, был очищен нашими войсками от красных лишь на несколько дней раньше. Наши немногочисленные войска продолжали там упорно преследовать отступавшего неприятеля и не могли оставлять за собой какие-либо гарнизоны. Бронепоезд “Витязь” благополучно прошел ночью через многие никем не занятые станции и наутро прибыл к станции Ичня, примерно в 40 верстах от Бахмача. Там бронепоезд был сначала обстрелян стоявшим в охранении взводом нашей конницы, который не предполагал возможности столь быстрого прибытия нашего бронепоезда в район этой станции. Недоразумение вскоре выяснилось, и бронепоезд “Витязь” прошел дальше до станции Бахмач, в распоряжение генерала Юзефовича. Вместо 160 верст по прямому пути для этого было пройдено примерно 550 верст кружным путем.

Вскоре после этого бронепоезд “Витязь” был отправлен по линии Бахмач—Киев и подошел к узловой станции Круты, в 40 верстах к западу от Бахмача. Артиллерия красных открыла огонь, но ответными выстрелами бронепоезда вскоре принуждена была замолчать, между тем как советские эшелоны спешно отходили в сторону Чернигова. Войдя на станцию Круты, бронепоезд “Витязь” обстреливал из пулеметов отступавшую пехоту красных. Сошедшими с боевых площадок чинами бронепоезда было взято несколько пленных и в числе их тяжело раненный начальник советской дивизии, который вскоре умер. Оказалось, что продолжает действовать телефонная связь со следующей станцией Нежин, где стоял советский штаб, примерно в 20 верстах от станции Круты. В Нежин была передана якобы от красных просьба прислать в Круты подкрепление, которое было обещано. После этого бронепоезд “Витязь” прошел около 10 верст в сторону станции Нежин и остановился в засаде, в выемке. Были приняты меры к тому, чтобы возможно меньше шел дым из трубы бронепаровоза. Через некоторое время на дороге, проходившей параллельно железнодорожному полотну, показался спокойно идущий отряд советской пехоты с батареей. Бронепоезд внезапно вышел из выемки и открыл по неприятелю огонь из орудий и пулеметов. Захваченные врасплох красные не оказали сопротивления. Артиллеристы ускакали, а большинство пехотинцев лежало неподвижно в траве. Часть команды бронепоезда спустилась с боевого состава и взяла в плен до 300 человек. Они были отправлены под конвоем на станцию Круты и переданы подошедшей туда нашей кавалерии. Между тем бронепоезд “Витязь” двинулся дальше, неожиданно проник на станцию Нежин и выстрелами из орудий вызвал на станции полный беспорядок. Часть вагонов советского штаба не могла уйти, и с ними были взяты в плен 17 человек из состава этого штаба. Из числа пленных трое насильственно мобилизованных красными просили зачислить их на бронепоезд и в дальнейшем исправно служили.

Главные силы находившейся к западу от Днепра 12-й советской армии отходили в течение середины августа в общем направлении на север без упорного сопротивления. Им угрожало наступление войск Добровольческой армии с востока. На юге нашим десантом была занята 10 августа Одесса. С северо-запада началось продвижение петлюровцев, которые старались использовать для себя победы войск Добровольческой армии. Советскому командованию представлялось наиболее важным избежать окрркения своей 12-й армии и вывести ее войска через район западнее Киева для сохранения связи с другими советскими армиями. Но по мере занятия нашими войсками новых обширных пространств пришлось считаться с отрядами так называемых “махновцев”. Они подчинялись советскому командованию лишь условно, не присоединились в августе 1919 года к общему отходу и рассчитывали вести борьбу против Добровольческой армии по-своему. По отношению к занимаемой территории наши войска были немногочисленны. Переброска дивизий 3-го Конного корпуса с левого фланга на правый фланг Добровольческой армии их еще более ослабила. Не удалось предпринять энергичные действия против махновцев сразу, и это имело самые неблагоприятные последствия.

Тяжелый бронепоезд “Непобедимый” получил 13 августа приказание от штаба 2-го армейского корпуса немедленно отправиться через станции Бобринская, Новомиргород и Помощная в город Вознесенск, в распоряжение генерала Склярова. 14 августа бронепоезд “Непобедимый” прибыл на узловую станцию Бобринская. Там были получены от железнодорожников сведения, что прямой путь к узловой станции Помощная свободен только до станции Адабаш, в 15 верстах к северу от Помощней. Станция Помощная может быть занята махновцами. При столь неясной обстановке следование одного тяжелого бронепоезда с площадками, не приспособленными для ближнего боя, по линии, находящейся в районе действий махновских отрядов, было весьма опасно и могло привести к крушению и гибели бронепоезда. Поэтому командовавший боевой частью бронепоезда “Непобедимый” капитан Савицкий обратился по прямому проводу в штаб корпуса и просил разрешения пройти по назначению кружным путем, через узловую станцию Знаменка и Елизаветтрад. Это составляло около 210 верст вместо 120 верст по прямой линии от станции Бобринская на Помощную. Зато район Елизаветграда был более прочно занят нашими войсками. Однако разрешение не было дано и первоначальное приказание штаба 2-го армейского корпуса было подтверждено в категорической форме. 15 августа бронепоезд “Непобедимый” отправился по указанному маршруту и вечером прибыл на станцию Адабаш. Находившийся там недавно сформированный легкий бронепоезд “Полковник Запольский” получивший незначительное повреждение, ушел на станцию Бобринская. Командир его увел с собой и вспомогательный поезд, несмотря на настойчивую просьбу командующего бронепоездом “Непобедимый” остаться на станции Адабаш для взаимной поддержки. 16 августа стало известно, что противник занял станцию Капустине, в 15 верстах к северу от станции Адабаш. Таким образом путь отхода для бронепоезда “Непобедимый” в сторону узловой станции Бобринская был отрезан. В течение всего дня станция Адабаш подвергалась обстрелу противника. К вечеру пехота махновцев двинулась в наступление. Редкие цепи наших пехотных частей, недавно сформированных для пополнения гвардии, оставили свои окопы у станции и отступили на восток, в сторону от железной дороги. Бронепоезд “Непобедимый” остался на станции Адабаш один, постепенно окружаемый противником. Командовавший боевой частью решил тогда попробовать пробиться обратно на станцию Бобринская через станцию Капустине. В темноте бронепоезд подошел тихим ходом к этой станции. У входных стрелок было дано несколько выстрелов “на картечь” по обнаруженным разъездам неприятеля. Но стрелки были переведены неправильно, и передняя боевая площадка бронепоезда сошла с рельс. Тогда капитан Савицкий приказал привести в негодность орудия и большинство пулеметов, оставить боевую часть и отходить пешим порядком. Команда бронепоезда в числе около 35 человек с двумя легкими пулеметами Льюиса двинулась в восточном направлении для соединения с нашими войсками. Темная ночь благоприятствовала этому отходу. Таким образом были бесполезно потеряны две тщательно построенные боевые площадки с дальнобойными 100-миллиметровыми орудиями, которые принадлежали к числу лучших, имевшихся на вооружении всех бронепоездов Добровольческой армии. Около 23 часов команда бронепоезда “Непобедимый” вышла к станции Плетеный Ташлык, на линии Знаменка—Помощная. Команда была там принята на базу, то есть в жилые вагоны легкого бронепоезда “Генерал Марков”, который незадолго перед тем получил боевую часть и вышел на фронт. Командиром бронепоезда “Генерал Марков” был назначен капитан Сипягин. Боевая часть его состояла из двух бронеплощадок, вооруженных трехдюймовыми полевыми орудиями с круговым обстрелом, одной пулеметной бронеплощадки с восьми боковыми пулеметами и бронепаровоза.

По приказанию инспектора артиллерии 2-го армейского корпуса легкий бронепоезд “Генерал Гейман” был направлен 12 августа по линии Знаменка—Елизаветград—Помощная. 15 августа бронепоезд встретился у станции Ново-Украинка с махновцами и быстро их отбросил. Но преследование пришлось прекратить, так как мост в 4 верстах за станцией был взорван. В следующие дни бронепоезд “Генерал Гейман” оставался в распоряжении генерала Слащева²⁶⁹, выезжая до взорванного моста. При выезде 18 августа бронепоезд внезапно попал под обстрел батареи противника. Неприятельский снаряд попал в паровоз. На нем был убит помощник механика. Боевой состав бронепоезда “Генерал Гейман” был отвезен вспомогательным поездом в Елизаветград.

План советского командования, состоявший в том, чтобы нанести поражение Вооруженным силам Юга России путем одновременного наступления двух групп войск: Шорина в сторону Царицына и Селивачева в сторону Донецкого бассейна, потерпел частичную неудачу в боях между 15 и 20 августа, когда группа Селивачева была отброшена. Тем не менее советские войска Шорина продолжали свое наступление. Под натиском превосходных сил противника войска Кавказской армии генерала Врангеля отступали к югу от Камышина, разделившись на две группы. Части 1-го Кубанского корпуса под командой генерала Писарева отходили вдоль западного берега Волги и большой дороги Саратов — Царицын. Части конной группы под командой сначала генерала Топоркова, а затем генерала Улагая отходили западнее, вдоль реки Иловля, притока Дона, в направлении на станцию Котлубань, в 40 верстах к северо-западу от Царицына. В Царицыне была произведена эвакуация и начата постройка укрепленной позиции, которая должна была прикрывать город с севера. В Царицыне находились в это время три бронепоезда 1-го бронепоездного дивизиона. Они несли сторожевую службу со стороны Волги на случай нападения советской речной флотилии от Камышина. Около полудня 18 августа бронепоезд “Вперед за Родину” был отправлен на станцию Иловля, примерно в 90 верстах к северо-западу от Царицына, в распоряжение генерала Топоркова. Там было получено приказание отправиться еще дальше, на станцию Лог, для установления связи с командиром бригады Сводно-Горской дивизии полковником Котиевым. Связь была установлена, и получено донесение для командира корпуса. Бронепоезд “Вперед за Родину” вернулся на рассвете 19 августа на станцию Иловля, передал донесение и уже в 7 часов снова отправился на станцию Лог. Там он прикрывал в течение дня отход бригады Сводно-Горской дивизии. Вечером бронепоезд был передан в распоряжение начальника 2-й Кубанской дивизии и на следующий день, 20 августа, вел бой совместно с частями этой дивизии у станции Качалино, в 65 верстах к северо-западу от Царицына. В тот же день прибыл на станцию Котлубань, в 40 верстах от Царицына, тяжелый бронепоезд “Единая Россия” и вступил в бой для поддержки нашей конной группы.

