Глава 4. Оформление русской контрреволюции (июнь 1918 года) (Иностранные влияния и наши возможности)
Германские
переброски с русского на французский фронт.
Распределение
австро-германских оккупационных армий в России. Политика Центральных держав в России в 1918г.
Политика
держав Согласия в России в
В первой половине мая
Всего, таким образом, со времени начала
германской переброски из России во Францию, совпавшего с концом выступления
генерала Корнилова в сентябре 1917г., французский фронт за счет
русско-румынского в течение восьми месяцев усилился на следующие дивизии (см.
таблицу № 6).
Иначе говоря, окончательный развал нашего
фронта, вызванный арестом Керенским Верховного главнокомандующего генерала
Корнилова, дал на французский фронт 7 пехотных дивизий, а приход к власти
большевиков — усиление немцев во Франции на 47 пехотных дивизий1.
Таблица № 6 2
ПЕРЕБРОСКА ГЕРМАНСКИХ ДИВИЗИЙ
С РУССКО-РУМЫНСКОГО НА ФРАНЦУЗСКИЙ
ФРОНТ
ЗА ВРЕМЯ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
|
Переброшено дивизий |
|
|
пехотных |
кавалерийских |
1 . За время от выступления генерала Корнилова до октябрьского
переворота (с 1 сентября по 7 ноября 1917г.) |
7 |
|
2. От октябрьского переворота до заключения Брестского
мира (с 7 ноября 1917г. по 3 марта 1918г.). |
30 |
2 |
3. От Брестского мира до конца австро-германской
оккупации (с 3 марта |
17 |
3 |
ВСЕГО с начала переброски ( 1 сентября |
54 |
5 |
Эти 47 дивизий и дали немцам возможность нанесения нашим союзникам ряда сокрушительных ударов
весной
Оставив, следовательно, к 1 мая
Нельзя, конечно, отрицать того, что только
переброска
дивизий с русского фронта дала возможность немцам провести свои наступления в Пикардии
(март), во Фландрии (апрель) и на р. Эн
(конец мая). Большим вопросом, однако,
является правильность абсолютного обескровления Восточного фронта за счет Западного. Не было ли при этом
нарушено равновесие значения фронтов, заставившее немцев на свой Восточный фронт смотреть только через очки обстановки во Франции?
Общее число оккупационных австро-германских
дивизий в России к 1 мая
Таблица № 7
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ АВСТРО-ГЕРМАНСКОЙ
ОККУПАЦИОННОЙ АРМИИ В РОССИИ И РУМЫНИИ
ПО РАЙОНАМ на 1 мая
Районы |
Дивизии |
Всего
дивизий |
||||
|
германских |
австрийских |
пехотных |
Кавале-рийских |
||
|
пехотных |
кавалерийских |
пехотных |
кавалерийских |
|
|
Финляндия, прибалтийские провинции и Белоруссия |
16 |
1 |
|
|
16 |
1 |
Украина и Крым |
16 |
2 |
8 |
2 |
24 |
4 |
Румыния |
3 |
— |
2 |
— |
5 |
— |
ВСЕГО |
35 |
3 |
1 |
2 |
45 |
5 |
Из этой таблицы видно, что северный район оккупации (севернее р. Припяти), глубина продвижения в
котором (Псков и Могилев) не превышала в среднем
Линия поведения Центральных держав в
оккупированных областях России не была последовательной и единой.
Экономически на первом месте стояла, конечно, оккупация
Украины, но связанные с ее эксплуатацией надежды оказались на практике в
значительной мере преувеличенными. Организация аппарата,
предназначенного для выколачивания из Украины сырья, оказалась
весьма несовершенной. В этом отношении совершенно сходятся сильно
в это время расходившиеся по многим другим вопросам и Людендорф, и
Гофман. Вот их свидетельства:
Людендорф
«Сбор сырья был сосредоточен в руках Министерства
народного хозяйства. Более запутанной и многоголовой
организации придумать было нельзя... Министерство
народного хозяйства преследовало на
Украине далеко забегающую вперед событий этой эпохи политику будущих мирных взаимоотношений...»6
Гофман
«В Киеве был посажен генерал Тренер с целью
создания германо-украинской торговой организации. На
бумаге она была блестящей, но результаты были относительно
скромные. Преувеличила ли в свое время
украинская делегация (в Бресте)
наличие запасов хлеба или крестьяне
его скрывали, вероятно, никогда не
станет известно. Я думаю, что причина
была именно в последнем. Во всяком
случае, нашей организации не удалось получить
серьезных (nennenswerte) запасов
зерна. Я склонен думать, что если бы вместо мощной
центральной организации мы попросту завербовали
более значительное количество евреев-посредников с задачей
просто продать нам зерно, мы бы достигли большего»7.
Все же, конечно, несмотря на сложившуюся
обстановку на Украине и, несомненно, верно подмеченное Гофманом
пассивное вначале сопротивление украинского селянства,
все-таки от Украины австро-германцам удалось получить хотя бы то,
без чего они, вероятно, не смогли бы продержаться в
Несмотря на все это, все же нам скоро
пришлось похоронить надежду, что хлебные запасы Украины дадут нам в руки
могучее средство улучшения наших взаимоотношений с нейтральными
странами и дадут облегчение нашего экономического положения,
столь важного нам для ведения нами войны»9.
Украина послужила тем вспрыскиванием камфары, которое
поддержало биение останавливавшегося в 1918 г. сердца армий
Центральных держав. От этого до прорыва блокады, о котором мечтали
наши противники в Бресте, было все же очень далеко. До известной
степени Украина их разочаровала.
Наряду с украинскими хлебом и скотом в 1918
г. не меньшее значение получала для Центральных держав и кавказская
нефть. Ничтожные сравнительно с военными потребностями запасы
галицийской нефти почти целиком шли на нужды
австро-венгерской армии. Оккупация румынских нефтяных промыслов в
Карпатах не покрывала всей потребности германской армии. Из двух
основных источников нашей нефти — Баку и Грозного немцы остановились
на первом. Но там они столкнулись с турками. Продвигаясь без
сопротивления за развалившимся Кавказским фронтом, к концу
марта турки заняли уступленные им большевиками по Брестскому миру
Каре, Ардаган и Батум. На этом, однако, они не остановились и решили
провести оккупацию всего Закавказья. Отвлечение турок от их прямых задач по
борьбе с Англией в Персии совершенно не входило в расчеты
германцев. К тому же и классическая дезорганизованность турецких
органов снабжения не позволяла немцам рассчитывать на получение бакинской
нефти через турок. Идти же самим за нефтью в Баку значило посылать
новые войска теперь уже и в Закавказье. Поэтому немцы временно решили
оставить турок идти на Баку, а самим лишь завязать переговоры с закавказскими
народностями.
Этой экономической стороной вопроса, однако,
далеко не исчерпывалась проблема оккупации.
Политически главное значение
принадлежало не Украине, а северному району оккупации, угрожавшему Петербургу
и Москве. В связи с оккупацией Финляндии «между Нарвой и Выборгом мы
теперь располагали позициями, которые нам каждую минуту позволяли
начать наступление на Петербург»10.
В этом вопросе, однако, линии поведения
германской дипломатии и германской Ставки сильно расходились.
Берлин определенно стал на точку зрения
принятия Брестских условий всерьез и относился к советской власти
как к власти государственной, с которой он стремился поддерживать
добрососедские, вытекавшие из договора отношения.
Не критикуя пока по существу правильность или
ошибочность этой линии поведения, нельзя не признать за ней все
же известной последовательности. Своей задачей германская
дипломатия ставила себе наряду с вывозом сырья с Украины обеспечение
тыла на русской границе. И эти задания Берлин стремился провести в
жизнь. Вопрос был лишь в том, что понимать под обеспечением
тыла. И тут Берлин наивно играл на руку большевикам, откровенно издевавшимся
над близорукостью берлинских дипломатов, допустивших советское
посольство для пропаганды в Берлине и давших большевикам жизненно
необходимую им передышку.
Политическая линия поведения германской Ставки
была гораздо более неопределенной. В общем, она все время
колебалась между срывом Бреста и сохранением в силе Брестских
условий.
Людендорф так расценивает общую политическую обстановку
в России после Бреста: .«Я не стремился к разрушению России или такому
ее ослаблению, которое привело бы к ее политической смерти.
Гораздо более я надеялся на то, что восстание империи начнется с Украины;
наиболее отвечало моим намерениям и русское решение польского вопроса.
Литва и Курляндия не были для России, так же как Каре и Батум,
вопросами жизни и смерти. Зато потеря ею Лифляндии и
Эстляндии была для нее чувствительной. В этом вопросе можно и должно
было пойти на все возможные уступки России. Конечно, сейчас вопрос
о возможности возвращения окрепшей России Лифляндии и Эстляндии являлся
праздным, так как такой «окрепшей» России в то время налицо не
было»11.
Эта расценка условий Брестского мира была, конечно, очень осторожной и не противоречила политике
и германской дипломатии. Однако
наряду с этим у Людендорфа можно найти и другие проекты.
«Наша восточная политика по отношению к
России... целиком направлялась по большевистскому фарватеру.
Бесспорно, что это помешало возникновению в течение лета нового Восточного
фронта... Но эта политика была близорукой... С военной точки зрения мы
были в состоянии с теми войсками, которые у нас оставались на востоке,
нанести
короткий удар на Петербург, а с помощью донских
казаков и в направлении на Москву. Это было бы лучше, чем оборона на
растянутых фронтах, которая поглощала
больше сил, чем их было нужно для короткого продвижения. Кроме того, оборона подрывала дух войск, в то время как наступление его бы поддержало. Мы могли
устранить столь внутренне
враждебное нам советское правительство и способствовать водворению в
России другой власти, которая не шла бы
против нас и была бы готова идти с нами заодно. Этим бы достигался значительный
успех в общем ведении нами войны.
Наличие нового правительства в
России позволило бы посмотреть на то, как с ним можно было договориться по поводу Брестского мира. Лишиться,
однако, сейчас полученных в Бресте преимуществ
при наличии большевиков, совершенно не имея даже представления о том,
как развернутся дальнейшие события, было бы
такой же политикой авансов, как и идея мира по соглашению, до тех пор пока эта идея не была бы воспринята и нашими врагами»12.
Этот короткий удар на Петроград и в
направлении на Москву, но гораздо более конкретно занимал и начальника
штаба германского Восточного фронта генерала Гофмана. Ознакомившись за первые
месяцы оккупации с ценой большинства советских обещаний, Гофман ясно видел, что обеспечения тыла политика берлинской
дипломатии дать не может. На фронте продолжались постоянные стычки.
Росли слухи о вмешательстве Англии, о чехах.
Вообще, советская территория в
Продвинувшись, например, до линии Смоленск — Петербург, можно было бы, дойдя до этого рубежа,
сформировать русское правительство,
хотя бы основываясь на фикции о том,
что жив еще наследник цесаревич. Взамен него можно было во главе поставить
местоблюстителя — я думал при этом о
великом князе Павле (Александровиче),
с которым главнокомандующий Восточным фронтом (принц Леопольд Баварский) уже вошел в сношения через полковника Дурново, зятя великого князя13. Раз посадив это
временное правительство в Москве, по моему мнению, свержение большевистского правительства было бы уже пустяками...»14.
