Отрывки из дневника генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева. Предисловие к.и.н. Цветкова Василия Жановича.

 

1917-й год – от Февраля к Октябрю: хроника событий в изложении генерала Болдырева.

 

Дневник генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева (Верховного Главнокомандующего Российской армией и флотом в период «Уфимской Директории» осени 1918 г.), представляет собой показательный документ, отражающий существенные подробности событий, связанных как с отречением Государя Императора от Престола, так и с другими эпизодами военной и политической жизни Северного фронта в 1917 году.

Данный исторический документ (Болдырев занимал в феврале 17-го должность генерал-квартирмейстера штаба фронта и имел доступ ко всей штабной информации, в том числе и к секретной переписке) подтверждает важную роль фронтового командования и самого комфронта генерала от инфантерии Н.В. Рузского в отречении Государя. Болдырев свидетельствует, что в критические моменты переворота телеграфная переписка с Петроградом велась из Пскова, а в Ставку отправлялись телеграммы уже скорректированные, с учетом обстоятельств «условности». Ставка в Могилеве и оставшийся ее фактическим начальником (после отъезда Государя) генерал–адъютант М.В. Алексеев, оказываются, по существу, «заложниками информации», получаемой и «перерабатываемой» в Пскове. Примечательна и откровенная фраза Болдырева о том, что только в Пскове решится судьба «монарха, опутанного темными силами».

Тем не менее, отданные Алексеевым из Ставки приказы об отправке в «бунтующий Петроград» эшелонов, командованием фронта формально выполняются. Но здесь Болдырев отмечает характерную для февраля 17-го деталь: «Вопрос – учуют ли немцы, что мы на целях две дивизии ослабили себя для новой борьбы теперь уже со своим, потерявшим и веру и терпение, народом?» Отправка задерживается нехваткой поездного состава, войска до столицы не доходят. Так понятны становятся слова Государя о том, что ему трудно «простить» именно Рузского…

Подобных примечательных моментов в дневнике генерала Болдырева довольно много. Вот, например, первое наименование «красногвардейцы». В дни «великой и бескровной» ими называют солдат запасных гвардейских полков, надевших красные банты. Начавшаяся стремительная «демократизация» Северного фронта, считавшегося, в течение 17-го года наиболее надежной опорой столичных революционеров, неудачные попытки поднять боеспособность воинских частей накануне июньского наступления, сотрудничество с «оборонцами» и с «общественностью» - все это нашло отражение на страницах дневника. Интересна оценка настроений бойцов латышской бригады, защищавшей подступы к Риге летом 17-го. Несмотря на отмеченное генералом очевидное влияние в бригаде большевистских агитаторов (как известно, именно латышские стрелки стали одними из наиболее надежных частей РККА в гражданской войне), латыши готовы к защите «своей» столицы. В то же время, армейские комитеты из «революционных оборонцев» пытаются «спасти фронт». Однако все их благие намерения сталкиваются с «образным и справедливым» заявлением генерал-лейтенанта Д.П. Парского (будущего командующего Северным фронтом РККА): «Душа армии улетела с фронта».
Начиналась вторая Русская Смута…

 
Публикация В. Цветкова.

 

1.     Страница 1.

2.     Страница 2.

3.      Страница 3.

4.     Страница 4.

5.     Страница 5.

6.     Страница 6.

7.     Страница 7.

8.     Страница 8.

9.     Страница 9.

10. Страница 10.

11. Страница 11.

12. Страница 12.

 

Отрывок из дневника был опубликован в  журнале "Красный архив", т.4 (23), Центрархив, М.-Л., 1927, с. 250-273.