Около 15 часов было принято решение покинуть боевые составы с тем чтобы команды бронепоездов взяли снятые с площадок легкие пулеметы и отходили цепью в западном направлении для присоединения к нашим войскам. Для того чтобы не позволить красным, по исправлении пути, увезти боевой состав бронепоезда “Генерал Алексеев”, последний был пущен на сошедший с рельс бронепоезд “Вперед за Родину”. Произошло крушение. При виде этого красные двинулись в атаку при поддержке сосредоточенного артиллерийского огня. Первыми выскочили из выемки на железнодорожном пути неприятельская кавалерия и тачанки с пулеметами. Однако цепи команд бронепоездов отбили эту атаку пулеметным и ружейным огнем. Затем команды продолжали отходить цепями, по временам залегая и отстреливаясь от наседавшей кавалерии красных. Раненые чины бронепоездов затрудняли отход. Командир бронепоезда “Вперед за Родину” полковник Скоритовский²⁷⁰ оказался позади цепи команды своего бронепоезда и был настигнут группой советских всадников. По впечатлению находившихся в нашей отступавшей цепи, полковник Скоритовский застрелился из имевшегося у него револьвера. Его видели падающим на землю, когда красные были от него еще на расстоянии нескольких шагов. Найденное на следующий день его тело имело одну пулевую рану в области сердца. Лицо и часть лба были снесены выстрелом в упор из винтовки, по-видимому, уже после смерти полковника Скоритовского. Тело было раздето красными и в нескольких местах обожжено. На расстояний около 5 верст от места оставления бронепоездов отходившие цепями команды встретили сотню нашей кавалерии. Сотня оказала им помощь сначала огнем, а затем посадив раненых на лошадей. После этого отряд команд бронепоездов присоединился ко взводу Кубанской казачьей батареи, который стоял в том районе на позиции и входил в состав 3-й Кубанской дивизии генерала Бабиева. Вечером взвод Кубанской батареи снялся с позиции и отошел, а команды бронепоездов отправились пешим порядком на станцию Котлубань. По прибытии туда стало известно, что контратакой частей конницы генерала Улагая красные были оттеснены. Оставленные боевые составы бронепоездов оказались в никем не занятом промежутке между нашими войсками и красными. Но так как можно было ждать на следующее утро обстрела этого района артиллерией противника, то немедленно было снято с бронепоездов и увезено все, что было возможно: оставшиеся исправными пулеметы, патроны, принадлежности и прочее. Из команды бронепоезда “Генерал Алексеев” было убито 6 и ранено 11 человек. В командование бронепоездом “Вперед за Родину” вступил капитан Юрьев. 25 августа был сформирован сводный бронепоезд из двух бронеплощадок, которые не принимали участия в бою, так как были оставлены накануне в ремонте в Царицынском депо. Это были орудийная платформа системы полковника Голяховского от бронепоезда “Генерал Алексеев” и пулеметная бронеплатформа от бронепоезда “Вперед за Родину”. Сводный бронепоезд обслуживался личным составом от обоих этих бронепоездов. Сводный бронепоезд подошел в этот же день, 25 августа, к поврежденному мосту через реку Котлубань. Однако попытка приступить к подъему боевых составов двух наших бронепоездов окончилась в этот день неудачей вследствие сильного обстрела артиллерией красных.

26 августа наступлением наших войск красные были оттеснены за реку Сакарка и к станции Качалино. Тотчас начали строить обводный путь, который к вечеру был готов. К ночи боевой состав бронепоезда “Генерал Алексеев” был отведен в наш тыл, на станцию Гумрак близ Царицына. Боевая часть бронепоезда “Вперед за Родину” не могла быть поднята средствами вспомогательного поезда. 27 августа совместными действиями войск генерала Писарева со стороны Царицына и конной группы под командой генерала Бабиева из района станции Котлубань красные были отброшены дальше на север. Под прикрытием сводного бронепоезда были тогда закончены работы по подъему боевой части бронепоезда “Вперед за Родину” с помощью ремонтного поезда Царицынского депо, в составе которого был большой подъемный кран. Сводный бронепоезд был расформирован. Входившие в его состав бронеплошадки присоединились к своим бронепоездам. После первоначального ремонта в депо станции Царицын бронепоезда “Генерал Алексеев” и “Вперед за Родину” были отправлены 31 августа в капитальный ремонт в Дебальцево, в Донецком бассейне.

По сравнению с упорными боями на фронте Кавказской армии у Царицына, конец августа 1919 года был периодом относительного затишья на обширном фронте, занятом войсками Добровольческой армии. На железнодорожной линии Белгород—Курск происходили почти ежедневные перестрелки наших и неприятельских бронепоездов в районе станции Ржава. 24 августа, во время местного прорыва красных, бронепоезд “Офицер” был спешно вызван на участок Корниловского полка. Находясь близ разъезда Сараевка, бронепоезд подвергся сильному обстрелу гаубичных батарей противника. 26 августа бронепоезд “Офицер” вышел на обычную позицию и снова, в течение двух часов, находился под перекрестным огнем укрыто расположенной артиллерии красных.

Между тем 19 августа в Харькове из особой запасной тяжелой бронепоездной команды была выделена команда для формирования нового бронепоезда, который получил потом название “Москва”. Команда приступила к занятиям по специальностям для службы на бронепоезде и стала участвовать в работах по сооружению боевой части и базы, то есть вагонов для жилья. Часть расходов по постройке этого нового бронепоезда была покрыта Харьковским военно-промышленным комитетом.

После взятия Киева легкий бронепоезд “Орел” возвратился на левый берег Днепра и отправился 19 августа на станцию Нежин, примерно в 120 верстах к северо-востоку от Киева, в распоряжение начальника штаба 5-го Конного корпуса. При наступлении в сторону среднего течения реки Десна части корпуса растянулись на широком фронте. В штабе корпуса бронепоезд “Орел” получил приказание перейти на узловую станцию Бахмач, в 45 верстах от Нежина, и действовать там совместно с частями 2-го конного генерала Дроздовского полка. Из Бахмача бронепоезд отправился в тот же день на разведку по железнодорожной линии Бахмач—Гомель и прошел около 10 верст, до станции Чесноковка. 20 августа бронепоезд “Орел” вышел со станции Чес-ноковка дальше в направлении на северо-запад. За ним шла для поддержки недавно построенная блиндированная площадка с трехдюймовым орудием “Полковник Гаевский”. Проходя под вечер через станцию Дочь, в 10 верстах от станции Чесноковка, бронепоезд “Орел” встретил там только нашу передовую конную заставу из четырех всадников. Впереди наших войск не было. Уже в темноте бронепоезд прибыл на станцию Бондаревка, в 15 верстах от станции Дочь. Опрошенный начальник станции сообщил, что днем на станции Бондаревка находился бронепоезд красных под названием “Советская Россия”. Потом он ушел на следующую станцию Макошино, за большим мостом через реку Десна. Там же, в эшелонах, якобы стояли резервы красных. Командир бронепоезда “Орел” капитан Муромцев приказал двигаться дальше. Бронепоезд остановился с закрытой топкой, когда уже были видны при свете луны постройки станции Макошино. Остановившись, бронепоезд открыл по станции орудийный огонь. После 20 выстрелов над станцией поднялось зарево пожара. Бронепоезду начала отвечать из-за реки легкая батарея красных, но ее стрельба была не точной. Бронепоезд “Орел” прекратил огонь и стал медленно двигаться к станции Макошино. Наконец передняя контрольная площадка бронепоезда вошла на железнодорожный мост через реку Десна. От него оставалась 1 верста до станции Макошино. Бронепоезд снова остановился. Командир и разведчики пошли по мосту, но должны были вернуться, когда были обстреляны из пулеметов. Со станции Макошино раздавались крики и слышен был лязг вагонных буферов. Затем оттуда открыл огонь из 42-линейного орудия вдоль полотна красный бронепоезд “Советская Россия”. Выяснив, таким образом, обстановку, бронепоезд “Орел” отошел.

С 21 по 23 августа бронепоезд “Орел” выезжал к станциям Дочь и Бондаревка и вел там перестрелки с советским бронепоездом, а 24 августа отправился на станцию Конотоп, в 25 верстах к востоку от Бахмача, и далее, к разрушенному мосту через реку Сейм. Вступив в бой с артиллерией противника, бронепоезд был спешно отозван обратно, ввиду оставления Конотопа нашими частями. 25 августа бронепоезду “Орел” было приказано идти от Бахмача к Конотопу с десантом из 30 человек и в сопровождении кавалерийских разъездов. Не доходя 2 верст до станции Конотоп, бронепоезд вступил в бой с наступавшей навстречу пехотой красных и смог продвинуться до семафора станции. Там бронепоезд был встречен сильным артиллерийским огнем. Снарядом была сорвана часть крыши десантного вагона, а другой снаряд попал в контрольную платформу. Ввиду того что наши главные силы не подошли вовремя, было приказано вечером отойти в Бахмач. Утром 26 августа на станции Бахмач-Товарная, где стояла база бронепоезда “Орел”, началась ружейная и пулеметная стрельба. Оказалось, что красные подходят к станции, а наши кавалерийские части отступают. Со- став базы был немедленно отправлен на юго-запад, на станцию Ичня, а боевая часть бронепоезда выдвинулась за станцию Бахмач в направлении на Конотоп, пройдя под виадуком Либаво-Роменской железной дороги. Противник наступал густыми цепями, но они были остановлены орудийными выстрелами “на картечь” и пулеметным огнем бронепоезда. Бронепоезд продержался у входных стрелок станции Бахмач до наступления темноты, а затем, ввиду оставления Бахмача нашей конницей, отошел на станцию Ичня. 27 августа бронепоезд “Орел” поддерживал наступление наших войск на Бахмач, совместно с блиндированным поездом “Полковник Гаевский” и тяжелым бронепоездом “Князь Пожарский”, который подошел со стороны станции Круты, по линии Киев—Бахмач. Во время боя к западу от Бахмача бронепоезд “Орел” обстреливал цепи и пулеметные тачанки красных картечью и пулеметным огнем. Когда же противник стал поспешно отступать, то разведчики соскочили со своего боевого состава, при поддержке своих орудий бросились на красных и захватили до 40 пленных. Наши бронепоезда вели затем бой с советским бронепоездом, стоявшим на станции Бахмач, но не смогли проникнуть на станцию до наступления темноты, так как надо было чинить железнодорожный путь, перебитый снарядами в трех местах. Вечером бронепоезд “Орел” возвратился на станцию Ичня.