Эта точка зрения все же безответственного
генерала, как видно из сопоставления ее с мнением ответственного
руководителя германской Ставки, была гораздо более определенной.
Гофман, не касаясь предлагаемых им приемов, конечно, яснее и отчетливее
представлял себе истинное положение дел в России. Людендорф был
слишком поглощен французским фронтом. Тем не менее и тот и другой, один
— непосредственно, а другой — через киевское командование,
вели переговоры с русскими политическими деятелями. Гофман пишет,
что «он завязал сношения с различными представителями старого русского
правительства»15. Людендорф отмечает, что на
Украине «мы также вошли в сношения со многими великорусскими
народными течениями»16.
Реальность осуществления этих планов не
вызывала сомнения у германского командования. Выше уже цитировались
слова Людендорфа о том, «что с военной точки зрения мы были в состоянии с теми
войсками, которые у нас оставались на востоке, нанести короткий удар на Петербург
и в направлении на Москву». Гофман подтверждает это еще более
определенно. Он прямо пишет, что для наступления «Восточный фронт
совершенно не нуждался ни в каких подкреплениях. Майор Шуберт, наш
новый военный агент в Москве, который первым выступил за решительное наступление против большевиков, считал достаточным для водворения порядка в
Москве и установления
нового правительства двух батальонов. Хотя я и считал его расчеты слишком оптимистичными, все же мне кажется, что для проведения этого в
жизнь нам хватило бы и тех
немногих дивизий, которые оставались еще в нашем распоряжении. Ленин и Троцкий в то время не располагали еще Красной армией. Все их
заботы были поглощены
разоружением и раскассированием старой армии. Их власть опиралась лишь на несколько латышских батальонов и на несколько орд китайских
кули, которых они вооружили
и которые применялись ими прежде всего, как это, впрочем, делается и по сию пору, в качестве
палачей»17.
Несомненно, что, несмотря на постоянные
колебания политики главного германского командования в русском
вопросе, общая организация оккупации (уплотнение в северном
районе за счет Украины) все же отвечала идее угрозы большевикам.
Как будто политическая сторона оккупации преобладала вначале
над стороной экономической. Лишь все большее и большее внимание,
уделяемое Людендорфом французскому фронту, заставило эту идею постепенно
потерять свою осязательность.
Однако упорное, навязчивое стремление
Людендорфа
во что бы то ни стало прорвать в
Бездействовавшие, обескровленные изъятием из
них всего боеспособного элемента германские дивизии Восточного фронта все менее и
менее становились способными для
выполнения, несомненно, существовавших у германского командования планов
вооруженной борьбы с большевиками.
А в этой борьбе значение имело не столько, быть может, число дивизий, сколько тот ореол, которым окружали Германию ее победы первой половины
Однако решение русской проблемы для немцев
все более и более отходило на второй план по сравнению с событиями, решавшими войну во
Франции и Салониках. Середина июля окончательно заставила ее повернуться лицом на запад, предоставив события на востоке
своему естественному течению.
Роль Австро-Венгрии в оккупации русской территории и направление ее политики в этом вопросе были
совершенно ничтожными. Отчаянное
положение Австрии в
Несмотря на переброску с русского фронта в
Италию примерно 30 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, австро-венгерские
армии завязли и в Северной Италии, куда их вывело из гор германское
наступление в конце
Поэтому все стремления Австрии были
направлены на усиление лишь своего дипломатического влияния в Украине,
полное отделение которой представлялось ей почему-то выгодным, хотя
оно сразу ставило под вопрос и судьбы австрийской Восточной
Галиции и запутывало ее взаимоотношения с поляками из-за справедливых притязаний Украины на Холмщину. Тем не менее,
австрийские дипломаты по старой
традиции особенно рьяно поддерживали идею полного суверенитета Украины.
Факт оккупации австро-германцами, не считая Финляндии, 18 русских губерний (9 целиком и 9
частично) не мог не тревожить державы Согласия. Планы германского командования каждый момент могли стать
реальностью. Нарушение Германией
блокады и снабжение ее за счет русского
сырья, казалось, грозило затянуть войну. Непрерывная переброска дивизий с русского фронта на французский давала наконец Германии ни разу не
достигнутое ею за всю войну и
численное превосходство во Франции. Россия становилась в глазах ее союзников источником снабжения
Германии и тем резервуаром, из которого лились на французский фронт германские
дивизии.
Несколько даже, быть может, преувеличенные
опасения
возбуждала и возможность получения Центральными
державами из России по условиям Брестского мира своих военнопленных.
Общее число военнопленных в России, правда,
достигало на 1 сентября
Из таблицы видно, что наличное число
наиболее опасных союзникам военнопленных германцев составляло лишь
143 тыс., т. е. равнялось только 1/8 одного нормального
призывного возраста класса Германии. Громадная же, свыше
1,5 млн., масса австрийских военнопленных сколько-нибудь
значительной боевой ценности, конечно, не представляла.
Таблица № 8 19
ЧИСЛЕННОСТЬ
ВОЕННОПЛЕННЫХ, ВЗЯТЫХ РУССКОЙ АРМИЕЙ с начала
войны по 1 сентября
Движение |
Страны происхождения военнопленных |
||||
военнопленных |
Германия |
Австрия |
Турция |
Болгария |
ВСЕГО |
Всего было взято |
159,3 |
1736,7 |
64,5 |
0,6 |
1961,1 |
Из них отправлено |
|
|
|
|
|
инвалидов |
|
|
|
|
|
на родину для |
|
|
|
|
|
интернирова- |
|
|
|
|
|
ния в иностр. |
15,7 |
130,9 |
1,2 |
— |
147,7 |
госуд., умерло |
|
|
|
|
|
и бежало |
|
|
|
|
|
Налицо (1 -IX) |
|
|
|
|
|
в пунктах во- |
|
|
|
|
|
дворения, ле- |
143,6 |
1605,8 |
63,3 |
0,6 |
1813,4 |
чебных заведе- |
|
|
|
|
|
ниях и на рабо- |
|
|
|
|
|
тах |
|
|
|
|
|
К сожалению, не существует данных,
позволяющих точно определить национальный состав австро-венгерских
военнопленных в России. Имеются лишь косвенные указания в виде цифр племенного
состава австро-венгерской армии и боевых потерь среди различных
национальностей Австро-Венгрии.
Работы Венского военного архива20
и Винклера21 показывают, что по
боеспособности на первом месте стояли австрийские немцы, затем югославяне
и только на третьем месте — венгры. Затем шли словаки, поляки, русские (русины),
чехи, румыны и итальянцы. По проценту убитых в отношении к общей
численности населения каждой из национальностей на первом и
втором местах стояли немцы и венгры (2,9 и 2,8% соответственно).
Процент убитых остальных национальностей не превышает 2,0-2,3%
(для итальянцев же он в некоторых районах опускался до 0,6%).
Таблица № 8a22
НАЦИОНАЛЬНЫЙ
СОСТАВ АВСТРО-ВЕНГЕРСКОЙ АРМИИ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ |
% солдат в армии |
Немцы |
24,8 |
Венгры |
23,3 |
Чехословаки |
16,2 |
Сербы, хорваты, словенцы |
11,7 |
Поляки |
7,9 |
Русские («русины») |
7,8 |
Румыны |
7,0 |
Итальянцы |
1,3 |
Исходя из этого можно предполагать, что
процент пленных славян, румын и итальянцев среди австро-венгерских
пленных в России, вероятно, составлял не 52%, как это давала бы их
относительная численность в австро-венгерской армии, а
скорее 2/3 общего их состава, т. е. цифру, близкую к 1-1,1 млн.
человек.
Наконец, число пленных турок и особенно
болгар было совершенно ничтожно.
Тем не менее вопрос пополнения армии личным
составом и для Германии, и для Франции, и для Англии на четвертый год войны приобрел
такую остроту, что и сотня тысяч германских
военнопленных, и то, что можно было еще извлечь годного из моря пленных
австрийцев, казались державам Согласия
далеко не второстепенным вопросом.
Размещение пленных на территории России в
общем распадалось
на две почти равные группы: пленные, размещенные
в прифронтовых округах23, т. е., грубо считая, западнее меридиана Вологда — Москва —
Ростов-на-Дону и на Кавказе, и
военнопленные во внутренних округах России,
т. е. в Подмосковном районе, Поволжье, Сибири и Туркестане. Первая группа составляла несколько более половины общего их числа (54%)24,
вторая — несколько менее половины
(46%)25.
Первая группа для союзников могла считаться заранее потерянной, так как границы территории этих прифронтовых округов (кроме Кавказа) в общем
совпадали с линией фронта австро-германских оккупационных войск. Оставалась, следовательно, лишь вторая, т. е.
группа внутренних округов. Из общего
числа расположенных в них 836 тыс.
военнопленных главная масса (542 тыс., или почти точно 2/3) падала на долю Поволжья и Сибири26. Отсюда становится ясным, какое значение для держав Согласия приобретала возможность воспрепятствовать
возвращению германских и австрийских военнопленных через неоккупированные австро-германцами Поволжье и Сибирь.
Наконец, единственные отдушины, через
которые во все время войны Россия сносилась со своими союзниками, были
расположены в трех пунктах: в Мурманске и Архангельске на севере и во Владивостоке на
востоке. Каково было состояние не
вывезенных из этих трех пунктов запасов
в
Какова же была величина заграничных заказов
нашего Военного министерства, показывают цифры уже заказанного
нами имущества на 1 января
Таблица № 9 27
СТОИМОСТЬ И ВЕЛИЧИНА ТОННАЖА
УЖЕ ЗАКАЗАННЫХ РОССИЕЙ
ПРОДУКТОВ ВОЕННОГО СНАБЖЕНИЯ ПО ЗАКАЗАМ
ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА
на 1 января
Виды снабжения |
Тоннаж |
Стоимость зака- |
|
(тыс. тонн) |
занных предметов |
|
|
(млн. руб.) |
Артиллерийское |
664,9 |
1756 |
Военно-техническое |
326,9 |
63 |
Интендантское |
184,9 |
269 |
Военно-воздушного флота |
15,0 |
139 |
Военно-санитарное |
0,5 |
3 |
ВСЕГО (включая и заказы, шед- |
|
|
шие через Россию для Румынии) |
1192,2 |
2230 |
Следовательно, как общая исходная данная нашего заграничного
военного ввоза к началу Гражданской войны может служить цифра в 1,1 млн. т
тоннажа на стоимость в 2 1/4 млрд. рублей. Так как курс нашего рубля на Лондонской
бирже в среднем за
Главными нашими поставщиками заказанного нами военного имущества в
конце (для нас) мировой войны, т. е. к началу нашей гражданской, были:
Таблица № 10 29
Страна |
По тоннажу (тыс. т) |
По стоимости (млн. руб.) |
Англия |
442 |
757 |
США |
294 |
835 |
Италия |
234 |
63 |
Франция |
170 |
421 |
Япония |
44 |
152 |
Так как ввоз Англии, Франции и Италии направлялся главным образом
через северные порты (Архангельск и
Мурманск), а ввоз из США и Японии — через Тихий океан (Владивосток), из таблицы видно, что по
количеству ввозимых грузов военного
снабжения удельный вес наших северных
портов примерно вдвое превышал удельный вес Владивостока (соответственно 846 и 338 тыс. т).