В это время в мастерских Севастопольского военного порта заканчивалась постройка легкого бронепоезда “Коршун”, который должен был войти в состав 5-го бронепоездного дивизиона вместе с легким бронепоездом “Генерал Марков” с тяжелым бронепоездом “Непобедимый”. Но 5-му бронепоездному дивизиону никогда не пришлось действовать на одном направлении в полном составе. Числившиеся в нем бронепоезда отправились на фронт разновременно, по мере готовности, и попали на разные участки. Боевая часть бронепоезда “Коршун” состояла из двух орудийных площадок и одной пулеметной площадки. На одной боевой площадке было установлено английское полевое орудие калибра 36 миллиметров на колесном лафете со щитом, с углом обстрела около 80 градусов. На другой боевой площадке было установлено на тумбе русское полевое трехдюймовое орудие образца 1895 года Обуховского завода, с поршневым затвором. Для этого орудия имелись отдельные снаряды и заряды в шелковых мешках, так что скорость стрельбы из него не превышала трех выстрелов в минуту. Между тем от орудий на легких бронепоездах в особенности требовалась скорострельность. На каждой из этих площадок было ружье-пулемет системы Льюиса с дисками. На площадках были деревянные укрытия от непогоды и для хранения боевых припасов. Пулеметная боевая площадка была вооружена 12 тяжелыми пулеметами Максима. По четыре пулемета были установлены для стрельбы с каждого борта, и четыре пулемета находились на крыше во вращающихся башенках. Бронепаровоз и боевые площадки были защищены броней из котельного железа толщиной в 1—2 сантиметра, которая не пробивалась пулями и осколками. Боевые площадки были переделаны из угольных со специальными двухосными тележками. Это давало им большую устойчивость. Командиром бронепоезда “Коршун” был назначен капитан Магнитский. Команда состояла из 24 офицеров и около 90 солдат и казаков. 28 августа бронепоезд “Коршун” вышел на фронт и 30 августа прибыл на узловую станцию Бобринская, на правом берегу Днепра. Там было получено приказание от штаба генерала Слащева отправиться на разведку вплоть до встречи с войсками петлюровцев. Было предписано не предпринимать против них враждебных действий, но соблюдать осторожность. Если бы “что-нибудь случилось”, то успех должен был быть на нашей стороне.

Оставленный на северо-восточном Кавказе и включенный в состав нашего Грозненского отряда легкий бронепоезд “Терец” получил около 20 августа приказание охранять железнодорожную линию от станцию Гудермес до станции Чир-Юрт, на протяжении около 60 верст, передвигаясь по этому участку днем и ночью, так как в том районе появились отряды восставших чеченцев. 22 августа бронепоезд “Терец” был вызван на станцию Кади-Юрт, где получил задачу посадить на площадки роту нашей пехоты с пулеметами и подойти к аулу Исти-Су. Там надлежало отобрать наш аэроплан, который спустился у этого аула и был захвачен его жителями. Эта задача была выполнена успешно. 28 августа бронепоезд был вызван телеграммой начальника Грозненского отряда и отправлен на станцию Аргунь, примерно в 15 верстах к востоку от Грозного, для охраны железнодорожного моста через реку Аргунь. Бронепоезд должен был также содействовать отряду полковника Реута, который был выслан в район аулов Шали и Мискир-Юрт. 30 августа бронепоезд “Терец” вел пристрелку по аулу Мискир-Юрт и по сторожевому охранению восставших чеченцев. 31 августа восставшие повели наступление на расположение наших войск в районе аула Шали. С нашей стороны действовали в этот день: Апшеронский и 2-й Кавказский стрелковый полки, Улагаевский пластунский батальон, Кизляро-Гребенской, 1-й и 2-й Сунженско-Владикавказские полки Терского казачьего войска, 1-я и 2-я Терские и гаубичная батареи. Бронепоезд “Терец” содействовал своим огнем отражению атак противника. В 11 часов восставшими в тылу отряда жителями аулов войска отряда были отрезаны от станции Аргунь и принуждены пробиваться частью на город Грозный, а частью на станицу Петропавловскую. Бронепоезд “Терец” стал у железнодорожного моста через реку Аргунь и своим огнем по аулу Устар-Гардой и по шоссейному мосту через реку Аргунь не позволял чеченцам продолжать преследование наших частей. Этот мост был единственной переправой, которой мог бы воспользоваться противник. Тогда часть чеченцев стремительно заняла станцию Аргунь. Однако огнем бронепоезда они были оттуда выбиты. Передвигаясь затем между станцией и мостом, бронепоезд “Терец” сдерживал противника до 22 часов. К этому времени прибыл из Грозного эшелон с батальоном 2-го Кавказского стрелкового полка. После того как батальон занял мосты, бронепоезд “Терец” отошел в Грозный.

В районе узловой станции Ржава, на линии Белгород—Курск, находились к началу сентября легкие бронепоезда “Офицер” и “Генерал Корнилов” и тяжелый бронепоезд “Иоанн Калита”, входившие в состав 2-го бронепоездного дивизиона, а также легкий бронепоезд “Слава Офицеру”. На рассвете 1 сентября бронепоезд “Офицер” подошел в сопровождении вспомогательного поезда к разъезду Сараевка, севернее станции Ржава, и остановился для починки железнодорожного пути, который был взорван красными во многих местах. Вскоре со стороны противника стали стрелять по бронепоезду две гаубичные и одна легкая батареи, стоявшие укрыто в 2 верстах от разъезда Сараевка. Затем подошел советский бронепоезд “Истребитель”, вооруженный 42-линейным орудием, и открыл огонь, остановившись в ближайшей посадке, то есть на участке железнодорожного пути, обсаженном небольшими деревьями или кустами. Под зашитой утреннего тумана бронепоезд “Офицер” продолжал прикрывать работы по исправлению пути, не отвечая на обстрел противника. Но когда туман внезапно рассеялся, неприятельский огонь стал более точным. Разрывом тяжелого снаряда был убит офицер-механик бронепоезда подпоручик Карнович и тяжело ранен другой офицер. Бронепоезд “Офицер” был вынужден отойти от разъезда Сараевка на укрытую позицию. Около полудня началось наступление нашей пехоты, задержавшееся из-за несвоевременного прибытия танков. Бронепоезда “Офицер” и “Слава Офицеру” заняли тогда разъезд Сараевка, починили железнодорожный путь, оттеснили бронепоезда красных и подошли к станции Солнцево, в 20 верстах к северу от станции Ржава. Однако здесь бронепоезд “Офицер” попал под перекрестный огонь неприятельской артиллерии. Гаубичными снарядами был перебит путь, как впереди, так и позади бронепоезда. Он не мог больше маневрировать, оставаясь на участке в 100 сажен. Несмотря на частый неприятельский огонь, команда вспомогательного поезда исправила путь через 15 минут. Бронепоезд “Офицер” получил возможность отойти под прикрытие ближайшей посадки. Около 5 часов дня бронепоезда “Офицер” и “Слава Офицеру” атаковали станцию Солнцево, занятую двумя советскими бронепоездами. Один из них был вооружен шестидюймовым орудием. Несмотря на это, неприятельские бронепоезда были оттеснены. Наши бронепоезда преследовали их вплоть до участка, где железнодорожный путь оказался взорванным во многих местах. 6 сентября наши бронепоезда, входившие в состав 2-го бронепоездного дивизиона, получили задание содействовать наступлению частей Корниловской дивизии на Курск. Действиями бронепоездов руководил старший в чине командир тяжелого бронепоезда “Иоанн Калита” полковник Зеленецкий. Наступление наших войск началось из района станции Солнцево. Ближайшая станция Полевая, в 25 верстах к югу от Курска, была занята без боя. Красные занимали позицию к югу от реки Сейм. Их бронепоезда стояли примерно в Ъ верстах впереди этой позиции. Двигавшиеся впереди наших пехотных частей бронепоезда “Генерал Корнилов” и “Иоанн Калита” вступили в бой с неприятельскими бронепоездами, между тем как бронепоезду “Офицер” было поручено охранять железнодорожную линию между станциями Солнцево и Полевая. Командир бронепоезда “Иоанн Калита” полковник Зеленецкий отправился с телефонистами на наблюдательный пункт. Вместе с ним был также штабс-капитан Амасийский²⁷¹, который руководил в этот день стрельбой бронепоезда. Три боевые площадки с тяжелыми орудиями бронепоезда “Иоанн Калита” не были расцеплены, как при обыкновенном выезде на позицию. Обычно это делалось для того, чтобы все тяжелые орудия могли стрелять с некоторого расстояния друг от друга. Но обстановка начала боя требовала и от тяжелого бронепоезда большей подвижности. Зато при сцепленном боевом составе могло стрелять вперед только одно головное пятидюймовое английское орудие. Рассматривая в подзорную трубу Цейсса посадки, среди которых должны были находиться неприятельские бронепоезда, штабс-капитан Амасийский заметил товарный вагон красноватого цвета, по-видимому прицепленный к боевому составу одного из советских бронепоездов. Он передал на бронепоезд “Иоанн Калита” указания для начала пристрелки этой цели. После второго выстрела головного пятидюймового орудия наш снаряд попал прямо в замеченный товарный вагон. Произошел очень сильный взрыв. По полученным позднее сведениям, в вагоне был груз пироксилина, предназначенного для разрушения пути и моста через реку Сейм. Передавали, что взрывом был убит командир одного из советских бронепоездов. Под впечатлением взрыва два неприятельских бронепоезда поспешно отошли к реке Сейм и не успели уничтожить по пути железнодорожный мостик через ручей перед позицией красных. Бронепоезд “Иоанн Калита” передвинулся к концу посадки и с этой позиции обстреливал бронепоезда и окопы красных. Затем под прикрытием огня бронепоезда “Иоанн Калита” легкий бронепоезд “Генерал Корнилов” выдвинулся вперед и прошел по мостику через ручей. Остановившись на уровне окопов красных, бронепоезд “Генерал Корнилов” открыл по ним продольный огонь из орудий картечью и из пулеметов. Как только эта стрельба прервалась на короткое время, красные стали выскакивать из окопов в нашу сторону без винтовок для сдачи в плен. Другие убегали по окопам в стороны от железной дороги. Так повторилось несколько раз. С наблюдательного пункта бронепоезда “Иоанн Калита” был вызван небольшой отряд из состава команды с двумя ручными пулеметами Льюиса для встречи и охраны сдающихся в плен. Около 600 пленных были переданы частям Корниловской дивизии. Наши бронепоезда оставались в таком положении до подхода нашей пехоты. Подошедшие части Корниловской дивизии заняли оставленную красными позицию. Подошел также бронепоезд “Офицер”, ранее охранявший тыл. Наступила темнота.

Около 23 часов 6 сентября, после совещания начальников, командовавший бронепоездным дивизионом полковник Зеленецкий решил произвести ночное нападение на станцию Курск. На южном берегу реки Сейм у начала моста было оставлено охранение от Корниловского полка с танком. Большой мост через реку Сейм оказался почти неповрежденным. Взорванный красными один стык рельсов на мосту был быстро исправлен и подкреплен, и три наших бронепоезда благополучно перешли на северный берег реки Сейм. По левой колее железной дороги двинулся дальше бронепоезд “Офицер” и за ним бронепоезд “Иоанн Калита”; по правой колее пошел бронепоезд “Генерал Корнилов”. Боевой частью бронепоезда “Офицер” командовал в этот день штабс-капитан Симмот²⁷², а боевой частью бронепоезда “Генерал Корнилов” штабс-капитан Заздравный. За бронепоездами следовали два вспомогательных поезда. Перед легкими бронепоездами шла пешая разведка, которой руководил лично полковник Зеленецкий. Движение происходило без огней и в тишине, насколько это было технически возможно. Подойдя ко входному семафору станции Курск, пешая разведка увидела два бронепоезда красных, но сама не была ими замечена. Разведчики были настолько близко к неприятелю, что могли слышать среди ночной тишины спор у красных. Одни хотели выехать вперед, а другие не хотели. Бронепоезда “Офицер” и “Генерал Корнилов” открыли огонь одновременно, с расстояния около 20 сажен. Один из наших снарядов попал в бронепоезд красных. Неприятельские бронепоезда устремились назад и скрылись между товарными составами. При первых выстрелах все освещение на станции погасло. Бронепоезд “Офицер” немедленно выслал вперед разведку для осмотра пути и двинулся вслед за неприятелем. В это время у бронепоезда “Генерал Корнилов” сошла с рельс предохранительная площадка, и он задержался. Пройдя около версты по станционным путям, бронепоезд “Офицер” внезапно обнаружил стоявший бронепоезд красных под названием “Кронштадтский”, подошел к нему вплотную и дал три выстрела. Одним из трех наших попаданий был подбит неприятельский паровоз и обварены вырвавшимся паром находившиеся на нем два механика. Команда советского бронепоезда была частью перебита, а частью бежала. Помощник командира советского бронепоезда не исполнял требования выйти со своей площадки. Тогда штабс-капитан Шахаратов, занимавший должность старшего офицера бронепоезда “Офицер”, первый вскочил на неприятельскую боевую площадку. Советский помощник командира вышел ему навстречу как будто с целью сдаться в плен. Но он внезапно проговорил: “Ну, пока суть да дело...”, выхватил револьвер и выстрелил в штабс-капитана Шахаратова в упор. К счастью, красный промахнулся и был тотчас убит подоспевшими чинами бронепоезда “Офицер”.

Наши бронепоезда оставались на станции Курск примерно до 2 часов ночи на 7 сентября. К этому времени вода в их паровозах была уже на исходе. Вследствие загруженности станции, происшедших крушений поездных составов и бегства железнодорожных служащих не было возможности произвести маневры для снабжения наших паровозов водой. Кроме того, с наступлением рассвета красные могли бы опомниться и заметить, что на станции нет еще никаких наших войск, кроме трех бронепоездов. Поэтому командовавший нашими бронепоездами полковник Зеленецкий принял решение оставить станцию и отойти к нашему расположению. При этом был вывезен первый из подбитых неприятельских бронепоездов под названием “Кронштадтский”, состоявший из двух двухорудийных бронеплошадок и одного паровоза. Вооружение его состояло из четырех трехдюймовых орудий (из коих два новейшего образца 1914 года) с запасом около 1500 снарядов и восьми пулеметов. Орудия были установлены в закрытых башнях, имеющих круговое вращение посредством зубчатой передачи, работой одного человека. Весь боевой состав этого советского бронепоезда был сделан очень тщательно и, по-видимому, был недавно выпущен с завода. Команда бронепоезда состояла из матросов Балтийского флота. Второй же подбитый бронепоезд противника, сошедший с рельс и находившийся между составами товарных вагонов, ночью вывезти не удалось. Позднее выяснилось, что на станции Курск находился и третий советский бронепоезд под названием “Черноморец”, многократный противник наших бронепоездов за последние месяцы, отличавшийся очень сильным вооружением (по-видимому, четыре морских 105-миллиметровых скорострельных орудия). Этот тяжелый бронепоезд стоял у депо станции Курск, близ северного семафора. Вследствие происшедших южнее крушений он не мог приблизиться к месту ночного боя и ушел в тыл красных. На рассвете 7 сентября наши три бронепоезда благополучно вернулись в расположение наших войск. За ночное дело на станции Курск последовали награждения команд Георгиевскими крестами и медалями. Действия наших бронепоездов позволили пехотным частям сравнительно легко захватить подготовленную неприятельскую позицию к югу от Курска, а также занять станцию и город Курск без боя. При этом нашим войскам досталось много военного имущества. Если бы не произошло ночного нападения наших бронепоездов на станцию Курск, то красные, вероятно, еще оказали бы упорное сопротивление перед самым городом.

К западу от главного операционного направления Харьков — Курск — Орел войска Добровольческой армии должны были также перейти в наступление в начале сентября вдоль железнодорожной линии Харьков— Готня—Львов—Брянск. На этой линии находились тогда в районе станции Псел, примерно в 40 верстах к северо-западу от узловой станции Готня, легкий бронепоезд “Генерал Дроздовский” и тяжелый бронепоезд “Грозный”. 3 сентября бронепоезд “Грозный” выезжал к железнодорожному мосту через реку Псел для содействия Самурскому полку, который наступал совместно с другими нашими войсками. Бронепоезд обстреливал расположение советских батарей. Однако в этот день наступление наших частей не имело успеха. С утра 4 сентября бронепоезд “Грозный” снова содействовал наступлению Самурского полка, обстреливая неприятельские окопы и батареи. Между тем выдвинувшийся вперед легкий бронепоезд “Генерал Дроздовский” был принужден отходить, ведя бой с преследовавшим его бронепоездом красных. Тогда бронепоезд “Грозный” перенес огонь своих тяжелых орудий на советский бронепоезд. Через несколько минут этот последний поспешил скрыться за бугром в направлении следующей станции Суджа. Медленное продвижение наших пехотных частей продолжалось утром 5 сентября. Западнее железной дороги находились части Белозерского полка а восточное части Самурского полка. Бронепоезда “Генерал Дроздовский” и “Грозный” стали сначала на позицию у железнодорожного моста через реку Ворожба. Затем бронепоезд “Генерал Дроздовский” двинулся вперед в сопровождении одной боевой площадки с пятидюймовым орудием от бронепоезда “Грозный” для его поддержки. Бронепоезд красных вышел со станции Суджа навстречу нашим бронепоездам, но вскоре под их огнем был принужден отойти на станцию. После этого станция Суджа, примерно в 20 верстах от станции Псел, была занята бронепоездом “Генерал Дроздовский”, который шел на уровне наших пехотных цепей. Затем на станцию Суджа подошел и бронепоезд “Грозный”, который преследовал артиллерийским огнем уходивший неприятельский бронепоезд и открыл пулеметный огонь по обнаруженным обозам красных. В это время на станцию прибыл начальник 3-й пехотной дивизии генерал Витковский и наблюдал за развитием боя. Преследование противника закончилось у моста через реку Суджа, который оказался поврежденным. К вечеру 5 сентября город Суджа был окончательно занят нашими войсками. На следующее утро 6 сентября бронепоезда “Генерал Дроздовский” и “Грозный” вышли к железнодорожному мосту. Включившись в правительственный телефонный провод, удалось подслушать разговор советских начальников на следующей станции Локинская, примерно в 15 верстах от станции Суджа. Благодаря этому была удачно обстреляна станция и стоявшие перед ней два бронепоезда красных. К вечеру продвижение наших войск стало развиваться успешнее. Наши бронепоезда шли вместе с наступавшими частями Белозерского полка. В 2 верстах от станции Локинская бронепоезда “Генерал Дроздовский” и “Грозный” были вынуждены остановиться из-за порчи пути. Там они вступили в бой с бронепоездом и батареей противника. К концу дня 6 сентября станция Локинская была занята нашими войсками.