Переброска германских дивизий во Францию,
военнопленные армий Центральных держав в Поволжье и Сибири и базы снабжения —
Мурманск, Архангельск и Владивосток должны
были поэтому в первую очередь привлечь
к себе внимание держав Согласия.
Насколько вопрос военнопленных в Сибири
тревожил союзников, показывает специальная командировка из Пекина
американского полковника В. Дризделя в Восточную Сибирь, который,
объехав ее, 29 марта 1918 г. доносил, что «никакой
непосредственной опасности захвата вооруженными военнопленными
Сибирской железной дороги сейчас не существует»30.
Воссоздание Восточного противогерманского
фронта было, однако, далеко не так просто. Думать о переброске войск
с Западного фронта не приходилось. Оставались невоевавшие японцы,
хотя и объявившие войну Германии, но фактически ограничившиеся
захватом Циндао, и только что начинавшие прибывать во Францию
сформировавшие миллионную армию американцы.
Мысль об этом зародилась у союзников почти сразу же после начала Брестских переговоров. Англичане вступили в переговоры с японцами еще в 1917г. и 31
декабря 1917 г.31
сообщили свой проект японской интервенции
в Сибири президенту США. Вильсон, однако, отнесся отрицательно к идее и чисто японской, и смешанной японо-американской интервенции. В конце января32 Великобритания при поддержке Франции вновь предложила поручить Японии от лица всех союзников «мандат на выступление». Америка, однако, вновь это
отклонила, хотя японцы соглашались,
лишь требуя от Америки финансовой
поддержки и помощи в снабжении их
сталью.
Только упорное нежелание Америки допустить
японскую интервенцию сорвало весной 1918 г. идею выступления
Японии.
Случайно эту роль вооруженной силы держав
Согласия сыграли чехи. С самого начала войны, осенью 1914 г.,
из проживавших в России чехов была сформирована дружина, в 1916 г.
развернутая в бригаду. Положение чехов резко
изменилось с началом революции, когда Временное правительство разрешило чешские формирования в виде самостоятельного
корпуса из австрийских военнопленных чехов и словаков. На 1 сентября 1917 г. числилось уже 36 тыс. австрийских военнопленных, «отправленных
на формирование частей»33.
Большая их часть, несомненно, падала
на чехов, так как до этого из национальных частей сформирована лишь сербская дивизия (в 1916 г.).
Чешские формирования, благодаря
значительному числу военнопленных
австрийцев чешского происхождения, пошли очень быстро, и ко времени октябрьского переворота чешский корпус насчитывал уже три дивизии общей
численностью до 40 тыс. бойцов. Сформировавшийся в России с разрешения генерала Духонина (6 октября) чешский
корпус был, однако, совершенно автономен и зависел только от французского командования34.
Идея чешских формирований зародилась во
Франции под влиянием затруднений с комплектованием армии еще в
Ко времени октябрьского переворота чешский
корпус стоял
в тылу Юго-Западного фронта, т. е. на Украине.
В глазах австро-германцев чехи, как бывшие
военнопленные, были изменниками, и этим объясняется упорство сопротивления,
оказанного чехами германцам в боях под Конотопом в марте 1918г., когда они
уходили с Украины под давлением наступавших австро-германцев вместе с
большевиками. В этот период общим врагом и для большевиков, и для чехов были, конечно, только немцы. Французы первоначально хотели направить чехов во
Францию по кратчайшему маршруту, т.
е. через Мурманск и Архангельск.
Однако чехи, зная отношение к ним австро-германцев, определенно опасались этого направления ввиду возможности
дальнейшего продвижения немцев35, и их эшелоны по договору с большевиками в конце марта36 были повернуты на Сибирь, для посадки на суда во Владивосток. Несомненно, что между французской военной
миссией и чехами существовал контакт
(при чешском командовании был и французский военный представитель майор
Гине), но поводом к выступлению чехов
послужил случайный японский десант 6
апреля
Чехи отказались этому подчиниться, опасаясь
выдачи их австро-германцам, и решили силой пробиваться на Владивосток.
Из этого сцепления, по существу дела, чисто
случайных, но прямо отвечавших целям держав Согласия причин и родилась
интервенция союзников. Действительно, к концу мая, т. е. к эпохе,
к которой относится требование большевиков о повороте чешских эшелонов
на Архангельск и их разоружении, чехи растянулись по всей Сибирской
магистрали от Волги до Забайкалья, продвигаясь на Владивосток. Чехи
могли, следовательно, владея Сибирской железнодорожной магистралью,
и воспрепятствовать вывозу военнопленных, и обеспечить Владивосток.
Чешские эшелоны были разбиты на четыре
основные группы, каждая в 1 тыс. км примерно одна от другой:
капитана
Чечека — у Пензы,
полковника
Войцеховского — у Челябинска,
капитана
Гайды — у Новониколаевска,
генерала
Дитерихса — в Забайкалье.
Несмотря на разбросанность их расположения,
выступления чехов произошли почти одновременно: 25 мая в Новониколаевске,
26-го — в Челябинске и 28-го — в Пензе. Лишь группа Дитерихса
продолжала продвигаться к Владивостоку. Советская власть в Сибири при
помощи местных офицерских организаций была свергнута 31 мая в Томске.
Группы Гайды и Войцеховского, двигаясь от Новониколаевска и
Челябинска, соединились у Омска; 10 июня и в Омске была
свергнута советская власть. Итак, вся Сибирская магистраль к
востоку от Урала (Челябинска) была в середине июня в руках чехов,
а Поволжская тыловая
группа Чечека, продвигаясь к востоку на соединение
с остальными эшелонами, заняла 8 июня Самару.
Чешский фронт на Волге и захват чехами
Сибирской магистрали как раз и были теми задачами, которые должно
было ставить себе командование держав Согласия. Поэтому
совершенно понятно, что уже 4 июня представители держав Согласия заявили
сменившему Троцкого новому народному комиссару по иностранным делам Чичерину,
что «разоружение чехов рассматривалось бы державами
Согласия как враждебный по отношению к ним акт»37.
Немцы ясно отдавали себе отчет в происшедшем,
и Людендорф возмущался бездействием советской власти. «Согласие продолжало с
ведома советской власти набор чехословацких
частей из австро-венгерских военнопленных... И это допускало
правительство, с которым мы заключили
мир... Чехословацкие войска поехали не во Францию, а были задержаны на
Сибирской железной дороге, на границе России и Сибири, чтобы отсюда сражаться с
московским правительством. Согласие одновременно с этим занятием Сибирской железной дороги достигло и того, что наши военнопленные не могли вернуться из
Сибири. Это было, несомненно, чистым
убытком для нас. Если бы советское
правительство честно относилось к мирному
договору, оно в тех же эшелонах, в которых ехали чехи, могло бы доставить нам и германских военнопленных. Но оно было бесчестно. Большевики вредили
нам везде, где они только могли»38.
Для решения второй основной задачи держав
Согласия в России — занятия северных портов они, однако, не располагали
на территории России никакой вооруженной силой. Северное побережье привлекало
главным образом внимание англичан, и главные их опасения
вызывало наличие германских войск и организация при их содействии Белой гвардии генерала
Маннергейма в Финляндии. Англичане определенно стремились к обеспечению от германского захвата северных морских баз России.
Первоначально англичане в лице прибывшего в
конце мая в Мурманск генерала Пуля вступили в переговоры с большевиками.
Чрезвычайный советский комиссар, некий Нацаренус, в обмен на
официальное признание советской власти обещал «обеспечить красными войсками
Мурманскую железную дорогу от покушений белофиннов». Одновременно с этим англичане
усиливали свой десант (вначале лишь
батальон морской пехоты). 27 июня в Мурманске англичане высадили уже около 2 тыс. пехоты, одновременно увеличив число своих военных судов на
побережье и в Белом море. При этих
условиях благоприятный исход переговоров для большевиков становился все более и
более сомнительным. При этом часть членов Мурманского совета открыто пошла на соглашение с англичанами и
заключила с ними 8 июля договор о совместных действиях против держав германской коалиции, объявив
независимость Мурманского района. За
первые числа июля генерал Пуль успел
провести полную оккупацию Мурманского
района и Мурманской железной дороги на протяжении
Английский военный кабинет в лице лорда
Мильнера придавал большое значение северным русским портам. 17
июня, т. е. еще до высадки английского десанта в Мурманске, Мильнер просил
президента Вильсона о посылке трех американских батальонов и двух
батарей (всего 4 тыс. человек) в Мурманск и Архангельск39. Вильсон, не желая дробить американскую армию,
шел на это неохотно.
Англичане, однако, упорно проводили свою
точку зрения
и, заняв 31 июля Онегу, а 1 августа острова Мудьюг (в
Вообще, на севере России летом 1918г.
обстановка складывалась довольно оригинально.
Немцы больше всего боялись продвижения союзников
по Мурманской железной дороге на Петербург40. Англичане
стремились к обеспечению от германского захвата военных баз в Мурманске
и Архангельске. Большевики боялись наступления англичан. Поэтому
и немцы, и финны, и красные стремились к разрушению дороги.
Этого же, в сущности, добивались и англичане. Ясно, что при такой обстановке
никаких активных действий на Мурманском направлении ожидать было
нельзя. Так и вышло.
Встревоженные было вначале английским десантом немцы скоро успокоились. «Так как Белое море
замерзает зимой, — пишет Людендорф, —
там не могла быть предпринята операция в крупном масштабе. Мурманская
железная дорога была разрушена большевиками. Финские отряды, направленные для
ее разрушения, уже не нашли для себя больше работы. Соединенные германо-финские
войска были теперь настолько сильны, что
Согласие отказалось от дальнейшего
продвижения»41.
Центр тяжести союзнической интервенции на
севере России определенно переносился с Мурманска на Архангельск.
Французы смотрели на интервенцию несколько иначе. Главной, если не единственной, их заботой летом
1918г. было стремление не допустить дальнейших перебросок германских дивизий из России на французский фронт.
Поэтому, когда несколько дней спустя (23 июня) после разговора с американским генералом Блиссом Фош узнал, «что немцы (опять) перебросили из России
во Францию некоторое число дивизий»,
он, «в свою очередь, телеграфировал
президенту Вильсону, что это обстоятельство (курсив наш. — А. 3.) надлежит
рассматривать как «решающий с
военной точки зрения аргумент в
пользу интервенции союзников в Сибири», и после этого уже сам настаивал 27 июня во второй телеграмме
президенту САСШ, прося его срочно
выслать два американских полка в
Сибирь. 2 июля вопрос был передан на рассмотрение
Верховного союзнического совета в Версале»42.