В центре Добровольческой армии части 5-го Конного корпуса, растянутые на широком фронте, не были достаточно сильны, чтобы перейти в решительное наступление. В конце августа им пришлось даже отойти от важной узловой станции Бахмач. Поэтому в первые дни сентября бронепоезд “Орел” нес службу сторожевого охранения к югу от Бахмача, при разделении железнодорожных линий на Круты и на Ичню. При этом приходилось вступать в бой с бронепоездом красных “Советская Россия”. 6 сентября наши конные части обходным движением вышли в тыл противнику, который оставил Бахмач. Утром 7 сентября бронепоезд “Орел” прибыл на станцию Бахмач и получил там от командира полка задачу: продвинуться по линии Бахмач—Гомель, чтобы оттеснить неприятельский бронепоезд “Советская Россия”. Этот бронепоезд продолжал издали обстреливать станцию Бахмач. Приказано было также взорвать, если возможно, большой мост через реку Десна, примерно в 40 верстах к северо-западу от Бахмача. На две недели раньше бронепоезд “Орел” доходил до этого моста через реку Десна, к северу от которого находилась станция Макошино. Тогда взрыв моста, вероятно, удался бы, но на это не было приказаний. Теперь же было уже поздно. Обстановка изменилась, и задача оказалась невыполнимой. Бронепоезд “Орел” и подошедший тяжелый бронепоезд “Князь Пожарский” вступили в бой с бронепоездом красных. Высланный вперед офицер-наблюдатель корректировал артиллерийский огонь наших бронепоездов. Советский бронепоезд был вынужден отходить. Бронепоезд “Орел”, продолжая вести огонь, преследовал его и занял станцию Чесноковка, примерно в 10 верстах от Бахмача. Однако бронепоезд “Советская Россия” отошел недалеко за эту станцию и начал обстреливать заградительным огнем железнодорожные пути. Так как наши части не подошли, то дальнейшее продвижение бронепоезда “Орел” оказалось невозможным. После часа перестрелки головное орудие бронепоезда испортилось. Чтобы помешать противнику занять станцию Чесноковка, был взорван железнодорожный путь, и бронепоезд “Орел” вернулся на станцию Бахмач.

Бронепоезд вышел со станции Курск ночью, для того чтобы пройти под прикрытием темноты местность, которая предполагалась никем не занятой. Боевой частью командовал командир бронепоезда “Слава Офицеру” капитан Харьковцев. Боевая часть бронепоезда состояла тогда из трех артиллерийских бронеплошадок, с одним английским полевым орудием на каждой, и одной пулеметной площадки. Орудия были прикрыты полубашнями, но установка их была не вполне удовлетворительной, так как не позволяла кругового обстрела. Качество английских орудий было хуже качества трехдюймовых орудий образца 1902 года, российского производства. Английские полевые орудия стреляли менее точно, и у них чаще происходили заклинения снарядов. Когда наступил рассвет, то с медленно идущего бронепоезда заметили среди зданий около железнодорожной будки несколько лошадей. Затем было замечено и орудие. Никакого движения людей заметно не было. По-видимому, советские артиллеристы считали, что они находятся в глубоком тылу, и спали, не приняв мер охранения. Бронепоезд “Слава Офицеру” остановился. С боевой части сошли: капитан Козорез²⁷³, капитан Гитман и поручик Малахов в сопровождении примерно десяти человек из состава команды бронепоезда. Они направились в сторону лошадей и орудий, которых оказалось два. Держа в руке револьвер, капитан Козорез громко приказал красным сдаваться. Едва проснувшиеся советские артиллеристы под впечатлением неожиданности и вида стоящего близко бронепоезда с наведенными на них пулеметами не оказали сопротивления. Так были захвачены два исправных трехдюймовых орудия с передками и полными запряжками. Но погрузить на боевую часть бронепоезда взятые орудия и лошадей не представлялось возможным. Поэтому командир бронепоезда приказал взятым в плен советским артиллеристам везти в качестве ездовых орудия по дороге, находясь под надзором офицеров бронепоезда. По счастливой случайности дорога шла на восток вдоль железнодорожного полотна. В течение часа или полутора происходило сравнительно медленное движение рядом: бронепоезда по железной дороге и двух захваченных орудий по грунтовой дороге. Наконец были встречены наши части из состава 3-го Конного корпуса генерала Шкуро, оказавшиеся в районе к западу от станции Касторная.

После взятия нашими войсками узловой станции Льгов и починки железнодорожного пути тяжелый бронепоезд “Грозный” продвинулся 10 сентября к северу от Льгова на разъезд Марица, где находились части Олонецкого полка. Там бронепоезд внезапно попал под сильный пулеметный огонь с противоположного берега реки Прут, еще занятого красными. Так как площадки с тяжелыми орудиями не были приспособлены для ближнего боя, то бронепоезду “Грозный” пришлось отойти на 2 версты, чтобы выйти из сферы ружейно-пулеметного огня. На смену ему прошел на разъезд Марица легкий бронепоезд “Генерал Дроз-довский”, который открыл орудийный и пулеметный огонь по окопам противника на противоположном берегу реки. Вскоре из леса, в котором скрывалась линия железной дороги, появился бронепоезд красных и сразу стал обстреливать частым огнем бронепоезд “Грозный”. После нескольких ответных выстрелов с бронепоезда “Грозный” его головное пятидюймовое английское орудие испортилось. Бронепоезд был вынужден отойти с позиции на 3 версты по открытой местности, находясь все время под обстрелом. Легкий бронепоезд “Генерал Дроздовский” также начал отходить под сильным обстрелом неприятельского бронепоезда и 42-линейной батареи красных. Но ему пришлось остановиться из-за взорванного пути. В это время бронепоезд “Грозный” успел установить на новой позиции шестидюймовое орудие, и это орудие начало обстреливать бронепоезд красных прямой наводкой. Он был принужден отойти в лес. Это позволило бронепоезду “Генерал Дроздовский” починить путь и присоединиться к тяжелому бронепоезду. Днем 10 сентября на позицию прибыл начальник боевого участка полковник Штейфон и приказал бронепоездам “оживить поле сражения”. Для этого легкому бронепоезду выдвинуться вперед, а тяжелому бронепоезду обстреливать батареи красных. Исполняя это приказание, бронепоезд “Генерал Дроздовский” пошел в сторону противника, попал под обстрел 42-линейной батареи и получил несколько попаданий. Бронепоезд “Грозный”, не видя ни одной стреляющей батареи, ограничился обстрелом расположения противника у деревни Ширково. Вскоре дальнобойные орудия 42-линейной батареи красных начали метко отвечать бронепоезду и принудили его отойти в выемку. После наступления темноты наши бронепоезда подходили к разъезду для ободрения нашей немногочисленной пехоты, а затем ушли в Льгов.

На рассвете 11 сентября бронепоезд “Грозный” прибыл на разъезд Шерекино, чтобы получить там приказание полковника Зеленина, командира Самурского полка, который сменил начальника боевого участка полковника Штейфона. Было назначено наступление наших частей. Олонецкий полк должен был вести фронтальную атаку на переправу при содействии легкого бронепоезда “Генерал Дроздовский”, которого в свою очередь должен был поддерживать тяжелый бронепоезд “Грозный”. Батальон Самурского полка под командой капитана Житкевича²⁷⁴ должен был выйти в тыл бронепоездам красных у станции Конышевка, примерно в 25 верстах от Льгова. Бронепоезд “Генерал Дроздовский” вышел на разъезд Марица и беглым огнем по району переправы заставил красных отходить. Бронепоезд “Грозный” обстреливал батареи и отходившие колонны неприятеля. Во время боя наблюдательный пункт бронепоезда “Грозный”, расположенный на щитах у железной дороги, был обстрелян 42-линейной батареей красных. Пришлось переменить его место. Несмотря на первоначальный успех, части Олонецкого полка, опасаясь обхода, отступили вечером в исходное положение. Только 12 сентября, вследствие выхода батальона Самурского полка в тыл красным, они оставили свои позиции вдоль реки Прут. Однако железнодорожный мост через эту реку оказался взорванным. Достаточно прочная починка моста, позволяющая проезд боевых площадок с тяжелыми орудиями, затянулась на несколько дней, и бронепоезд “Грозный” был принужден оставаться на станции Льгов, не принимая участия в развивавшемся наступлении. 19 сентября командир бронепоезда полковник Баркалов²⁷⁵ был назначен командиром вновь формируемого 6-го бронепоездного дивизиона. В командование бронепоездом “Грозный” вступил его старший офицер капитан Каньшин²⁷⁶.

Около 12 сентября был сформирован в Киеве из оставленных там бронеплощадок новый бронепоезд, который получил название “Баян”. Командиром его был назначен полковник Делов²⁷⁷. По приказанию начальника бронепоездных дивизионов бронепоезд “Баян” был включен в состав 3-го бронепоездного дивизиона, которым в то время командовал полковник Гадд²⁷⁸. Боевая часть бронепоезда состояла из одной бронеплощадки с трехдюймовым орудием, принадлежавшей раньше бронепоезду “Орел”, и одной бронеплощадки, входившей в состав советского бронепоезда “Карл Либкнехт”. Паровоз был обыкновенный, небронированный. В середине сентября бронепоезд “Баян” отправился на фронт по линии Киев—Сарны и действовал у станции Буча, примерно в 30 верстах к западу от Киева, совместно с частями 13-го и 16-го стрелковых полков.