Между прочим, данные, на которых было основано решение Фоша, были неточны. Ни одной германской
дивизии за все время с 1 мая по 15
сентября из России во Францию
переброшено не было. Интересно, что, однако, даже непроверенные слухи о переброске германских дивизий во Францию заставили Фоша дважды непосредственно
обратиться по телеграфу к президенту САСШ.
Окончательно союзная интервенция была решена на Верховном совете в
Версале 2 июля
Вместе с этими основными районами интервенции
англичане в северной Персии зорко следили за турецким продвижением в Закавказье.
Как только немцы командировали в Грузию полковника фон Кресса с двумя ротами для организации вывоза
нефти из Баку по нефтепроводу на Батум, англичане выслали из Энзели морем отряд
генерала Данстервиля, который в начале августа высадился в Баку. Конечно, главной целью англичан было закрыть немцам доступ к бакинской нефти. И это прямо било
немцев по самому больному месту. Действительно, Людендорф, описывая командировку в Тифлис полковника
Кресса, поясняет ее так: «Нам нужно было энергично выступить там (в Закавказье). Этого требовал помимо
военных соображений укрепления нашего
положения вопрос о снабжении нас
сырьем. Что мы в этом не могли положиться на Турцию, нам снова показали
события в Батуме, где они захватили (для себя) все наличные запасы в городе.
Достать нефть в Баку для себя мы могли
только сами... После наступления 7-й
армии (конец мая во Франции) были истрачены
все германские запасы горючего... мы ощущали в нем большую нужду»45.
Наконец попутно англичане оккупировали в июне и смежную с северной Персией часть Закаспийской
области в Туркестане.
Общее количество союзных сил, направленных за
Таблица №11
КОЛИЧЕСТВО ВОЙСК СОЮЗНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ
В РОССИИ в
РАЙОНЫ |
Япон- |
Анг- |
Амери |
Фран |
Италь |
Чехи |
Обще- |
ВСЕГО |
|
цы |
ли- |
канны |
цузы |
янцы |
|
союз- |
|
|
|
чане |
|
|
|
|
ные |
|
|
|
|
|
|
|
|
контин- |
|
|
|
|
|
|
|
|
генты |
|
Сибирь |
57000 |
2500 |
8000 |
1000 |
1500 |
45000 |
- |
115000 |
Мурманск |
- |
12000 |
- |
- |
- |
- |
11 000 |
23000 |
и Архан- |
|
|
|
|
|
|
|
|
гельск |
|
|
|
|
|
|
|
|
Закаспий- |
- |
5000 |
- |
- |
- |
- |
- |
5000 |
ская |
|
|
|
|
|
|
|
|
область |
|
|
|
|
|
|
|
|
Итого |
57000 |
19500 |
8000 |
1000 |
1500 |
45000 |
11 000 |
143 000 |
Примечание.
Отряд Данстервиля из Баку ушел в сентябре в Персию.
Запутанность взаимоотношений, создавшаяся в связи
с Брест-Литовским миром, приводила к тому, что наряду с германским послом в
Москве в России оставались и дипломатические представители держав Согласия, и
их военные миссии (например, французский генерал Лавёрн).
Послы, правда, переехали после Брестского
мира в Вологду47, но военные миссии и отдельные чины
посольств продолжали оставаться в Москве.
Несомненно, что они поддерживали связи с
русскими контрреволюционными силами. Сохранились три любопытные перехваченные
большевиками шифрованные телеграммы, направленные «французскому военному агенту
в Москву», относившиеся к концу мая и началу июня
Телеграмма (шифрованная) из Самары
французскому военному агенту в Москву. Отправлена 9.35 ч. 17 мая. Получена 10
ч. 18 мая.
«Все казаки восстали. Главноуполномоченный
Самаре просит денег и оружия; идут против Советов и «бошей». Ответ. Ванно»48.
Телеграмма эта была подана за десять дней до
выступления чехов на Волге.
Две другие, также шифрованные телеграммы
поданы с Северного Кавказа (тому же адресату). Обе отправлены 3 июня. Получены
13 июня (т. е. шли 10 дней)... «1.
Казачье движение подготавливается на Тереке втайне от местного
правительства, но в то же время оно направлено не против него, а против мусульман,
покушающихся на казачьи земли. Большевистский главнокомандующий Автономов —
патриот и просит русских офицеров для Красной армии и казаков для создания
противогерманского фронта. Виделся с Радко-Дмитриевым, охотно сдает
командование новому главнокомандующему генералу Снесареву. Необходимое
соглашение кубанского и терского казачеств еще не осуществле но, ему будет
содействовать Автономов, в душе он против комиссарского правительства. При
удаче этого казачьего движения комиссарское правительство
падет сейчас же.
2. Стану исключительно на точку зрения обороны
против немцев и мусульман, но для этого надо стать на сторону
казаков. До сих пор англичане еще не высказались. Полагаю, что
Ростовский фронт, т. е. Кубань, должен быть под нашим руководством, англичане — на
Тереке. В этом случае испрашивал бы Ваших
директив и на какие кредиты мог бы рассчитывать. Шардиньи»49.
Красный главнокомандующий Автономов в это
время действительно был сменен красным же генералом Снесаревым.
Терское восстание вспыхнуло в августе.
Намеки на эту путаницу, когда французские
офицеры поддерживали просьбы советских «главковерхов» «о комплектовании
Красной армии русскими офицерами», встречаются и в записках небезызвестного
«зеленого» (т. е. не признававшего ни белых, ни красных
повстанца) Вороновича, приезжавшего в мае 1918 г. в Екатеринодар к большевикам.
«В кабинете военкома Силичева я познакомился с
каким-то французским лейтенантом, приехавшим в Екатеринодар
предложить местной большевистской армии помощь Франции для борьбы с
германо-турками. Мы разговорились, и он стал горячо убеждать меня в необходимости
привлечь на службу в Красную армию всех кадровых офицеров.
— Не все ли равно офицерам, какое правительство
стоит сейчас у власти? Раз это правительство будет продолжать
войну с немцами и тем самым нарушит Брест-Литовский мир — долг каждого русского
офицера добровольно явиться в ряды Красной
армии, — говорил лейтенант. — Франция
и другие народы готовы оказать помощь большевикам, если они снова начнут войну.
Я не стал возражать французскому офицеру, так
как понимал, что нашим бывшим союзникам решительно все равно,
какое правительство стоит у власти в России, и они готовы
одинаково помогать и большевикам, и монархическому правительству, лишь бы оно
продолжало вести борьбу с Германской империей»50.
Несомненно, что союзные военные миссии в
России летом 1918 г. не бездействовали. Ход дальнейших событий покажет,
что дело не ограничивалось одними телеграммами.
Двойственность политики союзников в отношении
их к русской
революции, конечно, диктовалась их точкой зрения,
что во время войны все-таки единственным их настоящим противником были немцы.
И белые, и красные одинаково, с их точки зрения, могли быть ими
использованы с этой целью.
Типичным примером подобной двойной игры является
наличие, например, в России в течение первой половины
1918 г. двух английских миссий — остатков прежнего посольства, возглавлявшегося
советником посольства сэром Фрэнсисом Линдлеем, и неофициальной
миссии, возглавлявшейся 30-летним бывшим английским вице-консулом
в Москве Локхартом. Первая не признавала большевиков, второй же было поручено
вести с ними самые оживленные переговоры, и ее глава пользовался особым покровительством
Троцкого51. Таким образом, в то время как
официальная английская миссия была настроена определенно против большевиков и
готовила интервенцию против них, неофициальная миссия Локхарта
сговаривалась
с большевиками об интервенции для содействия большевикам в их борьбе (?) с
немцами52.
И только высадка английского десанта в
Архангельске в первых числах августа 1918г. положила конец миссии
Локхарта.
Обстановка еще более усложнялась наличием
помимо этих двух миссий еще и ряда совершенно самостоятельных
английских офицеров, ведших в России свою собственную политику на свой
страх и риск. Наиболее типичным представителем
этой категории был некий Сидней Рейли53, который,
например, затеял целую авантюру, имевшую
целью свержение большевиков при помощи латышских советских полков. Из этого ничего путного, конечно, не вышло, но косвенно замешанный в эти переговоры Локхарт большевиками был арестован и выпущен на
свободу лишь в обмен на освобождение
арестованного англичанами советского
представителя Литвинова (Финкельштейна).
Это странное положение, создавшееся несмотря
на Брестские условия, конечно, зиждилось на том, что Брест
совершенно не был принят всеми верхами советской власти.
Рвать с союзниками многие из них в это время определенно
не хотели...
Иначе как курьезом нельзя ведь назвать
приводимое Черчиллем согласие, например, напуганного германским наступлением
Троцкого на японскую интервенцию (!), заявившего 28 марта 1918 г. британскому
поверенному в делах Локхарту, что «он не видит препятствий к высадке японских сил в России для сопротивления
германскому нападению в случае
одновременного выступления и других
союзников при условии известных гарантий»54.
Итак, к лету 1918 г. территория России, за
исключением центра страны, в сущности, представляла собою две зоны
взаимно перекрещивающихся между собой интересов. Финляндия, Белоруссия,
Украина, западное Закавказье вошли в сферу влияния Центральных
держав. Север России, Поволжье, Сибирь, Туркестан и восточное Закавказье
составляли зону влияния держав Согласия. На границе двух зон стояли:
ориентировавшийся на Германию Дон и на державы Согласия — Добровольческая армия. Мировая
война продолжалась, и ее влияние стихийно распространялось
и на территорию России. Летом 1918г. Центральные
державы достигли зенита своих успехов.
Последнее германское наступление, начатое 27
мая, привело их войска, как и в 1914 г., на Марну, и линия
германского фронта проходила в 60 км от Парижа, т. е. лишь на расстоянии, отделявшем
Ростов от Таганрога...
Победа, казалось, окончательно склонялась на
сторону
Центральных держав, но в это время на французский фронт начали наконец прибывать свежие американские дивизии...
Каковы же были на фоне этих общих интересов
мировой войны возможности российской контрреволюции летом
1918 г.?
Территория, на которой сосредоточивались в
то время возможности контрреволюции, в общем совпадала с окраинами Российского
государства.
На самом севере была только что
освободившаяся при помощи немцев от собственных большевиков,
конечно, поддержанных Москвой, Финляндия. Белая гвардия
генерала Маннергейма становилась прочным оплотом страны.
Несомненно, что Финляндия в эту эпоху представляла собой, несмотря
на малочисленность своего населения, внушительную и крепкую
противосоветскую силу. Однако вся история взаимоотношений России с Финляндией за XIX
в. не позволяла рассчитывать на то, чтобы белая Финляндия была заинтересована в воссоздании прежней единой России. Разговаривать с Финляндией можно
было лишь как с союзной суверенной
страной. Жизнь сама решила в 1918 г. то, что предоставлялось решать мифическому Учредительному собранию.
Оккупированная австро-германцами Украина потеряла право голоса.
«Германское Верховное командование, — пишет
Людендорф, — могло быть лишь довольным переменой правительства в Киеве,
так как оно было нам полезно для ведения войны»55.
Правительство Скоропадского, созданное немцами, конечно, ими только и держалось. При этом немцы
определенно не собирались разрешать новому правительству формирование
армии. Все ограничивалось чисто теоретическими расчетами мобилизации, наборов
и формированием штабов корпусов и дивизий,
без полков, батарей и эскадронов.
Отдельные германские формирования из украинских военнопленных по прибытии их на Украину рассеивались. Широкие круги крестьянства лишились права
на безвозмездную прирезку земли за счет частных землевладельцев, «дарованного» им еще 20 ноября 3-м Универсалом Украинской рады. Конечно, это не
могло не вызывать их недовольства,
порою проявлявшегося в самых резких
формах.
Однако настроения украинского селянства были все же отличны от настроений русского крестьянства.
Община была незнакома Украине, и это несколько иначе ставило земельный вопрос. Раздел частновладельческих
земель не означал еще на Украине поголовного поравнения. Собственнические инстинкты украинского селянства,
казалось, давали все предпосылки для возможного решения аграрного вопроса на основах создания крепкого
слоя мелких земельных
собственников. Недаром понятие «хлеборобов»,
т. е. именно мелких земельных собственников, все время носилось в воздухе во время правления гетмана.
Хотя замена рады гетманом и была проведена
целиком и исключительно германцами, прикрыта, однако, она была флагом «хлеборобов».
И это верно отражало единственный возможный путь решения земельного вопроса на Украине в то время.
Решения земельной проблемы правительство гетмана, однако, не дало. Да, быть может, оно и не
могло его дать потому, что главной
целью австро-германской оккупации, конечно,
было получение украинского хлеба и скота. Срочная же реализация
богатств Украины, с точки зрения оккупантов,
могла только замедлиться аграрной реформой.
Австро-германская оккупация, преследуя цели
выколачивания
хлебных излишков, сильно озлобляла крестьянство,
отождествлявшее германское правительство с карательными экспедициями оккупантов. Полное восстановление
дореволюционных земельных взаимоотношений, отвечая
интересам оккупантов и крупного землевладения, совершенно не отвечало
чаяниям и интересам основной массы населения Украины — ее селянства. И конфликт
назревал быстрее, чем это могло казаться,
благодаря внешнему успокоению,
созданному оккупацией.
Гетманская Украина представляла собою
благодарную почву
для пропаганды мистических идей земельного передела. И чем более эти чаяния
широкой массы украинского селянства подавлялись штыками оккупантов, тем легче самая примитивная демагогия могла
рассчитывать, и при этом наверняка,
на успех своей пропаганды, опираясь хотя бы на наивные идеи 3-го Универсала56. Первые шаги
анархической банды Махно летом 1918г. были грозным предзнаменованием для будущего...
Украинское «самостийничество» не
препятствовало вывозу хлеба и скота, и оно если и не всегда
очень уж поощрялось,
то во всяком случае совершенно не встречало противодействия
немцев. Австрийцы его определенно поощряли,
наивно рассчитывая на присоединение Украины к Галиции. Но если можно серьезно говорить об австрийских (и германских) довоенных мечтах расчленения
России, то Австро-Венгрия
Но за внешним фасадом украинских «шлыков»,
«оселедцев»
и «жовто-блакитных прапоров» проглядывало и нечто гораздо более серьезное.
Обильно приправленная вывезенными из
австрийской Галиции неологизмами и часто
чистыми полонизмами и германизмами, «мова» все-таки не так-то уж отличалась от того языка, на котором говорило почти 4/5 населения Украины. Исторически
сложившееся преобладание неукраинского населения в украинских городах искажало перспективу языковых
взаимоотношений на Украине. Если в
городах 2/3 населения говорило не по-украински, то в деревнях более 4/5
говорило по-малороссийски, или
по-украински, а совсем не по-русски.
В обособленности Украины в смысле возможности
ее борьбы с большевиками лежало здоровое зерно. Самостоятельность
была тем атрибутом, который помог Украине после октябрьского
переворота признать себя независимой от советской власти.
Правда, что большевиков не признал и говоривший по-русски Дон, но
вопрос был не в этом.
«Мова» на Украине и «казачьи вольности» на Дону одинаково противопоставляли их Советской России.
Основным вопросом борьбы с
большевиками был вопрос признания или
непризнания октябрьского переворота, и с
этой точки зрения самостоятельная Украина, так же как и казачье обособление
Дона, была сила контрреволюционной.
«Щирое» украинство, в гетманском его облике,
с точки зрения вооруженной борьбы с большевизмом было все-таки
течением определенно противосоветским.
С точки зрения интересов будущей России
украинизация Малороссии была, конечно, несравненно менее опасной, чем советизация
Великороссии. На путях создания единой
великой России в
Контрреволюционные возможности Украины в
Не решившее аграрного вопроса, не создавшее
собственной армии, «изменившее» союзникам и отдавшееся в полную и безусловную
зависимость оккупантам, правительство
Скоропадского лишь обеспечивало австро-германцам вывоз украинского сырья
и проводило украинизацию Малороссии.
Так ли это было на самом деле и не слишком
ли примитивна такая постановка вопроса?
С точки зрения общих интересов русской
контрреволюции смена социалистического правительства Украинской
рады гетманом, бесспорно, помогла снабжению (и притом в самом широком смысле
— от притока офицеров до снарядов и сахара) Дона и
Добровольческой армии. Несмотря на все внешние, порой чрезвычайно острые
пререкания между собой контрреволюционных группировок на почве ориентации и унитарного
или федеративного принципа устройства России, и гетманская Украина, и Дон, и Добровольческая армия все-таки
были настроены одинаково непримиримо
к своему общему врагу — советской
власти.
Поэтому все крайности самостийничества
гетманского правительства, конечно, несравнимы с той внутренней отчужденностью,
которая разделяла бы социалистическое правительство Украины и
несоциалистические Дон и Добровольческую армию. Наличие гетманского правительства при условии австро-германской оккупации
Украины было все-таки несравненно
выгоднее с точки зрения интересов
вооруженной борьбы и Дона, и Добровольческой армии, чем правительство Украинской рады. Гетманский переворот 29 апреля не может не расцениваться как
усиление общих позиций русской контрреволюции.
Конечно, роль германской Украины в русской
контрреволюции была очень скромной. Нельзя, конечно, забывать,
что основная ее заслуга — сохранение от большевиков в течение полугода 10
губерний Малороссии — целиком принадлежала не ей, а австро-германской
оккупации. В то же время, однако, нельзя забывать и того, что в
условиях обстановки, сложившейся на Украине в связи с ее оккупацией
в 1918г., власть гетмана была все-таки властью наиболее
благоприятной для общих задач русской контрреволюции из всех возможных в
то время комбинаций на Украине.
Закавказье не
признало ни октябрьского переворота, ни Брестского мира. По
занятии турками Батума оно в конце апреля (21) 1918г. провозгласило
независимость Закавказской федеративной республики, и новые республики
вступили в переговоры с турками, полагая этим путем добиться уступки
турками Батума и Карской области.
Однако турки не только твердо стояли на Брестских условиях, но и
стремились их еще более расширить. Помимо
советской власти Закавказье стояло лицом к лицу и с внешним врагом.
К концу мая (26) Закавказская федерация
распалась на Грузию, Армению и Азербайджан.
Покровительство немцев спасло Грузию от турок,
и грузинское социалистическое правительство распространило
свою власть не только на территории собственно Грузии (в общем
совпадавшие с Тифлисской и Кутаисской губерниями без Закатальского
и Сухумского округов), но с 27 июля и на Абхазию (бывший Сухумский округ) и на Сочинский
и Туапсинский округа (русские) Черноморской губернии.
Положение Армении было хуже, так как турецкое
наступление и борьба с местными тюрками ограничивали
пределы Армянской Республики лишь центральной частью Эриванской губернии.
Азербайджанская Республика, поддерживаемая
родственными ей по крови и вере турками, занимала восточную
часть Эриванской, Елисаветпольскую, Закатальский округ Тифлисской и
западную часть Бакинской губерний.
Все три правительства, невзирая на их взаимную
национальную вражду и различие политических окрасок, были,
однако, определенно противосоветскими.
Только в Баку с 7 апреля при содействии армянского
полка, возвратившегося с персидского фронта, установилась после
жестокой резни армянами тюрок армяно-советская власть во главе с
Шаумяном. В начале июля в Баку появился состоявший на службе англичан небольшой
(1,5 тыс.) партизанский отряд полковника Бичерахова (Лазаря).
Бичерахов, конечно, являлся лишь орудием
английской интервенции, поставившей себе задачей не допустить
турок и особенно немцев в Баку. Поэтому, признав советскую
бакинскую власть, части Бичерахова выступили на турецко-азербайджанский
фронт, проходивший у железнодорожной станции Кюрдамир в
Все перипетии закавказской национальной
борьбы, в сущности, никакого отношения к борьбе с большевиками не
имели. Утверждение советской власти в Баку весной было
не более чем эпизодом, и она была сметена сейчас же, как
только англичане убедились, что она не сможет или не пожелает
отстоять от турок и немцев Баку.
Борьба в Закавказье шла вокруг Баку, к
которому стремились и турки, и немцы и которое хотели от них отстоять англичане.
С точки же зрения русского контрреволюционного процесса в целом
закавказские события, лишая советскую власть бакинской нефти, этим наносили
большой удар ведению ею вооруженной борьбы.
Поэтому в общем временное отделение
Закавказья, не признававшего советскую власть, было в
Из остальных окраин Сибирь медленнее
всего воспринимала советскую власть. Отсутствие в Сибири крупного
частного землевладения лишало в глазах сибирского крестьянства
советскую власть главной ее приманки: дележ земли, когда делить было
нечего, конечно, не мог явиться лозунгом, привлекающим на ее
сторону широкие массы крестьян. Земельный вопрос в Сибири сводился
к расслоению крестьянства на зажиточных и неимущих «новоселов»,
т. е. переселенцев последних годов, не успевших ни обзавестись
хозяйством, ни получивших достаточных земельных наделов. Лишь эта
последняя категория, особенно многочисленная на Алтае и между
Енисеем и Ангарой, представляла собою полупролетариат, склонный
к восприятию советских лозунгов. В общем же в Сибири предоставление
советским земельным декретом земли всем желающим означало, за
небольшими исключениями, раздел не частновладельческих, а
казенных земель. Коренной сибирский крестьянин, пишет видный деятель
сибирской контрреволюции Гинс, «относился к земельному вопросу
равнодушно, и аграрная демагогия не говорила ему ничего. Но зато
сибирское крестьянство не испытало и какого-либо гнета нового режима. Ему стало
жить спокойнее. Начальство перестало тревожить, налогов никто
не взыскивал, солдат никто не призывал. Вернувшиеся с войны фронтовики,
нахватавшиеся разных учений и политики, немного мутили деревню, но
сибирские расстояния и холод охраняли ее и от местных, и от центральных
заправил»57.