Находившийся на охране железнодорожной линии Александровск— Пологи легкий бронепоезд “Дмитрий Донской” получил приказание охранять также линию Александровск—Кривой Рог, к западу от Днепра, с большим мостом через Днепр у Кичкаса. Бронепоезд был разделен на две части: бронеплощадка с трехдюймовым орудием и пулеметная площадка отправились под командой командира бронепоезда капитана Плесковского на западный берег Днепра. Бронеплощадка с 75-миллиметровым орудием под командой старшего офицера капитана Герасимова должна была сменить первую половину бронепоезда 12 сентября. Ввиду того что полубронепоезд с капитаном Плесковским не возвращался на станцию Александровск к условленному сроку, бронеплощадка с капитаном Герасимовым отправилась к нему навстречу, перейдя Кичкасский мост. Примерно в 10 верстах от него был встречен полубронепоезд, перед которым на железнодорожном полотне было наложено заграждение из больших камней. Полубронепоезд не мог двигаться из-за недостаточного давления пара в паровозе. Была замечена кавалерия махновцев, числом в несколько сот всадников, двигавшаяся со стороны Кривого Рога. Но она была за пределом дальности огня 75-миллиметрового орудия. После того как полубронепоезд был вывезен в Александровск, бронеплощадка с 75-миллиметровым орудием вернулась к Кичкасскому мосту. Оборона его была поручена Славянскому полку, который в полном составе занял позицию у деревни на западном берегу Днепра. Мост был двухэтажный: обыкновенный настил находился в нижнем этаже, а железнодорожный путь в верхнем этаже. Поэтому с бронеплощадки было трудно наблюдать за деревней, расположенной в глубокой лощине, и за грунтовой дорогой. Дальше по течению реки были видны отдельные всадники, переправлявшиеся через Днепр вплавь на нашу, восточную сторону.

Под вечер батарея противника открыла огонь по деревне и по Кичкасскому мосту. Махновцы атаковали Славянский полк, который не оказал большого сопротивления и вскоре присоединился к махновцам. Командир полка был зарублен. Кичкасский мост был захвачен махновцами. Никаких наших войск у восточного конца моста не было. Бронеплошадка бронепоезда “Дмитрий Донской” постепенно отошла к станции Алек-сандровск и в сумерках остановилась у выходных стрелок. Оказалось, что в городе уже не было никаких наших частей. Полубронепоезд под командой капитана Плесковского ушел, получив приказание отправиться в Екатеринослав. Капитан Герасимов получил приказание по телефону: охранять железнодорожную линию Александровск — Синельникове. Но когда бронеплощадка прибыла на следующий день на станцию Синельникове, примерно в 70 верстах к северу от Александровска, то оказалось, что там нельзя установить связь с какими-либо нашими войсками. Таким образом, две узловые станции на одной из важнейших железнодорожных линий Юга России, Харьков — Севастополь, оказались без защиты. Капитан Герасимов решил идти обратно в Александровск. Но бронеплощадка не могла войти на эту станцию, так как пути перед ней были разобраны. Противника не было видно, но он скрывался где-то поблизости. При обратном движении к станции Синельникове пришлось дважды чинить разобранный путь. На узловой станции Синельникове положение оказалось тревожным. Связи с нашими войсками не было. Группы всадников, вероятно махновцев, подъезжали к станции, и их отгоняли выстрелами с бронеплошадки. Между стоявшими поездными составами пробирались подозрительные люди. При возрастающей опасности одна бронеплошадка на узловой станции не могла принести никакой пользы. Было решено идти на присоединение к своему бронепоезду “Дмитрий Донской” в сторону Екатеринослава. Внезапно около полуночи начался пожар близ железнодорожного мостика именно на этом направлении. Капитан Герасимов скомандовал: “Полный ход!” — и паровоз с бронеплощадкой успели переехать по уже горевшему мосту.

Бои на правом фланге Добровольческой армии продолжались в конце сентября и начале октября 1919 года с величайшим напряжением сил обоих противников. Наступательный порыв наших войск еще позволил им взять город Орел на расстоянии 300 верст от Москвы, считая по прямой линии. Взят был и город Воронеж, в 400 верстах от Москвы. Требовались свежие подкрепления, чтобы продолжать решительное наступление войск Добровольческой армии. Но на важнейшем направлении не оказалось резервов.

В районе Царицына в это время не происходило сильных боев. Из состава 1-го бронепоездного дивизиона оставался в Царицынском районе только тяжелый бронепоезд “Единая Россия”. По большей части бронепоезд находился на позиции у Французского завода и продвигался иногда до станции Котлубань, примерно на 40 верст к северо-западу от Царицына, на участок дивизии генерала Павличенко. Командир бронепоезда полковник Карпинский был переведен в распоряжение начальника бронепоездных дивизионов, и прибыл назначенный командиром бронепоезда “Единая Россия” полковник Окушко²⁷⁹. С августа 1919 года в обороне Царицына приняла участие 12-я батарея морской тяжелой артиллерии Донской армии. Батареей командовал полковник Шмидт. Боевая часть ее состояла из двух площадок с одним шестидюймовым английским орудием системы Армстронга на каждой. Войдя в состав артиллерийской группы генерала Подгорецкого для обороны города Царицына, 12-я батарея занимала позицию у Орудийного завода и обстреливала суда красных на Волге, а также левый берег реки. Совместно с 12-й батареей действовали в то время 3, 7 и 8-я батареи морской тяжелой артиллерии. В сентябре 12-я батарея была подчинена начальнику бронепоездных дивизионов и 28 сентября участвовала в бою с речной флотилией красных, которая подошла к Царицыну по Волге, с севера. Флотилия имела на вооружении около 20 орудий. Огнем 12-й батареи морской тяжелой артиллерии были выведены из строя один пароход и два катера красных. Впоследствии из 12-й батареи морской тяжелой артиллерии был образован 2-й Отдельный тяжелый бронепоезд. Из 7-й и 8-й батарей морской тяжелой артиллерии был образован 1-й Отдельный тяжелый бронепоезд.

На правом фланге Добровольческой армии легкий бронепоезд “Генерал Шкуро” участвовал в первой половине сентября в наступлении от узловой станции Валуйки на узловую станцию Касторная. Резерв бронепоезда был оставлен на станции Валуйки, а боевая часть выдвинулась на позицию к станции Новый Оскол, примерно на 70 верст севернее. Там бронепоезд “Генерал Шкуро” вступил в бой с двумя батареями противника. Было получено попадание в тендер, вследствие чего бронепоезд отошел при содействии вспомогательного поезда на станцию Валуйки для смены паровоза. На следующий день бронепоезд снова вышел в район стации Новый Оскол и во время разведки опять получил попадание в паровоз. В течение двух дней бронепоезд вел бои с батареями красных. Осколками неприятельских гранат были ранены из состава команды пять казаков. Затем началось продвижение наших войск на Старый Оскол и станцию Касторная. Наступление в этом направлении, на расстоянии примерно в 140 верст, происходило тогда почти без боев. Бронепоезд “Генерал Шкуро” был задержан несколько раз, пока восстанавливались пути и мосты, поврежденные отходившими красными. Около 20 сентября бронепоезд был отправлен на Воронежское направление кружным путем, через станцию Лиски. На станции Давыдовка, примерно в 20 верстах к северу от станции Лиски, бронепоезд должен был ждать починки железнодорожного моста. Между тем Воронеж был занят войсками нашего 3-го Конного корпуса. Бронепоезд “Генерал Шкуро” присоединился к ним, прибыв на станцию Воронеж под командой лейтенанта Чижова²⁸⁰.

22 сентября утром легкий бронепоезд “Офицер” с вспомогательным поездом и тяжелый бронепоезд “Иоанн Калита”, также с вспомогательным поездом, двинулись к станции Куракино. Фронт наших пехотных частей находился тогда южнее этой станции. Боевым участком командовал генерал Пешня. Бронепоезда получили от него приказание продвинуться к северу до соприкосновения с противником, не вступать в сильный бой, но держаться до наступления темноты на последнем возможном рубеже. Наши бронепоезда шли, сохраняя зрительную связь между собой, по одному левому пути. Правый путь был испорчен на значительном протяжении посредством особого стального треугольника, прикрепленного к паровозу. При медленном движении этот треугольник вырывал на ходу все рельсы пути позади паровоза, иногда вместе со шпалами. Впоследствии выяснилось, что разрушение одного пути и оставление в целости другого, соседнего пути должно было создать ловушку для наших бронепоездов. Когда наши бронепоезда подошли к станции Куракино, то оказалось, что она никем не занята. С возвышенности был виден район следующей станции Змиевка и дымы от паровозов, указывавшие на движение поездов. Боевой частью бронепоезда “Иоанн Калита” командовал в этот день штабс-капитан Амасийский. По его приказанию боевая площадка с шестидюймовым орудием Канэ была отцеплена от состава и заняла позицию в выемке с посадкой. Часть бронепоезда с головными орудиями (одним 42-линейным и одним пятидюймовым английским) выдвинулась дальше к северному краю посадки. На край посадки вправо был выслан десант чинов команды с тремя пулеметами. Примерно в 2 верстах влево был установлен наблюдательный пункт на холме, с которого открывался хороший обзор. При наблюдательном пункте находился один легкий пулемет Льюиса. Пулеметам был отдан приказ открывать только действительный огонь, с прицелом на расстояние не свыше 2000 шагов. Между тем легкий бронепоезд “Офицер” осторожно продвигался по левому пути дальше, для соприкосновения с противником. Когда этот бронепоезд вошел в другую выемку, севернее станции Куракино, то на правом пути, кроме его разрушения, был обнаружен еще завал из шпал, рельс и камней. Дальше по направлению к станции Змиевка правый путь был в исправности. Это обстоятельство обратило на себя внимание командира бронепоезда “Офицер”, который стал двигаться еще осторожнее. Пройдя еще около 4 верст, бронепоезд “Офицер” в 10 часов утра поравнялся с леском. Тогда навстречу ему вышел советский бронепоезд, стреляя на ходу. Второй бронепоезд противника открыл огонь из-за складки местности. Третий бронепоезд красных начал стрелять, находясь на станции Змиевка. Вскоре к стрельбе по бронепоезду “Офицер” присоединились еще две неприятельские полубатареи (по два орудия), которые стояли у опушки леса юго-восточнее селения Змиевка. Несмотря на очень сильный, сосредоточенный артиллерийский огонь красных, бронепоезд “Офицер” не отступил к станции Куракино, а лишь маневрировал. Отгоняя два неприятельских бронепоезда, он то приближался к станции Змиевка, то отходил и скрывался в выемке. Тяжелый бронепоезд “Иоанн Калита” принял участие в бою, стреляя из трех своих орудий. 42-линейное и пятидюймовое орудия открыли огонь по неприятельским полубатареям. Через полчаса они были принуждены замолчать и, по-видимому, снялись с позиции. В дальнейшем их огонь был очень редким и неточным, вероятно с предельной дистанции. Шестидюймовое орудие бронепоезда “Иоанн Калита” обстреливало бронепоезда красных. Была пристреляна точка на железнодорожной насыпи. Дальше нее бронепоезда красных не решались идти.