В общем, Сибирь в
Наконец, от Черного моря до Тихого океана по
юго-восточной границе России и южной границе Сибири почти сплошной лентой
протянулись поселения нашего казачества. Составляя
свыше 2% всего населения империи, казачество ко времени нашей Гражданской войны
распадалось на 11 основных казачьих войск; по численности казачьего
населения они шли в следующем порядке (см. таблицу № 12).
Расселение и образование казачьих войск
сложились исторически. В общем, все наше казачество можно свести в
три основных группы: юго-восточную (донское, кубанское
и терское), урало-сибирскую (уральское, оренбургское
и семиреченское) и дальневосточную (забайкальское, амурское и уссурийское).
Каждая из этих трех групп имела свою определенную историческую задачу.
Поселение Войска Донского по среднему и
нижнему течению Дона и его притокам относится еще к XVI в. До середины
XVIII
столетия Войско Донское было еще пограничной областью,
охранявшей юго-восточные пределы государства Российского (см. гл. 2).
Постоянное продвижение юго-восточной границы России в
сторону Кавказского хребта создало ряд казачьих поселений на Северном
Кавказе, примерно по рубежам рек Кубани и Терека.
Таблица
№ 12. БОЕВОЙ СОСТАВ КАЗАЧЬИХ ВОЙСК
НАИМЕНО- |
Всего выставляли в мирное время |
Общая чис- |
% от- |
|||
ВАНИЕ |
(1914г.)* |
ленность |
ношение |
|||
ВОЙСКА |
конных |
конных |
конных |
пеших |
выставляе- |
к общей |
|
полков |
диви- |
батарей |
(плас- |
мых в воен- |
Числен- |
|
|
зионов |
|
тун- |
ное время |
ности |
|
|
|
|
ских) |
частей** |
всех ка- |
|
|
|
|
баталь- |
( |
зачьих |
|
|
|
|
онов |
тысячах |
войск |
|
19 |
- |
8 |
- |
70 |
36 |
2. Кубанское |
11 |
2 |
5 |
6 |
53,1 |
27,3 |
3. Оренбургское |
6 |
1 |
3 |
- |
20 |
10,3 |
4. Забайкальское |
4 |
- |
2 |
- |
13 |
6,7 |
5. Терское |
4 |
1 |
2 |
- |
12,7 |
6,6 |
6. Сибирское |
3 |
- |
- |
- |
9,8 |
5 |
7. Уральское |
3 |
- |
- |
- |
8,8 |
4,5 |
8. Астраханское |
1 |
- |
- |
- |
2,3 |
1,2 |
9. Семиреченское |
1 |
- |
- |
- |
2,2 |
1,1 |
10. Амурское |
1 |
- |
- |
- |
1,7 |
0,9 |
1 1. Уссурийское |
- |
1 |
- |
- |
0,7 |
0,4 |
Всего |
53 |
5 |
20 |
6 |
194,3 |
100,0 |
Примечания: 1.
Сверх того, пополненный из состава всех казачьих войск, кроме имевших
собственные гвардейские части (донцы, кубанцы и терцы), лейб-гвардии Сводно-казачий
полк.
2. Помимо этих основных 11 казачьих войск существовали еще
Иркутская и Красноярская сотни.
* Краткое расписание сухопутных войск. Вострая типография Главного
штаба. СПб., 1910.
** Редигер А. Комплектование и
устройство вооруженной силы. СПб., 1900. С. 177. Хотя эти данные
относятся к
Первые казачьи поселения (из рязанских
казаков) по Тереку
и Сунже относятся еще к концу XVI в. Началом Терского войска принято считать
В XVIII в. пополняемые донцами и волжскими казаками
терские поселения протянулись от устья Терека до р. Кумы,
составив ряд отдельных войск (от устья Терека к западу:
Терско-Кизлярское, Терско-Семейное, Гребенское, Моздокский
и Волгский полки). В начале XIX в.
между Моздокским и Волгским полками был расселен еще и Горский полк.
Всю первую половину XIX в.
терские казаки несли тяжелую боевую службу по Кавказской линии, так как их поселения
в общем совпадали с южной границей империи. В это время Терское войско
пополнялось главным образом донцами и один раз малороссийскими
казаками, поселенными в районе Владикавказа. В середине XIX в. казаки всей Кавказской
линии, от Кубани до Каспийского моря, были сведены в одно Линейное войско. В
60-х гг. XIX
столетия Линейное
войско было разделено, и восточная его часть образовала самостоятельное Терское
казачье войско.
Исторически сложившееся расселение терцев по
Тереку, Сунже и Куме привело к тому, что терское
казачество в пределах Терской области было как бы вкраплено в земли
горских народов: кабардинцев, осетин, ингушей и чеченцев. Собственной сплошной
территории у войска не было, и в пределах своей области терское казачество составляло
меньшинство.
Кубанское войско (см. гл. 2), подобно
Терскому, с конца XVIII до середины XIX в. также несло сторожевую службу по Кубани («черноморцы») и на
западном крыле Кавказской линии («линейцы»).
Лишь сведенное в 60-х гг. XIX
столетия в одно Кубанское войско, оно потеряло свой характер
пограничного военного поселения.
Таким образом, вся юго-восточная группа
казачества (Дон, Кубань, Терек) исторически являлась постепенно передвигавшейся
в XVII—XIX вв. южной военной границей
империи. Свое основное назначение эти поселения потеряли лишь со второй половины XIX
в.
Юго-восточная группа нашего казачества была
наиболее мощной, составляя 70% общего количества казаков. Дон
и Северный Кавказ были основным ядром русского казачества, и это предопределяло решающую роль
этой группы при столкновении казачьих интересов с политикой советской власти в ходе нашей Гражданской
войны.
Внешние очертания расселения второй,
урало-сибирской группы казачьих войск, в общем, ограничивались на западе
течением Урала, а на востоке — Иртыша.
Уральское войско (до Пугачевского бунта
называвшееся Яицким), неотъемлемо связанное по происхождению с донцами,
упоминается уже в самом начале XVII в.
Расселением по нижнему течению Урала оно ограждало пределы империи
от набегов кочевников-казаков («киргизов») с востока.
Далее вверх по Уралу до его истоков (в южной
и восточной части Оренбургской губернии) с XVIII в. было поселено
войско Оренбургское (составившееся из казаков уфимских, самарских,
частью донцов, калмыков, мещеряков и башкир). Продолжая
линию уральских казаков по Верхнему Уралу, оно ограждало пределы
империи от казахских («киргизских») набегов с севера.
Далее узкой лентой от верховьев Урала до
Иртыша (у
Омска) и вверх по Иртышу также в XVIII в. было расселено Сибирское
казачье войско. При завоевании нами Туркестана
в
Урало-сибирская группа казачества являлась
второй и по численности, составляя почти 21% общего количества казаков.
По своему удельному весу она, однако, более чем втрое уступала
юго-восточной казачьей группе, а главное — по протяжению линии
расселения (растянутой на
Третью группу составляло казачество
дальневосточное, поселенное в XVIII в. в Забайкалье среди бурят и с конца
XIX в. по Амуру —
Амурское (с
Дальневосточная казачья группа и по
численности (8% общего количества казаков), и по растянутости линии своего расселения (до
Наконец, особняком стояло малочисленное,
расселенное по низовьям Волги, между Астраханью и Царицыном, и
отдельными станицами по обоим берегам Средней Волги
(в Самарской и Саратовской губерниях) Астраханское казачье войско, в основе
своей состоявшее из крещенных калмыков. В отличие от трех основных групп нашего
казачества, исторически сложившихся на почве охраны имперской
границы со стороны южных степей и Кавказа, казахских («киргизских») орд
Туркестана и нашего Дальнего Востока, Астраханское казачество выполняло ограниченную задачу охраны низовьев Волги от калмыков. Вероятнее
всего, что образование Астраханского войска являлось лишь одним из приемов
замирения кочующих калмыков.
Казачьи привилегии, главным образом в виде
несравнимых с массой русского крестьянства по величине земельных
наделов и известного самоуправления, покупались казачеством тяжкой
ценой, несравнимой с остальным населением России по своей тягости, военной
повинности.
В то время как вся масса населения империи
давала на военную службу лишь 29% ежегодного призывного возраста,
казачество выставляло 72%, т. е. почти в 2,5 раза больше.
Общее число лиц, состоявших на действительной службе в
мирное время, составляло 1,7% всего мужского населения
империи, у казаков было 3,9%58. В среднем поэтому воинская повинность для
казаков по
сравнению со всем населением России была
в два с половиной раза тяжелее. При
этом ежегодный призыв, составлявший в среднем для всех казачьих войск 72% числа достигшей
призывного возраста молодежи, для
отдельных казачьих войск был еще тяжелее, достигая, например, для
уральцев и амурцев до 100%, а для терцев -
86,2%59.
Тяжкая воинская повинность казаков особенно
увеличивалась в военное время. Составляя в мирное время почти
половину всей русской конницы (54 полка из общего числа
121 полк, или 44,6%) и более трети всей конной артиллерии
(20 батарей из общего числа 53, считая и конно-горные, или 37,7%),
казаки при мобилизации примерно утраивали число
своих конных полков и батарей.
Непримиримое отношение всех казачьих
войск к октябрьскому перевороту верно отражало несовместимость сосуществования
казачества с советской властью. Весь уклад казачьего быта, казачьи
вольности и привилегии так резко противоречили лозунгам большевиков
и их уравнительным
стремлениям, что конфликт рано или поздно был неизбежен и должен был
превратиться в вооруженную борьбу за
отстаивание казачеством своего казачьего существования против
поползновений на него советской власти.
С точки зрения вооруженной борьбы казачество
давало и территорию, и готовые кадры прирожденных бойцов.
Полувоенная организация мирного казачьего быта облегчала переход
казачьих земель на военное положение в обстановке внутренней Гражданской войны.
Отсутствие сепаратистских стремлений, за исключением лишь в главной своей
массе украинцев-кубанцев, вытекало из русского происхождения
основной массы казачества. Самостоятельное существование прорезывавшей всю
территорию империи ленты казачьих поселений было невозможно. Попыток
образовать казачью федерацию и не было. Юго-Восточный союз
При всем этом, однако, казачество все же
было тесно связано со своей территорией, и отстаивание и ее, и
своих вольностей от покушений большевиков в глазах подавляющей массы казачества не
было равносильно вооруженному походу на
советский центр. Казачество было готово выделить часть своих сил для решения общерусских задач, но наряду с ними у него были и свои местные,
казачьи задачи.
Отстаивание своей самостоятельности в море
русской революции
требовало от казачества большого напряжения
и для решения своих местных дел, у себя дома. Борьба со своими
иногородними занимала казаков, да это и понятно,
учитывая настроения неказачьего населения казачьих земель, не менее, чем общероссийская борьба. С этим русская
контрреволюция не могла не считаться. Казачья база
в виде территории с казачьей противосоветской властью ей была ведь нужна не меньше, чем и самим
казакам.