Когда бронепоезд “Офицер” еще раз подошел к станции Змиевка, преследуя неприятеля, то со станции вышел по правому пути состав из пяти обыкновенных вагонов с паровозом сзади и со все возрастающей скоростью двинулся навстречу бронепоезду “Офицер”. Бронепоезд находился на соседнем левом пути, однако для него возникала большая опасность в случае крушения неприятельского поезда-брандера в выемке, где красные приготовили завал на пути. Поэтому бронепоезду “Офицер” пришлось отходить, отстреливаясь от двух советских бронепоездов, которые двинулись быстрым ходом от станции Змиевка на сближение. Шестидюймовое орудие бронепоезда “Иоанн Калита” встретило их выстрелом по заранее пристрелянному месту на насыпи. Снаряд разорвался точно на путях. Неприятельские бронепоезда сильно задымили и отошли к станции Змиевка. Но в это время неприятельский состав-брандер из пяти вагонов успел обогнать по соседнему пути отходящий бронепоезд “Офицер” и налетел на завал в выемке. Произошло крушение, загромоздившее оба пути. Бронепоезд “Офицер” своевременно затормозил, но дальнейший путь через выемку был для него прегражден. Советская пехота вышла из леса и начала наступать к месту крушения, имея свою конницу на фланге. Артиллерийским огнем с бронепоезда “Иоанн Калита” она была остановлена, а затем принуждена отступить. Разъезд красных устремился к линии железной дороги между бронепоездом “Иоанн Калита” и его вспомогательным поездом, но пулеметным огнем с бронепоезда и вспомогательного поезда был отброшен. Началась работа по очистке пути в выемке для отхода бронепоезда “Офицер”. С бронепоезда “Офицер” была прислана к бронепоезду “Иоанн Калита” связь с сообщением, что на работу потребуется не менее 3 часов. Поэтому необходимо, чтобы бронепоезд “Иоанн Калита” оставался все это время на той же позиции, чтобы прикрывать работу и отгонять противника. Это удалось. За день боя 22 сентября бронепоезд “Иоанн Калита” израсходовал не менее 150 тяжелых снарядов. С наступлением темноты бронепоезда “Офицер” и “Иоанн Калита” отошли к нашему расположению. 24 сентября бронепоезд “Офицер” вышел в бой к станции Змиевка в составе паровоза и только одной боевой артиллерийской площадки. После первого выстрела по неприятельскому бронепоезду установка орудия была повреждена при откате и орудие выбыло из строя. Противник продолжал стрелять. Тем не менее бронепоезд “Офицер” двигался вперед на сближение, не стреляя. Тогда бронепоезд красных отошел, сбросив брандер в виде состава с балластом. К счастью, он не причинил вреда бронепоезду “Офицер”, который обстреливал пулеметным огнем цепи неприятельской пехоты, отходившей на север. Бронепоезд “Офицер” дошел до следующей станции Еропкино, примерно в 10 верстах к северу от станции Змиевка. Однако вследствие позднего времени и из-за загроможденного пути бронепоезд отошел затем к расположению наших войск. 27 сентября бронепоезд “Офицер” вел бой с неприятельским бронепоездом у станции Еропкино. После починки пути, испорченного во многих местах, станция Еропкино была нами занята. Бронепоезд противника отошел к северу, продолжая портить железнодорожные пути. 28 сентября бронепоезд “Офицер” продвигался дальше, починив во многих местах путь на участке примерно в 10 верст между станциями Еропкино и Становой Колодезь. Не доезжая до последней станции, был встречен неприятельский бронепоезд, который портил полотно железной дороги посредством стального угольника, срывающего рельсы со шпал силой тяги двух паровозов. Несмотря на наступавшую темноту, бронепоезд “Офицер” открыл огонь, и бронепоезд красных был подбит. Исправляя путь, бронепоезд “Офицер” вел 29 сентября бой с подошедшим неприятельским бронепоездом, занял станцию Становой Колодезь, а к вечеру и следующую станцию Стиш, примерно на 10 верст еще севернее. Разрывом неприятельской гранаты был убит на бронепоезде один солдат команды связи. 30 сентября, продвигаясь дальше за станцию Стиш, бронепоезд “Офицер” встретил пехоту красных и фланговым огнем заставил ее уйти из окопов. Во время боя к бронепоезду подошел в конном строю отряд красных. Командовавший им корнет доложил командиру бронепоезда, что это эскадрон, состоявший при штабе 13-й советской армии. Корнет и 30 его подчиненных желают перейти на сторону Добровольческой армии. Эскадрон в полном составе был передан в конную сотню Корниловского полка и в тот же день участвовал в бою против красных. Снова починив путь и пройдя за день около 15 верст, бронепоезд “Офицер” к вечеру подошел к взорванному виадуку у Московско-Курского вокзала города Орла. Команда бронепоезда в пешем строю совместно с командой разведчиков Корниловского полка участвовала в атаке на красных, оборонявшихся на окраине города.

Утром 8 октября бронепоезд “Офицер” вышел на позицию у станции Стиш, примерно в 15 верстах к югу от Орла. В это время наступавшие при поддержке двух четырехорудийных батарей части 5-го Латышского полка красных потеснили цепи 1-го Корниловского полка. Бронепоезд быстро выдвинулся во фланг противнику и заставил одну из неприятельских батарей сразу отходить, не дав по бронепоезду ни одного выстрела. Затем бронепоезд “Офицер”, открыв огонь из двух своих орудий и всех пулеметов, отбросил латышскую пехоту и преследовал ее в сторону Орла. Бегущие красные скрывались от огня бронепоезда в оврагах и перелесках. Починив взорванный путь, чины бронепоезда сняли на железнодорожной будке телефон, проведенный на неприятельскую батарею. При этом был убит не успевший скрыться начальник связи латышской батареи. Бронепоезд двинулся дальше, миновал выемку и подошел ко входным семафорам станции Орел. В это время открыли огонь четырехорудийная батарея красных, пристреливая края выемки в 80 саженях позади бронепоезда. Командовавший в этот день боевой частью штабс-капитан Шахаратов приказал отходить. Красные открыли заградительный огонь. Но бронепоезд выждал момент между двумя очередями и благополучно въехал в выемку. К вечеру по бронепоезду “Офицер”, который находился на позиции близ станции Стиш, противник открыл огонь из тяжелых орудий. Из команды бронепоезда трое были ранены осколками. От командира Корниловского полка полковника Пешни была получена записка с благодарностью “за доблестную работу бронепоезда”. 9 октября в бою у станции Стиш бронепоезд “Офицер” получил два попадания: в паровоз и в контрольную площадку.

К западу от главного направления Курск—Орел наступление наших войск развивалось в конце сентября 1919 года вдоль железнодорожной линии Льгов—Брянск. Тяжелый бронепоезд “Грозный” находился 20 сентября на станции Льгов. Одно пятидюймовое орудие бронепоезда было отправлено оттуда в Екатеринослав для установки на тумбу с круговым обстрелом. 21 сентября бронепоезд перешел на станцию Арбузове, примерно в 50 верстах к северу от Льгова, а оттуда выдвинулся на позицию за станцию Дмитриев, еще на 15 верст севернее, для содействия наступлению Дроздовского полка. В присутствии начальника дивизии генерала Витковского бронепоезд “Грозный” обстреливал неприятельский бронепоезд и батареи красных. На следующий день, 22 сентября, бронепоезд стоял, вследствие порчи пути впереди, на станции Дмитриев. Туда подошел также легкий бронепоезд “Дроздовец”. 23 сентября легкий бронепоезд “Генерал Дроздовский” и тяжелый бронепоезд “Грозный” двинулись к следующей станции Евдокимовка, обгоняя части Дроздовского полка, шедшие в походных колоннах. Бронепоезд “Генерал Дроздовский” вышел за станцию Евдокимовка, а бронепоезд “Грозный” остановился у входных стрелок и обстреливал бронепоезд красных, находившийся за железнодорожным мостом через реку Усожа. К ночи наши войска заняли позицию вдоль реки Усожа. Мост через нее оказался взорванным. 24 сентября были получены сведения о том, что от станции Комаричи, находящейся примерно в 40 верстах к северу от станции Дмитриев, подходят неприятельские бронепоезда. Тогда бронепоезд “Грозный” занял позицию в выемке, не доходя 2 верст до моста, но не успел еще привести в боевое положение свои орудийные платформы, как был обстрелян 42-линейными орудиями подошедшего советского бронепоезда “Большевик”. Легкий бронепоезд “Дроздовец”, стоявший у моста, подвергся в то же время обстрелу со стороны другого бронепоезда красных под названием “Брянский”. (Этот советский бронепоезд “Брянский” не следует отожествлять с нештатным бронепоездом Добровольческой армии “Брянский”, который был расформирован в октябре 1919 года.) Один из первых снарядов бронепоезда “Большевик” попал в путь позади бронепоезда “Грозный”. Команда вспомогательного поезда тотчас же приступила к починке пути. Бронепоезд “Грозный” открыл огонь из пятидюймового и шестидюймового орудий. Однако через некоторое время шестидюймовое орудие заклинилось, а пятидюймовое английское орудие давало много осечек. Поэтому бронепоезд был вынркден прекратить стрельбу. Для того чтобы избежать напрасных потерь, командовавший в этот день боевой частью бронепоезда капитан Дубельт приказал команде отойти в лесок недалеко от железной дороги. Несколько снарядов с неприятельских бронепоездов разорвались вблизи от бронепоезда “Грозный”, после чего красные прекратили обстрел. Команда вернулась на боевую часть, и бронепоезд “Грозный” отошел на станцию Евдокимовка.

В это время в Харькове продолжалось формирование легкого бронепоезда “Москва”, командиром которого был назначен полковник Соллогуб. Работы по сооружению боевых площадок и жилых вагонов базы бронепоезда производились на паровозостроительном заводе Харькова. Офицеры и солдаты бронепоезда принимали участие в этих работах, и это способствовало спайке команды. Часть команды была временно отправлена на фронт, чтобы обслуживать бронеплощадки, захваченные у красных частями Дроздовского полка. Эта часть команды бронепоезда “Москва” участвовала с успехом в боях при взятии станций Путивль и Грузское, на расстоянии примерно в 200 верст к северо-западу от Харькова, считая по прямой линии. Команде была объявлена благодарность инспектора артиллерии 1-го корпуса. Затем временный бронепоезд с командой от бронепоезда “Москва” был послан на станцию Беспалово, примерно в 60 верстах к югу от Харькова, против так называемых “зеленых”, которые производили грабежи и нападали на небольшие части Добровольческой армии.

24 сентября 1919 года было начато в Киеве формирование в спешном порядке броневспомогательного поезда № 7 2-го железнодорожного батальона. От этого поезда ведет свое начало легкий бронепоезд “Студент”. 27 сентября броневспомогательный поезд № 7 вышел на охрану железнодорожной линии Дарница—Бахмач, к востоку от Киева, протяжением примерно в 170 верст. На эту железную дорогу начали нападать повстанческие отряды Крапивянского. Броневспомогательный поезд имел одну пулеметную бронеплощадку, построенную летом 1919 года на станции Харьков. Остальные вагоны были с железнодорожными инструментами, материалами и подрывным имуществом. В начале октября броневспомогательный поезд № 7 прибыл на станцию Нежин, принял боевой состав, построенный собственными средствами железнодорожного батальона, и получил новое название: “Жел-бат 1”. Штаб батальона предполагал дать в дальнейшем бронепоезду “Желбат 1” новое название “Студент”, как только удастся получить вполне оборудованные бронеплощадки. Это переименование предполагалось потому, что 2-й железнодорожный батальон состоял главным образом, из студентов. Командиром бронепоезда “Желбат 1” был назначен поручик Шимкевич. Команда состояла из шести офицеров и 60 солдат-вольноопределяющихся. Боевая часть бронепоезда “Желбат 1” состояла из одной орудийной платформы с бронированными бортами и трехдюймовым орудием образца 1902 года с обрезанным лафетом. Это изменение лафета было сделано для большего угла обстрела. Кроме того, имелась пулеметная четырехосная площадка системы Арбеля, блиндированная шпалами и воорркенная семью тяжелыми пулеметами. Впоследствии было приказано сдать эту пулеметную площадку для формирования нового бронепоезда “Желбат 2”.

Бронепоезд “Желбат 1” нес службу охраны железнодорожной линии, находясь в распоряжении начальника 9-й пехотной дивизии генерала Шевченко²⁸¹. Надлежало содействовать местным властям по проведению мобилизации и по доставке дров для нужд железной дороги. Для этого приходилось высаживать часть команды бронепоезда с пулеметами или обстреливать неповинующиеся деревни. После занятия нашими войсками Чернигова бронепоезд “Желбат 1” выделил из состава своей команды одного офицера и 12 солдат для обслуживания блиндированного поезда на узкоколейной железной дороге Ичня—Круты—Чернигов, на расстоянии примерно 110 верст. Узкоколейный блиндированный поезд состоял из двух вагонов с прикрытием из мешков с песком и имел на вооружении одно трехдюймовое орудие образца 1902 года и два пулемета системы Максима. После охраны железной дороги узкоколейный блиндированный поезд прикрывал отход наших частей, действуя совместно с войсками гвардии под командой генерала Моллера²⁸². Когда же блиндированный поезд был вынужден отойти до конца узкоколейной железной дороги, то команда сняла с него орудие, пулеметы и все имущество и присоединилась к бронепоезду “Желбат 1”.

Под вечер начальник станции Бирзула сообщил, что с юга, со стороны Одессы, двигается по железной дороге отряд войск Добровольческой армии и что ночью он может прибыть на станцию Бирзула. Тогда бронепоезд “Коршун” отправился на север, к станции Борщи, для преследования петлюровцев. При занятии станции Борщи оказалось, что бронепоезд “Вильна Украина” и эшелоны с пехотой петлюровцев уже ушли дальше. Были получены сведения, что бронепоездом “Вильна Украина” командует российской службы капитан Твардовский. У выхода со станции Борщи был испорчен путь в выемке, посредством столкновения двух товарных составов. Вечером 5 октября бронепоезд “Коршун” вернулся на станцию Бирзула. Ночью туда прибыл отряд войск Добровольческой армии под командой генерала Розеншильд-Паулина²⁸³, продвигавшийся из района Одессы. С отрядом подошел и недавно сформированный легкий бронепоезд “Новороссия”, которым командовал полковник Журавский. Боевая часть бронепоезда “Новороссия” состояла из двух одинаковых бронеплощадок “в форме черепахи”. Благодаря своей небольшой длине и высоте они были мало заметны на местности. Вооружение каждой бронеплощадки состояло из одного трехдюймового орудия образца 1902 года в башне и двух тяжелых пулеметов системы Максима в полубашнях с круговым обстрелом.

С конца сентября 1919 года возникла необходимость охранять железнодорожные линии Полтавского района. Повстанческие отряды так называемого “атамана Шубы” нападали там на станции и поезда, грабили их и убивали чинов Добровольческой армии. Правильное железнодорожное сообщение было нарушено. 30 сентября легкий бронепоезд “Орел” получил приказание идти в Полтаву в распоряжение командующего войсками Полтавского района генерала Кальницкого. Командиром бронепоезда был назначен тогда капитан Савицкий. С начала октября бронепоезд “Орел” и недавно сформированный легкий бронепоезд “Кавалерист” охраняли железнодорожные линии Полтава— Кобеляки, Полтава—Константиноград и Полтава—Решетиловка, с общим протяжением примерно в 180 верст. Наши бронепоезда предпринимали ежедневно боевые выезды, вступали в бой с разбойничьими отрядами и доставляли в штаб сведения об их движении. После того как главные силы махновцев прорвались на восточный берег Днепра, повстанческое движение распространилось в конце сентября и начале октября 1919 года на обширные пространства в тылу Добровольческой армии. Бронепоезд “Дмитрий Донской” прибыл 26 сентября на станцию Ека-теринослав для охраны города и штаба генерала Корвин-Круковского²⁸⁴, который командовал всеми силами, действовавшими в то время против махновцев. Боевой состав бронепоезда, в котором были три орудийные площадки, одна пулеметная площадка и десантный вагон, разделился на три части. Предполагалось, что таким образом будет легче охранять железнодорожные линии от станции Синельникове до Екатеринослава и от Екатеринослава до станции Пятихатки, с общим протяжением примерно в 160 верст. Части бронепоезда “Дмитрий Донской” несли охрану, передвигаясь по указанным линиям, с 9 по 14 октября.

Между тем легкие бронепоезда “Терец” и “Святой Георгий Победоносец” должны были оставаться на северо-восточном Кавказе, где военные действия против непокорных чеченцев не прекращались. 24 сентября бронепоезд “Терец” находился на станции Аргунь, примерно в 15 верстах к востоку от станции Грозный. Было получено приказание попытаться пройти до следующей в восточном направлении станции Гудермес, до которой было примерно 20 верст. Выйдя со станции Аргунь, бронепоезд подошел около 5 часов к горящему мосту через реку Джалка. Огонь был потушен, наваленные на пути рельсы сброшены, и бронепоезд “Терец” пошел дальше. Когда бронепоезд вошел на разъезд Джалка, служащих там не оказалось. Позднее стало известно, что они были взяты в плен чеченцами, а дежурный по станции расстрелян. За выходной стрелкой в сторону станции Гудермес путь был разобран на протяжении одной версты. Был вызван со станции Грозный вспомогательный поезд, и команда бронепоезда “Терец” приступила к исправлению пути. На следующий день, 25 сентября, из леса со стороны аула Мискир-Юрт начался залповый ружейный обстрел рабочих, занятых исправлением пути. Огнем бронепоезда “Терец” повстанцы были разогнаны. 27 сентября железнодорожный путь был исправлен и бронепоезд “Терец” отправился дальше, в сторону станции Гудермес. Однако в 3 верстах от аула Гудермес бронепоезд был встречен огнем двух легких орудий, а при подходе к железнодорожному мосту через реку Белая подвергся обстрелу из пулеметов. Место расположения орудий было обнаружено. Бронепоезд “Терец” открыл по ним огонь и заставил противника прекратить стрельбу. Продвинувшись еще немного, бронепоезд выяснил, что путь до станции Гудермес разобран на участке не менее версты и мост через реку Белая сожжен. После этой разведки бронепоезд “Терец” вернулся на станцию Грозный. 29 сентября бронепоезд “Терец” получил от командира корпуса генерала Драценко²⁸⁵ задачу: перевезти к аулу Гудермес Улагаевский пластунский батальон, а затем, после подхода частей Грозненского отряда генерала Пашковского²⁸⁶, продвигаться вместе с ним. По прибытии к аулу Улагаевский батальон начал наступление, не дожидаясь главных сил. Бронепоезд двигался на уровне цепей батальона и поддерживал их огнем. Аул был занят и подожжен. Улагаевский батальон продвинулся до станции Гудермес, а бронепоезд “Терец” дошел до сожженного железнодорожного моста через реку Белая и вызвал со станции Грозный ремонтный поезд.

261 Власов Андрей Алексеевич, р. в 1899 г. Во ВСЮР и Русской Армии в бронепоездных частях до эвакуации Крыма. Георгиевский крест 4-й ст. Подпоручик 6-го артдивизиона. В эмиграции во Франции. Окончил Высшие военно-научные курсы в Париже (5-й выпуск), в 1938 г. руководитель (помощник руководителя) тех же курсов. К 1969 г. сотрудник журнала “Военная Быль”. Умер 13 декабря 1980 г. в Шелль (Франция).