Протянувшееся почти сплошной полосой вдоль
старой юго-восточной и южной границы империи, казачество исторически
было повернуто фронтом на юг. Теперь Гражданская война требовала нового казачьего фронта
на север. Гражданская война как бы
поворачивала весь ход казачьего
расселения и казачьей истории, и несомненно, что этот поворот должен был преодолеть большую историческую инерцию. То, что казаки считали своим
тылом, становилось их фронтом. Там,
где прежний фронт был замирен, это требовало лишь преодоления известной
инерции и как бы сдвига казачьей
психологии. Не так было там, где, как, например, у терцев, прежний фронт был
лишь подавлен, но совсем не замирен.
Там это неизбежно вызывало войну на два фронта, и этим еще более осложнялся
этот противоречивший всей казачьей истории
поворот от окраин к центру. Уходившее
всю свою историю от центра к окраинам
казачество российская контрреволюция звала назад. Колесо казачьей истории как бы поворачивалось вспять.
Наконец, на территории Центральной России, в Среднем Повольжье, вокруг
Саратова, на равном расстоянии (приблизительно
в
Немцы Поволжья происходят от
переселенцев в Россию во второй половине XVIII в. (1764-1773) 8 тыс. семейств
по обоим берегам Волги у Саратова (главным образом в Камышинском уезде на
правом берегу и в Новоузенском и Николаевском уездах на левом берегу Волги). До
70-х гг. XIX в. они пользовались известной автономией (выбор сельских
должностных лиц из немцев, немецкий язык в делопроизводстве и в школе и т.
д.).
В конце 1915г. последовал указ об их выселении в Сибирь, начало
выполнения которого было намечено на апрель
Немцы Поволжья, представляя собою сплоченную группу крепких мелких
земельных собственников, являлись отличной базой для борьбы с большевизмом.
Неудачная политика «немцеедства» во время войны, конечно, оказала
неблагоприятное влияние на их отношение к центру, и большевики использовали
его, обещав им создание автономной немецкой области.
Русская контрреволюция, безусловно, имевшая все же гораздо больше
шансов для привлечения их на свою сторону, как-то не обратила на них внимания,
и они совершенно ею не были использованы.
С другой стороны, несомненно, стремление выдвижением к Царицыну
связаться с немецкими колониями Поволжья было и у немцев.
Общая численность немецких колонистов Поволжья в
Возвращаясь теперь от окраин к центру, невольно приходится задать
вопрос: что же представляли собой в это время внутренние контрреволюционные
силы в самой Советской России ?
Силы эти состояли из стремившегося сорганизоваться офицерства и
ряда политических организаций. По идее, офицерство должно было представлять
собою активные силы, а политические организации должны были этими силами
руководить. Представлявшие реальную силу офицерские организации ждали
руководства и указаний со стороны политических группировок, а эти последние спорили
об «ориентациях», о формах будущего устройства России, писали записки и
совещались с иностранцами. Одни ставили на немцев, другие — на союзников, но никто...
на себя самих. Офицерские организации искали возглавителей и ожидали решений
политических центров. Центры ничего решить не смогли, а офицерские организации
так и не выступили...
Еще с начала
Генерал Казанович получил задачу выяснить наличие в Москве военных
организаций, ознакомить московские группировки с положением Добровольческой
армии и добиться ее финансирования хотя бы из расчета 4-5 млн. рублей в месяц.
Прибыв в Москву 11 июня, генерал Казанович как раз попал к началу расколовшего
правый центр спора об ориентациях. Вот впечатления генерала Казановича от
посещений им правого центра: «Ознакомившись с письмами генералов Алексеева и
Деникина и выслушав мой доклад о Добровольческой армии, организация вынесла
постановление: приветствовать армию и ее вождей. Когда я поднял вопрос о
субсидировании армии... В. И. Гурко даже обиделся и заявил, что денег у них
нет, но что они могут обеспечить армии сочувствие влиятельных общественных
кругов, что не менее важно. Имея в Москве дело с политическими деятелями разных
направлений, мне часто приходилось
встречаться с ссылкой на «широкие» или «влиятельные» общественные круги и даже
на «широкие народные массы», которые
якобы поддерживают ту или другую организацию, но для меня обыкновенно оставалось загадкой, где эта поддерживающая сила и из
кого она состояла»60.
Технически организации эти были обставлены
явно неблагополучно. Так, например, военным специалистом правого
центра был генерал Цихович, кстати, в
Не менее безотрадное впечатление производил и
Национальный центр, на заседаниях которого «разрабатывался
и обсуждался проект будущего устройства России, начиная от центральной власти
до организации управления в губерниях и уездах»62.
Болтовня
С Союзом возрождения России генерал Казанович познакомился
через одного из инициаторов его возникновения генерала Болдырева
(впоследствии Верховного главнокомандующего в Сибири осенью
На убеждения генералом Казановичем генерала
Болдырева признать главенство генералов Алексеева и Деникина
и работать вместе для общего дела генерал Болдырев ответил, «что не
может этого сделать, так как связан с партией
(меньшевиков)... От него я узнал о движении, подготовляющемся на
Средней Волге. Из его слов можно было заключить, что там собраны уже
значительные силы.
— Видите ли, — сказал он, — у нас войска настоящего еще нет, а намечены начальники и штабы, которые
должны принять на себя руководство,
когда начнется восстание, но там
происходит какая-то ерунда, и нам нужен человек, который объединил бы все это.
Если бы вы приняли на себя эту роль? — Услыхав мой отказ, он задал мне неожиданный вопрос — сколько я получаю в месяц? —
1000 рублей. — Мы можем дать гораздо больше, хотите 2000 рублей? — Я ответил, что дело не в
вознаграждении, а просто я считаю
предприятие несерьезным, как начатое не
с того конца: желающие разыгрывать роль начальников и заполнить штабные
должности всегда найдутся — гораздо
труднее найти бойцов»63.
Нужно заметить, что разговор этот происходил в конце
июня, т. е. месяц спустя после чешского выступления.
Основной вопрос денежной помощи активным
силам контрреволюции внутренние группировки России были также
бессильны решить, как и их прародитель — Совет на Дону в январе
Хуже всего было, однако, то, что эти немощные
группировки, бездействуя сами, мешали и тем, кто действовал.
Связавшись в Москве с французским консульством, генерал Казанович получил от него обещание финансовой поддержки. Но «при дальнейших переговорах с
консульством, — пишет он, — я
натолкнулся на совершенно неожиданное
препятствие. Ф. и К° 64, узнав о моих переговорах, заявили мне, что я не имею право вести
самостоятельно эти переговоры, что они сами стараются получить средства от
французов и что Добровольческая армия может получит деньги только через
посредство их организации»65.
Конечно, французы посмотрели на дело иначе,
предпочитая помочь тем, кто борется с большевиками, прямо без
всяких посредников. «Опасаясь, чтобы эти господа, — говорит
генерал Казанович, — не испортили мне дела у консула, я немедленно
отправился к нему рассказать этот разговор и постарался
объяснить, что Франции гораздо выгоднее давать средства непосредственно
Добровольческой армии, чем через посредство каких либо, политических
организаций, так как в последнем случае, несомненно,
часть денег пойдет не на армию, а на неизвестные партийные нужды. Консул вполне согласился
со мной и обещал мне вести переговоры
непосредственно с Добровольческой
армией... и предложил мне взять теперь же известную сумму в пределах тех
средств, какими он может распоряжаться
самостоятельно, т. е. от 500 тыс. до 1 млн.
рублей»66.
Несомненно, несколько односторонние
впечатления генерала Казановича в значительной степени подтверждаются
отзывами генерала Алексеева обо всех этих группировках и центрах.
9 июля
Единственное исключение представляла созданная
Савинковым, внешне лишь связанная с Национальным центром организация
«Союз защиты Родины и Свободы». Прибыв в Москву с Дона с
потерявшим давно силу удостоверением члена Совета при генерале
Алексееве, Савинков со свойственными ему беззастенчивостью и цинизмом
использовал его для того, чтобы выдать себя за полномочного
помощника Корнилова и Алексеева. Не касаясь, однако, Савинковских
приемов, нельзя не признать, что ему все-таки удалось то, чего не могли добиться все центры, вместе взятые; он сформировал боевую
офицерскую организацию68, связался с союзниками, получил от
них деньги, по-видимому немалые, и готовил эту организацию для
активного выступления против большевиков, что
и сделал в июле. Плохо ли или хорошо все это было им организовано, имели ли смысл эти выступления в том
виде, как они были им задуманы и
выполнены, — вопрос другой. Важно то, что Савинков все-таки был единственным активным работником в Центральной России летом
1918г.
И печальный факт, что в ту пору в
Центральной России единственным активным работником оказался авантюрист эсер Савинков,
лучше всего характеризует всю немощь и
безволие внутреннеполитических группировок контрреволюции.
С этой стороны русской контрреволюции
надеяться было не на что...
На фоне всей этой разрухи на границе России
и Сибири в Екатеринбург 30 апреля большевиками были из Тобольска
доставлены государь с государыней и великой княжной Марией Николаевной,
а 23 мая в Екатеринбург были доставлены и наследник цесаревич и
остальные члены царской семьи.
26 мая, т. е. три дня спустя, чехи
Войцеховского начали восстание, заняв Челябинск. От Челябинска до
Екатеринбурга по железной дороге ровно
Южный Урал этим приобретал совершенно иное
значение. Было ли это понято русской контрреволюцией? И
если это было понято, на что имеется ряд данных, то что для
этого было сделано? Правдивый ответ может быть только один —
ничего...
Летом
Скрестившиеся в гигантской борьбе интересы
обеих коалиций
столкнулись и в России.
В этой последней стадии борьбы для обеих
коалиций Россия все время была лишь ареной. Центральным державам
нужно было получить русское сырье и снять с русского фронта возможно больше
дивизий. Нашим союзникам нужно было помешать переброске
германских дивизий во Францию, не дать им использовать склады
снабжения в
русских портах Ледовитого и Тихого океанов и задержать возможно больше
военнопленных, взятых за время войны
Россией.
Эти цели ясно и отчетливо стояли перед глазами
и наших противников, и наших союзников, и проводили они их
неуклонно. В этих кровных для них интересах ни колебаний, ни сомнений мы в их
политике не найдем. И с этой точки зрения линии поведения и Центральных держав, и Согласия вели прямо к намеченным целям.
На путях этой мировой борьбы, однако, лежала
объятая смутой Россия.
И большой ошибкой было бы считать, что в
русской борьбе Центральные державы стояли целиком на стороне красных, а
державы Согласия — на стороне контрреволюции. И те и другие
поддерживали и тех и других лишь в зависимости от своих собственных
интересов. Центральные империи заигрывали с Москвой и в то же время поддерживали контрреволюционные Дон, Украину, Финляндию и Закавказье. Державы Согласия, поддерживая
контрреволюционных чехов, высаживая десанты на
Белом море и в Мурманске, в то же время благосклонно смотрели на советский Баку и разговаривали с
большевиками.
Брест едва не погубил дела союзников весной
1918г., и естественно, что подписавшие его большевики стали врагами
Согласия. Врагами — да, но они стали ими только с тех пор, как
союзники увидели, что все их попытки вновь повернуть большевиков
на немцев бесплодны. Ведь в феврале били большевиков немцы, а наши союзники с ними договаривались, предлагая им свою помощь...
Появление чехов заставило немцев
очень серьезно призадуматься над
тем, выгоден ли им большевизм или нет. Японская интервенция союзников в то же
время получала одобрение Троцкого.
Вопрос ориентации был очень непрост. И
та и другая могли завести очень далеко от тех представлений, которые были с ними связаны с тех
времен, когда Россия была еще
субъектом, а не стала объектом мировой войны.
И союзная, и германская ориентации могли
очень часто
противоречить нашей собственной русской ориентации на Россию.
Ориентации принимали тот или иной ярлык и по
территориальному признаку, и по политическим симпатиям.
Территориально запад был германофильским, север и восток
— союзническими. Грань между ними лежала на Дону. По
политическому признаку левые, если можно только их так называть после
октябрьского переворота, тянулись к демократиям
Согласия, правые — к монархической коалиции
Центральных держав.
С русской точки зрения германская ориентация
во время весеннего наступления австро-германцев отвечала интересам
нашей контрреволюции, а союзная — им противоречила. И в то же время поддержка
немцами советской Москвы шла наперекор нашим интересам, а союзническая интервенция на севере
и в Сибири им отвечала.
Наконец, «ставка на немца» могла быть
осмысленной до перелома военного счастья Центральных держав в середине
июля и совершенно потеряла его после этого. Однако пункт перемирия
11 ноября
И та и другая ориентации далеко не
исчерпывали политической линии поведения русской
контрреволюции. Ее линия шла по своей собственной дороге, часто под прямым углом пересекавшей пути и германской, и
союзнической ориентации.
Обе ориентации и отвечали, и противоречили
нашим собственным интересам. Весь вопрос был лишь в том, где и когда они нам помогали
или мешали. Здоровый государственный эгоизм часто сам выправлял наиболее резкие их уклоны. Но государственный эгоизм часто
смешивался с изменой, а верность
порой чисто отвлеченным принципам
часто принималась за русскую ориентацию.
Конечная победа союзников к
Русская контрреволюция зародилась на
периферии империи. Революция владела центром страны. В этом было
преимущество красных, и в этом была слабость контрреволюции. С единым
политическим центром боролась коалиция;
интересы отдельных членов которой часто были прямо противоположны друг другу. Авторитет каждого из них в отдельности не был достаточен для
их объединения путем подчинения
кому-либо одному из них. И прямая
наследница идеи Великой России — Добровольческая армия могла бы стать главой коалиции лишь путем равноправных
договоров с отдельными ее членами. И
та и другая сторона, однако, на это шли неохотно. Унитарный принцип воссоздания России история уже
подменяла принципом федерации.
Непризнание этого, с одной стороны,
и подмена идеи федерации идеей суверенитета — с другой, чрезвычайно затрудняли самую возможность прочного соглашения, если и не совсем ее исключали
в среде коалиции.
И Финляндия, и Украина, и Закавказье, и
казачьи земли, и немцы Поволжья были теми территориями, на которых
могли формироваться и нарастать контрреволюционные силы. Они являлись базой
русской контрреволюции. Но требовать от контрреволюционной базы
стать ее движущей силой значило требовать невозможного. Все они готовы
были защищать свою землю, свой край, но идти на Москву они не
хотели. Выделить силы для похода на центр они могли и их выделяли, но все же это были базы,
а не армии, которые можно было двигать туда, куда их звали требования вооруженной борьбы.
Обособление окраин в общем процессе
контрреволюционной борьбы, несомненно, способствовало их непримиримости
к советскому центру, и с этой точки зрения было выгодно.
При этом, однако, центробежные национальные
интересы отдельных окраин часто тормозились их стремлением
к центру. Равнодействующая этих двух противоположных сил поэтому часто
колебалось то в одну сторону, благоприятную интересам контрреволюции, то
отклонялась в сторону ей вредившим.
В сущности говоря, лишь одно русское
казачество было той контрреволюционной базой, интересы
которой целиком совпадали с интересами общерусского ядра контрреволюции. Но все-таки
казаки были хотя и самой надежной и самой
могущественной в смысле возможностей выделения ею вооруженных сил для похода
на центр контрреволюционной базой,
но все же они были только базой, а не
движущей силой российской контрреволюции.
Внутренние силы русской контрреволюции в
Советской России были близки к нулю, и на них контрреволюция рассчитывать не
могла.
Внутри
оставался лишь один связанный с традициями
единства России символ — Екатеринбург, но волей судеб пути русской контрреволюции прошли мимо него.
Примечания.
1 Из этой последней цифры собственно на русский
фронт падает 41 пехотная дивизия, 6 же было переброшено за счет ослабления Румынского
фронта, вызванного заключением мира с Румынией (в Буфте 5 марта
2 Таблицы № 6 и следующая (№ 7) основаны на
данных труда Гере, составленного по официальным материалам германского
Государственного архива ( Gehre L. Die deutsche Krnftverteilung wflhrend des
Krieges. Berlin, 1928).
3 Общее усиление французского фронта за этот
период на 57 пехотных дивизий слагалось из переброшенных 54 дивизий с
русско-румынского фронта и 3 вновь сформированных за это время дивизий.
4 Hoffmann M. Op. cit. S.
226, 227.
5 Австрийская оккупация в общем распространялась
на Подольскую, Херсонскую и Екатеринославскую губернии.
6 Ludendorff E. Op. cit. S.
501-503.
7 Hoffmann M. Op. cit. S.
221.
8 Австро-венгерский делегат в
Бресте.
9 LudendorffE. Op. cit. S.
503.
10 Ibid. S. 505.
11 Ibid. S. 450.
12 Ibid. S. 529.
13 Генерального штаба полковник П, П. Дурново был
разведенным мужем дочери морганатической супруги великого князя, княгини Палей,
по ее первому браку.
14 Hoffmann M. Op. cit. S.
223, 224.
15 Ibid. S. 223.
16 LudendorffE. Op. cit. S.
503.
17 Hoffmann M. Op. cit. S.
224.
18 Ibid.
19 Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в
цифрах). Т. I. М.: Центр, статистич. упр., 1925. По данным таблицы № 33. С. 41.
20 Россия в мировой войне
1914-1918 гг. (в цифрах). Т. I. По данным табл. № 33. С. 44.
21 Winkler. Die Totenverluste
der ust. — ung. Monarchie nach Nationa
litaten. Wien, 1919. S. 4.
22 Oesterreich-Ungarns
Letzter Krieg 1914-1918. Wien, 1930-1931. Официальное австрийское издание (т. II, прилож. 1, табл. № 5).
23 Петроградский, Двинский, Минский, Киевский,
Одесский и область Войска Донского и Кавказ.
24 Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в
цифрах). Т. I. С. 41. Табл. № 32.
25 Там же.
26 Там же.
27 Таблица составлена на основании данных, приведенных в: Россия в
мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). Т. I. С. 54. Табл. № 45.
28 Там же. С. 48. Табл. № 39.
29 Таблица составлена на основании данных, приведенных: Там же. Табл. № 45.
30 Correspondense e
diplomaatique se rapportant aux relations entre la République Russe et
les puissances de l'Entente. M., 1918 (советское официальное
издание). С. 4, 5.
31 Churchill W. 5. Op. cit. P. 89.
32 Ibid. P. 90.
33 Россия в мировой войне 1914-1918
гг. (в цифрах). Т. I. С. 41. Табл. № 33.
34 «Мы (чехословацкий корпус)
были автономной армией, но в то же время были и составной частью французской
армии, так как мы зависели в денежном отношении от Франции и держав Согласия»
(Masaryk T. G. Die Weltrevolution. P. 200).
35 RouquerolJ. L'Aventure de l'Amiral Koltchak.
Paris, 1923. «Парижская дипломатия советовала военным начальникам, бывшим на
местах, двигаться на Архангельск. Выбор этого направления, несомненно,
обусловливался тем, что оно совпадало с кратчайшим расстоянием до Франции и
наличием на Мурманском побережье союзного гарнизона. Сверх того, в Мурманске
были значительные склады снабжения.
Чехословацкое командование в России
стремилось к морю, но оно считало, что Архангельское направление было опасным в
силу того, что путь на Архангельск проходил по соседству с Москвой» (С. 21,22).
36 Председатель чешского
Национального совета в то время, нынешний президент Чехословацкой республики
Масарик указывает, что договор с Троцким был заключен 26 марта
37 Correspondence
Diplomatique. P. 7-8 (ссылка на этот протест в ответной
ноте Чичерина представителям держав Согласия от 12 июня1918г.).
38 LudendorffE. Op. cit. S.
526, 527.
39 Foch F. Mémoires.
40 Ludendorff E. Op. cit. S. 447, 448 (цитировалось
уже выше в гл. 3).
41 Ibid. S. 527.
42 Foch F. Op. cit. T. II. P. 133.
43 Churchill
W. S. Op. cit. 95.
44 Ibid.
45 LudendorffE. Op. cit. S. 530.
46 Churchill W. S. Op. cit. P. 102 (карта).
47 Послы пробыли
в Вологде до 24 июля и лишь после этого уехали в Архангельск.
48 Correspondence Diplomatique. P. 19.
49 Ibid. P. 19, 20.
50 Воронович Н.
Меж двух огней (Записки Зеленого) // Архив русской революции. Т. VII. Берлин, 1922. С. 85.
51 Lockhart
R.H.B. Mumoires d'un
agent Britanninque en Russie (1912-1918). Paris: Payot, 1933. P. 211,
241.
52 Ibid. P. 260-262, 283.
53 Рейли было в это
время 46 лет. По происхождению он был одесским евреем, и его настоящая фамилия
Розенблюм: «В жилах его, насколько я знаю, — пишет Локхарт, — не текло ни одной
капли британской крови. Фамилия Рейли была второй частью фамилии его тестя
ирландца Каллагана. Я и сейчас не знаю, как он сделался британским подданным.
До войны он главным образом жил в Петербурге, где он нажил большие деньги, как
комиссионер» (Lockhart R. H. В. Op. cit. P. 338, 339). В
54 Churchill W. S. Op. cit. P. 90.
55 LudendorffE. Op. cit. S. 502.
56 3-й
Универсал (20 ноября
57 Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Пекин, 1921. Ч. I. С. 32,33.
58 Редигир А. Комплектование и устройство вооруженной силы. СПб.,
1900. С. 128, 129.
60 Казанович Б. Поездка из Добровольческой армии в «Красную Москву» //
Архив русской революции. Т. VII. Берлин, 1922. С. 191.
61 Там же. С. 192.
62 Там же. С. 194.
63 Там же. С. 195, 196.
64 Национальный
центр.
65 Казанович Б. Указ. соч. С. 199.
66 Там же.
67 Деникин А. И. Указ. соч. Т. III. С. 87.
68 По разным
данным, от 2 до 5 тыс. По-видимому, последняя цифра приближается к
действительности.